– Нет, тетя, – охранник покорно опускает голову.

Зара фыркает на него и ставит поднос передо мной. На середине подноса покоится баранчик – в простонародье просто высокая крышка для еды. Обычно ее делают из металла, но эта тоже деревянная. Я так понимаю, в этом мире весь металл уходит на оружие.

– Ешь давай, – Зара снимает крышку с блюда. – У нас еще полно дел, – повторяет сотый раз свою приговорку.

Меня так и подмывает спросить, куда она так торопится, но запах еды перебивает мыслительный процесс. Пахнет всем и сразу. Огромным количеством специй, которые друг с другом совершенно не сочетаются, горелыми овощами и грязной тряпкой.

Это суп или второе? Нечто склизкое, сероватое, да еще и с комочками. А может, еду для свиней перепутали с едой для людей?

Будь у меня в желудке хоть что-то, все обязательно оказалось бы в тарелке и не испортило того варева, которое мне уже налили. Приходится задержать дыхание.

Я все же беру ложку и опускаю ее в жижу. Зачерпываю немного и, перевернув, смотрю, как это нечто плюхается назад. Но никакие брызги в стороны не летят, ибо масса уже начинает застывать. В какой-то момент над поверхностью появляется пузырь, и тут же лопается, посылая в воздух окончательно сбивающее с ног амбре.

– Ммм, похлебка из рыбы.

Меня настолько поражает блюдо, что я даже не пугаюсь нового голоса за спиной.

– Это рыба? – едва поворачивается мой язык.

– Ага, – продолжает тот самый голос. – Тетя закупает ее на углу неподалеку. Продавец, конечно, говорит, что у него все самое свежее, но я что-то не припомню его походы к реке за уловом. У него определенно есть запас, который он впихивает доверчивым старухам типа нашей тети.

– Судя по запаху, этой рыбе не меньше двух лет, – прижимаю нос к руке, которая все еще пахнет увлажняющим маслом для кожи. – И специи только усиливают ее неповторимый запах.

– Согласен, – продолжает голос. – Я тете давно говорю, что надо заканчивать с этой похлебкой, но это ее фирменное блюдо. Да и местные вроде как не против. Смотри. Рык, хочешь рыбную похлебку?

Охранник оживляется и поднимает ногу, чтобы сделать шаг вперед, да так и застывает с поднятой ногой.

– Нет, тетя сказала, что малявка должна набираться сил. А откуда у нее будут силы, если она не станет есть? Нет, – мотает он головой. – Я лучше потом, когда все соберутся.

– Да ладно, думаю, Тома не будет против. Не будешь?

Говоривший пихает меня в плечо, и я решаюсь повернуть голову и посмотреть на собеседника. Им оказывается смуглый парень с карими глазами и непослушными черными кудрями, что выбиваются из-под маленькой шапочки. Одет он неброско, но удобно: шаровары и тонкая рубаха с глубоким вырезом на груди. Чем-то напоминает персонажа из старого мультфильма.

– Ну же, – улыбается парень краешком губ. – Давай подыграй мне. Ты же не хочешь есть это?

– Нет.

– Тогда Рык твоя последняя надежда. Я видел, что тетя готовит тебе чай в кухне. И она скоро закончит. Не съешь похлебку… – и он проводит пальцев по шее. – Вряд ли она, конечно, тебя убьет, но ничего хорошего все равно не жди.

Кивнув незнакомцу, я поворачиваюсь к охраннику и приподнимаю тарелку со стола, стараясь не вдыхать ее запах.

– Рык, я буду рада, если ты съешь мою порцию. Тетя уже и так накормила меня фруктами в комнате, не хочу, чтобы потом болел живот.

– Накормила? – слышу недоверие в его голосе.

– Так много съела, что еще немного, и живот разорвется.

– Ну ладно, – улыбается охранник.

Он решительно подходит к столу и забирает тарелку. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть, как Рык уничтожает варево, которым ведьмы наверняка в средневековье людей травили.

– А ты кто такой? – смотрю на парня. – И откуда знаешь мое имя?

Его карие глаза блестят, когда он склоняется ко мне, опершись одной рукой на стол, а другой на спинку стула. От него пахнет сандалом и нагретой кожей, но совсем не противно, а так, будто он долго валялся под солнцем на пляже. Навевает приятные мысли.

– Я… – выдыхает парень.

– Чин! Отродье ты грабида! Де ты шлялся?! Почему я должна тебя ждать и искать?! Уши давно не надирали?! Совсем от рук отбился!

Парень вжимает голову в плечи и виновато улыбается.

– Кажется, это была наша последняя встреча.

Не стоит недооценивать маленьких людей. Тем более стариков. На вид они могут выглядеть как божьи одуванчики, но под безобидной личиной скрывать адского Цербера, который разорвет вас в мгновенье ока.

Не знаю, что Чин натворил, но проступок явно был серьезным. Зара настолько вызверилась, что не заметила ни тарелки в руках Рыка, ни как я улизнула из зала, опасаясь попасть ей под горячую руку.

Удивительно, но в соседнее помещение звуки «борьбы» почти не долетают. Так что я могу успокоиться и не бояться быть следующей в карающем списке местного белоголового диктатора. Не старуха, а Крестная Бабка какая-то.

Комната, куда я попала, это кухня или то, что должно быть похоже на нее. Вижу еще разожженную печь, на которой булькает котел, явно с той самой рыбной похлебкой. Длинный, разделочный стол в середине. И шкафы по разным углам. Свет тусклый, поэтому приходится подходить ближе, чтобы разглядеть все получше.

В первую очередь меня привлекает дверь, к которой я приближаюсь, но не решаюсь открыть. Бежать смысла нет. Я ничего тут не знаю, а опасности на этих улицах на каждом шагу. Нет, лучше злющая старуха, чем какая-та зубастая тварь.

Оставив дверь, я приближаюсь к печке и все же сую нос в небольшой котелок. Запах из него еще убойнее, чем из тарелки. Как Зара тут сама не скопытилась от таких ароматов? Иммунитет, наверное, или отсутствие обоняния. Последнее, кстати, многое бы объяснило.

От печи я направляюсь к столу, и счастью моему нет предела. Продукты! Цельные фрукты и овощи. Некоторые мне незнакомы, но есть и что-то родное. А самое главное, к ним никто не прикасался, не резал, не мял и не испортил.

– Лук!

Никогда не думала, что буду так рада обычной луковице. Причем дома я не слишком большая поклонница лука. В детстве так особенно его не любила. Но когда начала сама готовить, нашла тысячу и один рецепт, как сделать из лука потрясающее блюдо.

– Готовка подождет, – хватаю луковицу и кладу ее на разделочную доску. – Сейчас можно и просто хлеб с луком поесть.

Хлеб лежит тут же в плетеной корзинке. Черная буханка. Не слишком привлекательный, но сойдет. Надеюсь, его не Зара пекла.

На короткое мгновенье кажется, что лук теплый, но это ощущение так же быстро пропадает. Очищаю шелуху, обнажая белоснежные без прожилок бока. Лук настолько красивый, что у меня начинаю течь слюнки, и он совсем никакого запаха.

Отрезаю ломтик хлеба и укладываю на него кружочек лука. Соли бы с маслом, но ничего подходящего не вижу.

Готовлюсь откусить знатный кусок этого бюджетного бутерброда, когда хлопает дверь в кухню.

– Не стоит, – доносится до меня голос Чина.

Перевожу взгляд на парня и опускаю руку с бутербродом.

– Ты выжил?

– Да, – расплывается он в улыбке. – В этот раз тетя обошлась без рук. Хотя еще не вечер.

– И частенько она тебя бьет?

– Бьет? Скажешь тоже, – он запрыгивает на край стола. – Так, обычная профилактика. Лучше пусть она, чем стража или кто еще. У нее рука тяжелая, но в каждом ударе чувствуется любовь.

– И синяки на теле после ее «любви» особенно красочны?

– Вот видишь, ты уже разбираешься, – он указывается на мою руку. – А эту гадость лучше правда убери. Не понравилась похлебка, так и эта композиция тоже не придется по вкусу. Хлеб еще ничего, а вот калой острый и горький. Удивительно, что ты еще слезами не облилась.

– Так он не пахнет почти, – с готовностью подношу луковицу к носу и втягиваю его запах. – Ненавязчивый сладковатый аромат. Такой сорт, кстати, очень дорогой. Он не острый и не горький, а… Ты чего?

Отшатываюсь назад, когда рука Чина мелькает перед моим лицом. Он перехватывает лук и тоже подносит его к носу. Глаза парня немедленно расширяются от удивления. Ничего не говоря, он впивается в белоснежный бок луковицы и принимается жевать.