– Марьяночка, вы мне поможете? Там из салона дизайна интерьеров звонили, спрашивали про цвет штор. Я помню, вы их сменить хотели… Поможете мне?

Лицо невесты Максима превращается в камень. Слепому видно, что ей совершенно не хочется оставлять нас троих наедине.

– Я чуть позже подойду, – откликается она, убийственно глядя на Ольгу.

– Но им нужен ответ прямо сейчас! Просили сразу перезвонить, – продолжает настаивать домработница, стараясь незаметно для окружающих, подмигнуть мне. – Вы же знаете, я совершенно не разбираюсь в соотношении цветов.

– Да уж, – хмыкает пластиковая блондинка. – очевидно не разбираетесь.

Домработница проглатывает ее реплику и настойчиво продолжает упрашивать Марьяну пойти с ней. Та сопротивляется.

– Иди, – наконец, вступает в беседу Максим.

Видимо, не только я замечаю, что его голос полон стали – Марьяна нехотя соглашается.

– Я ненадолго, милый! – говорит она, уходя за Ольгой.

Невеста клюет моего бывшего босса в щеку, а Максим лишь сдержанно кивает.

Внезапно Даришка на его руках начинает недовольно и характерно кряхтеть.

– Нужно сменить её подгузник, – неожиданно с видом знатока заявляет мужчина, чем вгоняет меня в ступор.

Этот миллионер собрался менять подгузник? Сам?

Максим, который казался брезгливым до одури?

Он направляется в спальню. Я семеню за ним.

Мне бы нужно потребовать отдать мне ребенка, но у меня от шока язык прилип к небу.

Максим расстилает на кровати одноразовую пелёнку и достаёт влажные салфетки.

– Давай я, – все же предлагаю ему.

– Сам справлюсь, – отмахивается Максим.

С удивлением смотрю, как проворно он управляется с Даришкой, которая теперь лежит на спине и с интересом наблюдает за нами, посасывая свой кулачок.

Подгузник и правда переполнен. Но моего бывшего любимого мужчину это кажется не напрягает?

Блин, я Арину не могла заставить поменять малышке памперс, а тут… мужчина! Да еще какой!

Ох… вспоминаю какой он. И почему дико зол на меня.

Может сейчас, пока он занят переодеванием малышки он будет менее черствым?

– Максим, – робко нарушаю молчание я. – Поверь, я тут не при чём! Я говорю и о том, что тебе принесли ребенка, и о шумихе в прессе. Я бы никогда не стала связываться с тобой, и уж тем более раздувать скандал с журналистами… Мы с Дариной жили без тебя эти полгода и дальше намеревались продолжать в том же духе! Мне ничего от тебя не надо…

– Зато мне теперь от тебя надо кое-что, – резко обрывает меня он, заканчивая одевать чистый подгузник на дочку.

– Что? – тихо спрашиваю я.

– Мне нужно получить от тебя публичное извинение.

Он серьезно? Нет, в принципе я готова…

– Мы сделаем тест ДНК, ты извинишься в прессе и тогда можешь уезжать.

Макс снова берёт на руки ребёнка, прижимает к груди и машинально гладит мою дочь по головке. Вернее, свою дочь…

– За что мне извиняться? – мой голос начинает дрожать. – Я ничего плохого не сделала!

– Хватит этого цирка, Дарья! – мужчина морщится будто от зубной боли. – Я уже понял, ты и деньги не брала и в прессу не заявляла, оно само, да?

Молчу, сцепив зубы. Боже… ну почему он такой непробиваемый?!

Рассматривает меня прищурившись, словно букашку.

– Поработаешь у меня пока, хоть часть денег вернёшь и будешь под присмотром. Жить тоже тут будешь. Это недолго. Максимум дней десять, – он рассуждает так спокойно, будто всё это уже давно решённые вопросы.

Работать? Интересно, с кем я ребенка оставлю? Но это еще пол беды!

Как мне с ним жить? И где?

И почему я все это должна терпеть?

– А если я не хочу жить у тебя?! – внезапно взрываюсь я.

– Хочешь – не хочешь – меня это вообще не волнует. Сделаешь, как я сказал. Или ты забыла, Дарья? – его глаза опасно сверкают. – Я всегда получаю то, что хочу!

О, да! В этом он прав. Увы.

Черкасов всегда получает то, что хочет…

Чёрт! Сказать о том, что Дарья с ребенком будут жить у меня – просто!

Но стоит мне представить, как это будет я понимаю, что…

Я попал.

Потому что, мне придется постоянно лицезреть ее милое, невинное в кавычках личико! Смотреть, как она хлопает глазами, пытаясь убедить меня в том, что она ангел во плоти, а я чудовище!

Я чудовище? Ну, разумеется, сейчас она будет стараться повернуть все так, как будто я реально какой-то монстр. Но это не я подговаривал подругу подкинуть мне ребенка. И не я живу с малышом в жутких условиях.

И в прошлом… не я оказался предателем, а именно она! Даша!

И как же меня раздражает то, что Даша сейчас делает вид, что главный злодей в этой истории я!

Ресницами хлопает, кажется, перепугана насмерть.

А когда-то она смотрела на меня иначе. Влюбленными глазами.

Воспоминания снова захватывают, не спрашивая разрешения.

Скромная, милая девушка, очаровательно краснеющая, которая улыбалась так, что за её улыбку я реально готов на Луну слетать.

Сам не понимал, почему так башку сносило. Но сносило знатно!

Я пригласил ее на ужин в тот самый вечер, когда подарил первый букет. Даша согласилась, но я видел, что ей неловко.

– Максим… Леонидович, я… я знаю, что политика вашей компании не приветствует служебные романы. – она стояла в моем кабинете, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Не приветствует. – ухмыльнулся я, ведь девчушка зрит в корень!

Я всегда был против романов в офисе. Это влияет на продуктивность работы. А я, как ответственный руководитель, должен думать именно о продуктивности.

Поэтому я сам никогда не заводил никаких шашней с секретарями, стараясь подбирать личных помощниц не по размеру бюста.

О чем я думал, когда предлагал Дарье работать у меня? Не уверен, что в тот момент я вообще был способен думать.

Хотелось, чтобы она была рядом. Полагал, что если она будет близко, то ни один урод не посмеет к ней приблизится. Для меня это было важно.

И вот… вот я сам решил познакомиться с ней поближе.

Желательно было как можно скорее пообщаться в горизонтальной плоскости, но почему-то глядя на Дашу я со всей ясностью понимал, что до горизонта мне ой как не близко!

Я не сообразил пригласить ее в спокойное, не пафосное место. Поехал в свой любимый ресторан, даже не задумываясь о том, как будет там себя чувствовать моя малышка. А ей было неловко. Я заметил, как она стесняется своего простенького рабочего сарафанчика.

– Максим, вы меня извините, но… я, наверное, не буду ужинать.

– Почему? – мог бы и не спрашивать, ругал себя за то, что как идиот не подумал об элементарных вещах!

– Ну… я просто… не ем после шести. – она покраснела как маков цвет.

Я покачал головой.

– Что ж, может тогда пойдем погуляем? Тут красивая набережная.

Она с готовностью кивнула и… улыбнулась. А я готов был часами смотреть на ее улыбку!

Потом мы шли по набережной, она рассказывала о своей учебе. О том, как в детстве ездила к бабушке в деревню и каталась на лошадях. Я тоже втянулся в воспоминания, заставляя ее хохотать над тем, как мы с друзьями проказничали в кампусе.

– А хотите, я угощу вас самым вкусным хот-догом?

– Ты же не ешь после шести?

– Так я же вас буду угощать? – она так заразительно смеялась, невозможно было удержаться.

Я пообещал съесть хот-дог только за компанию с ней. Она, конечно, согласилась.

Мы сели прямо на газон – Даша нашла какую-то картонку, чтобы я не испачкал брюки. Жевали хот-доги запивая – я минералкой, она какой-то сладкой газировкой.

– Вкусно, правда? Я раньше, когда получала стипендию сразу шла и покупала два.

– Хватало?

– Чего? – она удивленно хлопала глазами.

– Стипендии хватало на два?

– А у меня была повышенная!

– Значит, на три?

– На четыре! – и снова смех, от которого я млею, – ой, у вас тут кетчуп…

Она коснулась пальцем уголка моих губ, и хотела отдернуть, поняв, что делает что-то не то, но не успела. Я схватил ее ладонь и взял пальчик в рот, облизывая.