Спала она в старой пижаме размером на ее, прошлое тело, болтающаяся как ведро на швабре. Густо смазала промежность мазью от синяков, увидев которое ужаснулась — огромные бардовые вареники, между которыми будто бы выдавливались синие со ссадинами опухшие малые половые губы, ставшие большими. Когда ходила в туалет по малому — жгло безбожно.

Утром, уклонившись от удивленных расспросов мужа, сделала ему изумительный минет, с удовольствием проглотив показавшуюся сладкой сперму.

Приняв душ, осторожно моя мыльной рукой ягодицы и промежность, сексуальных чувств не испытывая, почистив зубы и суша волосы феном, приняла кардинальное решение — хватит играть в бизнесвумен, не ее это. Останется простой работницей и просто мамой и женой. Ощущение тайной власти есть и этого достаточно.

Состоялся странный разговор с Виталиной, где она сначала категорически отказывалась принимать на себя всю ответственность не только за фирму, но и за все здание с купленной у города землей. Убедить ее удалось только пообещав заплатить первичный налог из средств Бори, которого она уговорит.

Уговорить раба удалось без труда, а что он пел остальным акционерам Лену интересовало мало. На следующий день оформив сделку, при заключении которой бывшие супруги вели себя на удивление корректно, Лена почувствовала свободной, как птица в полете и, вернувшись с Виталиной в офис, случайно наткнулась на Андрея и возбудилась мгновенно. Незаметно шепнула ему идти к ней в массажную, попросила Виталину подождать ее в кабинете, намекнув, что «прихватило», для наглядности погладив живот.

В массажной Андрей устроил ее жесткий и быстрый анал, от которого Лена улетела, простонав в охотку, не стесняясь, и полностью удовлетворилась. Ему тоже разрешила получить удовольствие, сняв блок окончательно. Но только при обоюдном согласии, без насилия с его стороны. Перед уходом раба приказала ему забыть об увиденных им синяках и ссадинах на ягодицах, которые своей болью при глубоких фикциях Пустышки, до шлепков по заднице, как ни странно, только распаляли ее. Подмылась, аккуратно вытерлась и даже подкрасилась. В кабинете хозяйки предстала во всей красе.

Виталина разлила вина, чокнулись бокалами со звоном и выпили за успешное завершение сделки.

Просматривая рубиновую жидкость на просвет — Лена забыла какого года и какой коллекции из Италии — директриса заговорила издалека.

— Коллектив у нас небольшой и почти полностью бабский, поэтому слухи разлетаются как модная парфюмерия от Пако-Рабано. О тебе стали говорить, что ты ущемления поясницы и шеи наловчилась исправлять. Даже наш Виктор Андреевич, массажист-остеопат, которого я из Института Неврологии переманила, отзывается о тебе как о «топорнице, конечно, но с потенциалом». А он ворчун старый и похвалы от него никто еще не слышал…

— Стараюсь, Вита, расту. Опыта набираюсь, ролики умные просматриваю. Сила в кистях увеличилась — самой не верится.

— Клиентов заметно прибавилось, несмотря на поднятие цен… на фитнес идут, в сауны, к другим массажистам. Абонементы как горячие пирожки в мороз расходятся. Но только после тебя, после хотя бы однократного посещения. Это лично я заметила, когда сводку изучила…

— Что ж, я рада, что передала полное управление всем АО, включая волокиту с городом, в надежные руки. Ты — точно контору не развалишь…

— Без тебя? — резко спросила Виталина, глянув Лене в лицо. Пронзительным взглядом.

— Как без меня?! — до Лены не дошел тон вопроса, подразумевающий нежелание ее ухода; она восприняла его наоборот, вроде бы услышав в начале фразы слово «даже», и обозлилась от дичайшей несправедливости.

— Ты собираешься меня уволить? За что? А-а-а, поняла… как только я перестала быть хозяйкой, так все, до свиданья, Леночка, всего тебе доброго? И это твоя благодарность?! — бокал с недопитым вином с хрустом опустился на стол — тонкая ножка обломалась. Красная, похожая на кровь жидкость растеклась по ультрасовременному стеклу.

Виталина побледнела. Поставила свой бокал, шагнула к Лене и упала перед ней на колени. Руками обхватила ее ягодицы и прижалась лицом к животу. Лена дернулась от боли, прошипела змеей и скривилась. Но вырываться не стала — терпела.

— Леночка, что ты, — горячо затараторила Виталина. — Ты мне очень, очень нужна! Я испугалась, что можешь уйти, что тебя переманили, раз ты так легко от целого состояния отказалась. Ты не так меня поняла, прости, я запуталась… а хочешь, я снова это тебе сделаю… только не увольняйся, пожалуйста! Я считаю, что без тебя мы точно захиреем…

Лена еле освободилась от ее хвата, пришедшегося как раз на заживающие рубцы. Если бы несколько минут назад не была глубоко оттрахана и если бы гениталии все еще не представляли собой сдувшиеся пельмени, то, скорей всего, не упустила бы возможность повторить полузабытую женскую ласку.

— Во-первых, Вита, не захиреете. Само расположение салона в центре города, да нормальный, в целом, персонал — вывезете. Да и за дело ты болеешь, еще раз убедилась. А во-вторых, я увольняться не собираюсь. С чего ты взяла? Я не бизнесвумен, в отличии от тебя, мне бумаг и отчетов, в которые приходилось вникать, по уши хватило. Нет уж, давай без меня. Всех денег не заработаешь. Но от прибавки к окладу, в связи с потерей дивидендов, не откажусь.

— Само собой, — обрадовалась Виталина. Встала с колен, отряхнула брюки и дальше пошел деловой разговор.

Следующие три для Лена прожила как в другом мире. Сводила детей в зоопарк, куда давно просились, накормила мороженным от пуза, дома вкусняшки готовила, что даже Серега заметил и пива стал потреблять гораздо меньше.

— Ты чего это, мать, счастьем вся светишься.

— Люблю я вас, идиотов, включая тебя, сиволапого.

Вопреки ожиданиям Лены, муж не обиделся.

И тут звонок бывшей рабыни, Надежды Александровны.

— Здравствуй, Лена.

— И тебе не хворать, Надя, — поддержала ее Лена, с заметным холодом в голосе.

— Ты там выбери время и в ближайшие дни будь добра в центр «ДНК» явиться, пожалуйста.

— А в чем, собственно, дело?

— А ты обрати внимания на «Дарственную» на дом. — Довольным тоном сообщила Надежда Александровна. — Я дарила его своей племяннице. Дочери родной сестры, которая лет двадцать как почивает в бозе. Поняла? Сделка недействительной окажется, если ты мне двести штук баксов не вернешь. Но сильно не переживай, твоя квартира пока за тобой остается, город даже ипотеку закрыл.

— Да какие двести! У тебя со всеми наворотами сто ушло!

— А не нравится, Леночка, у Бори потребуй. Он тебе, я уверена, не откажет. Могу его видео простимулировать, ты знаешь какими. Могу твою красоту в инстаграм выложить. Тебе это надо?

— Стой, Надя, я поняла. Тебе жалко твои кровно заработанные деньги, и ты хочешь их вернуть. Верно?

— Да, мудрая, женщина, верно. А если с добавкой, то еще лучше. У меня внук в Гарвард поступать собрался, а это, я тебе скажу…

— Не говори ничего, я поняла. Давай через два дня встретимся — я с Борей попробую разобраться, и все решим лично. Деньги в конверте. Наличка, кстати, устроит7

— Устроит, — усмехнулась чиновница. — Но смотри, если что, то независимо от моего желания видео с Борей пойдет в народ. Только я могу его отменить, лично. И спонсора ты лишишься на веки вечные. Часть его капиталов принадлежат недавним «браткам», а черта в казначеях они точно держать не станут. Убить — не убьют, мараться не станут, но по миру пустят.

— Я знаю, Надя, могла бы не напоминать.

— Это я на всякий случай. И заранее предупреждаю — ко мне не приближаться. Пакет оставила — я забрала. Не приближаться! Место выбираю сама.

— А от тебя какие гарантии?

— Честное слово., - усмехаясь, сказала чиновница. И посерьезнела. — Я не маленькая и долго жить хочу. Зуб и что хочешь могу оставить.

— Флэшку…

— Само собой! Но ты же современная, понимаешь ненадежность реальных носителей, есть еще копии и разные обезличенные «облака» или «диски». Клянусь собой! Душой и телом клянусь, что все, отстану.