– Заварила кашу и в кусты?! – мужчина повышает голос, шагая вперёд. – Как это на тебя похоже!

С его ботинок на пол стекает растаявший снег.

Он делает шаг, стараясь пройти мимо меня и не дотронуться, что в крохотном коридоре довольно трудно сделать. Я выскакиваю перед ним, приготовившись сказать все, что я о нем думаю, но не успеваю.

Максим хмурит брови и обводит взглядом беспорядок, устроенный Ариной и её друзьями накануне. Так же недовольно он подмечает грязные следы на полу, оставленные мною, когда я, не разувшись, поспешила разбудить Арину десять минут назад.

– Господи, Колесникова, – бывший смотрит на меня с презрением. – Ты в этом гадюшнике дочь растишь?

У меня руки холодеют от его замечаний. Он это серьезно?

Да, сейчас квартира и правда не в лучшем состоянии, но когда Даришка тут, я по два раза в день убираю! Если у неё соска падает, или игрушка силиконовая, то я их кипячёной водой сперва мою! За чистотой и порядком я всегда слежу!

Нужно же ему было без предупреждения заявиться прямо после того, как меня дома два дня не было!

От несправедливых обвинений в глазах начинает жечь, но я сцепив зубы выдерживаю высокомерный взгляд холодных глаз. Мне не в чем перед ним оправдываться! Он вообще не заслужил, чтобы я с ним разговаривала!

– Тебя это не касается! – выпаливаю в ответ. – И вообще ты не вовремя!

Мне хочется поскорее выставить его за дверь! Вот только… Только горячей лавой накрывает мысль о моей малышке.

– Верни мне дочь, и давай забудем это недоразумение? Ты просто уйдёшь и…

– Да уж, – мужчина уходить никуда не собирается. Наоборот, ведёт себя так, будто находится у себя дома. – Ты явно гостей не ждала, да? Думала сможешь спрятаться от меня?

Он поворачивается, делает два шага вперёд по нашему крошечному коридору, и оказывается на кухне.

Косится на банки и бутылки, упаковки чипсов, разбросанные по полу… Арина! Хочется настучать ей по голове! И под землю провалиться от стыда.

– Самой-то не противно в таком свинарнике жить? Еще и с малышкой?

– Не твое дело! Где моя дочь?

Он словно не слышит меня.

– Из больницы свалила сразу, как только пропала нужда себя жертвой выставлять? Я тебя там сегодня искал, – заявляет он, серьёзно глядя мне в глаза.

– Зачем ты меня искал? – обеспокоенно спрашиваю я. – Что-то с Дариной? Где она?

– Она дома у меня. С няней. Все с ней нормально.

Я опустошённо оседаю на стул… Господи… Сердце колотится как сумасшедшее…

– Какая же ты, Даша, жадная, – верхняя губа мужчины приподнимается, будто он случайно вдохнул что-то неприятное. – Нет в тебе ничего святого. Даже дочь не побрезговала в скандал втянуть!

– Ты о чём? – я реально не могу понять смысл его слов.

Уши у меня отчего-то краснеют. Сама не знаю, почему, но мне, вдруг, становится ужасно жарко. Несмотря на то, что мне совершенно нечего скрывать, я, всё же, чувствую себя ужасно неудобно. Как будто меня поймали на воровстве. Но я же точно знаю, что не вру? Снова встаю.

– Хочешь выставить меня монстром? Чудовищем? Отцом своей… – он запинается, подбирая нужное слово. – Твоей дочки?

– Я не понима…

– Не надо невинность мне тут изображать! – он резко перебивает меня, размахивается и бьёт кулаком по столу. – Совсем за дурака меня держишь?!

Я вздрагиваю и отступаю назад… боже… да что он…

– С утра во всех новостях! Обо мне и твоей… твоем подкидыше! «Подарок для нерадивого папаши-миллиардера Черкасова»! Скажешь, не читала еще? Думаешь это шутки?! Так чернить мою репутацию! Ты просто… – бывший босс задыхается от гнева. – Ты эгоистичная стерва!

– Эй, ты, придурок! Полегче на поворотах! – на кухню врывается моя подруга, на ней домашний разноцветный балахон, волосы всклокочены. – Не смей орать на неё!

Максим осекается и, моргая, смотрит на ярко-розовые волосы Арины с таким видом, будто от одного их цвета у него начинается приступ головной боли.

– И кто же мне это запретит? – босс складывает руки на груди и нахально усмехается, глядя на мою, невысокого роста подругу так, как будто она букашка.

А я-то знаю, что с Ариной так нельзя! И мне заранее страшно.

– Я! – вскипает моя защитница, ничуть не пугаясь Черкасова.

Она наступает на него, недружелюбно тыча пальцем ему в грудь.

– Пока ты в моём доме, я не позволю…

– Ты эту хибару домом называешь? – саркастично переспрашивает мужчина. – Не знаю, чем вы тут с подругой на жизнь зарабатываете, и какой сброд приводите, но то, что ребёнку тут находиться опасно очевидно даже слепому!

У меня сердце уходит в пятки… Господи… к чему он клонит?

– Слышь, ты, – пытается возразить Арина, но Максим ее не слушает, продолжает, глядя на меня.

– Поэтому в этот «дом» я ребёнка не пущу! – заявляет он. – И вообще я бы сюда органы опеки пригласил, пусть полюбуются!

Перевожу встревоженный взгляд на Арину. Что-то сейчас будет!

– Убирайся! – подруга просто вне себя от гнева. – Сейчас же вон отсюда!

– С удовольствием, – Максим решительно шагает к двери, а у меня сердце уходит в пятки. Я семеню за ним.

В коридоре он вдруг, оборачивается. Смотрит так серьёзно и пристально, будто хочет испепелить своим взглядом.

– А ты, Даша, если хочешь увидеть своего ребёнка, поедешь сейчас со мной, – внезапно заявляет он.

Слышу, как Арина, стоящая позади, раскрывает рот, чтобы возразить, но убийственно холодного взгляда Макса хватает, чтобы заставить её молчать.

Потом он снова оборачивается ко мне.

– Даю две секунды на раздумья, Даша. Едешь, или нет?

Как там говорят – утро добрым не бывает?

Именно!

Именно такие мысли и были у меня все это долбанное утро. Ну, кроме моментов, связанных с малышкой.

На неё злиться смысла не было. Она не виновата, что ей такая мать досталась. Ехидна. Хотя честно сказать я уверен, такой зверек как ехидна за свое дите порвать готов на британский флаг!

А вот бывшая моя… Угораздило же тебя связаться, Черкасов? Сразу же понимал, что малолетка! Глупая! И на бабки падкая, хоть и пыталась всеми силами доказать, что «она не такая».

Все они не такие! До первого «айфона», «Виттона» или соболиной шубки…

Эта вот, синеглазка, небось, тоже такой вырастет.

Малышка продолжает улыбаться, а мне уже не до улыбок, и не потому, что меня привели в бешенство утренние новости.

Есть что-то похуже.

Утренний подгузник.

Чёрт!

Звать Ольгу? Она, конечно, сделает это быстрее и лучше меня.

Протягиваю руку к телефону, но живой пупсик, лежащий на моей кровати тут же начинает нервно елозить, куксится и…

– А-а-а…

Спасибо! Мне еще глухоты не хватало ко всем проблемам!

– Не ори! Ну, чего ты орешь? Сейчас все сделаю! И переодену, и накормлю, только не ори! Дяде и так не просто.

Неужели я когда-то сознательно мечтал об отцовстве? Это же…

Жесть.

Жесть, жесть, жесть…

Выхожу из ванной с чистой довольной малышкой на руках.

Не ревет, улыбается. Пытается дотронуться ручонками до моего лица, попадает мне в рот пальцами, смеется.

Ловлю себя на мысли, что тоже улыбаюсь и… чувствую себя героем?

Именно!

Смотрю на нас в зеркало.

Что? С боевым крещением, господин Черкасов? С первым, так сказать, памперсом?

Кстати, вчера пока эта малютка высасывала очередную порцию смеси я «загуглил» подгузники, которые мне всучила розовоголовая истеричная подруга Дарьи. Оказалось, они японские, довольно дорогие. Интересно, на шмотки для девочки средств нет, а на памперсы нашла? Странное дело.

Так, ладно. Сейчас не время выяснять ценовой диапазон подгузников.

Много других вопросов надо выяснить, и первый – кто конкретно и как слил информацию о моем очаровательном подкидыше в прессу.

Спускаюсь вниз, малышка у меня на руках.

Ольга, которая уже подала на стол мой завтрак, тут же начинает хлопотать вокруг девочки.