– Давайте, мальчики, проверьте ее.

Готовлюсь к чужим прикосновениям. Но все, что чувствую – это слабую щекотку на коже, будто множество маленьких лапок бегают по моим рукам. Опускаю голову, и меня практически подкидывает на ноги.

Пауки! Много пауков. Они собираются вокруг меня и ползут по рукам. Моя арахнофобия активизируется, а вместе с ней и желание жить. Не отдавая себе отчета, я распахиваю первую попавшуюся дверь и влетаю в какое-то помещение.

Оглядываюсь. Шум, в который попала, немедленно смолкает. На меня смотрят десятки пар глаз. На лицах собравшихся нет ни капли доброжелательности. Совсем наоборот. Тут тоже много необычных созданий, и все они похожи на головорезов. Все по-своему пугающе. Но я до сих пор ощущаю паучьи лапки на своей коже и не делаю ни шага за дверь.

– И кто это к нам пожаловал?

С разных сторон раздаются звуки отодвигаемых стульев. Опасные незнакомцы стекаются ко мне, отгораживая от источников света, которые остаются за их спинами.

Я вжимаюсь в дверь с желанием слиться с ней, раствориться в дереве. Мне хочется быть деревом. И пусть после меня пустят на дрова, но это куда лучше той участи, что ждет с этими непонятными личностями.

– Так смешно трясется! – слышу издевательский смех.

Кольцо из тел начинает сужаться. Я стекаю по двери на пол, готовая принять свою незавидную участь и жестокую смерть.

Лиза, Саша, простите, что все так случилось. Я вас очень люблю, – проносятся в голове прощальные слова.

– А ну разошлись!

Женский голосок вбивается между массивными телами клином. Они тут же расступаются, пропуская кого-то еще.

Моргаю, стараясь в полумраке рассмотреть ту, кто отсрочил мою погибель.

Низенькая, совсем махонькая старушка с густой копной белых, как снег, волос. Ее лицо все испещрено морщинами то ли от прожитых лет, то ли от ее постоянно хмурого выражения. На удивления большие зеленые глаза с узким зрачком разглядывают меня с особой внимательностью.

– Ну и чего расселась? – беззлобно интересуется старуха. – Если решила полы помыть, то не советую использовать свой зад, от него не будет никакого толку.

Снова слышен смех.

– А ну молчать, – командует старуха и ближе подходит ко мне. – Выдыхай, девка, – опускает она ладонь на мою голову. – Никто тебя здесь не тронет. Старуха Заралла дает слово.

Облегчения настолько огромно, что я не справляюсь с собой и просто хлопаюсь в обморок.

Смерть откладывается.

– Ты такая красивая, – выдыхает он. – За какие такие заслуги мне посчастливилось встретить тебя?

Я хихикаю и подставляю шею под его короткие поцелуи.

– Ты говоришь это всем девушкам, с которыми проводишь ночь?

Это должно прозвучать как шутка, но он неожиданно реагирует серьезно. Заглядывает в мои глаза, и на его лице ни капли веселья.

– Нет, ты единственная, – звучит его голос убежденно. – Я тебя…

Заставляю себя открыть глаза, ибо последнее, что мне нужно, это снова проживать то, чего вообще не должно было случиться. Эти моменты только кажутся милыми, на самом деле они больше похожи на страшный сон. И лживые речи могут испортить любой день.

Потолок надо мной оказывается деревянным. Балки выцвели и почернели. Глаз цепляется за абстрактный рисунок, который кому-нибудь другому покажется просто кляксой, но я вижу лицо. Это навеивает позабытые теплые воспоминания, для которых в моем сердце есть особое место. Помню, частенько развлекала себя угадыванием образов перед сном, как стала жить у бабушки.

Но ведь я сейчас не у бабушки. И мне не десять лет. И потолок в моей квартире белый, глянцевый. Недавно заказала натяжной и ничуть не пожалела. Смотрятся великолепно. Хотела черный, но решила, что будет слишком мрачно, поэтому остановилась на белом.

– Осталось сделать ремонт, – разглядывает Лиза потолок. – Ну, чтобы все гармонично смотрелось, – она указывает на шкаф. – Ему тут вообще не место, стоит как огромный гроб. Надо соорудить гардеробную, ну знаешь, отдельную комнату для твоих вещей. В том углу картину повесим. В том мягкий уголок сделаем, чтобы читать. А возле двери…

– Динозавра поставим в полный рост, – заканчиваю за сестру. – Никакого ремонта в ближайшие несколько лет.

– Но…

– Лиза?

– Ладно, – отмахивается она. – Но потолок все равно классный получился.

Я не совсем привыкла, поэтому по утрам все еще провожу несколько минут на спине, разглядывая потолок. Это успокаивает. Эдакий ритуал, который настраивает на хороший лад. А деревянный потолок ни на что хорошее не настраивает. Совсем. Даже наоборот.

Неожиданное движение в ногах заставляет меня замереть. Шевелю сначала одной ногой, потом второй, а третья шевелится уже сама по себе.

– Божечки, – зажмуриваюсь. – Только не крыса, – приподнимаю голову. – Только не крыса. Только…

Меня подкидывает на постели. Вжимаюсь спиной в деревянное изголовье и подтягиваю к себе одеяло. Кричать не получается, потому что при виде незнакомого животного горло сковало.

А смесь бульдога и пираньи смотрит на меня выпуклыми глазами. У него голова больше тела, и не понятно, почему создание не заваливается вперед или назад. Голова же должна перевешивать. Плюс полный рот острых зубов, который от этого даже не закрывается полностью. Язык вываливается набок и свисает, как червяк.

Животное, привлеченное моим движением, видимо, решает, что пришло время к решительным действиям. Приподнимается на свои короткие лапки и начинает двигаться в мою сторону.

Выставляю руку перед собой и мотаю головой, издав непонятный звук, похожий на мычание. Только быть съеденной маленькой страшной собакой мне и не хватало для полного счастья.

Что это вообще за порода? Что-то я не помню таких. Я далеко не собачница и даже не кошатница, у меня вообще нет домашних питомцев. Но время от времени смотрю всякие шоу. Люблю животных, но не готова взять на себя ответственность и завести хотя бы рыбок.

– Нет, – прорезается у меня голос.

Непонятное существо замирает и склоняет голову набок. В этот раз сила притяжения срабатывает, и животное падает на бок.

– Не ушибся? – подаюсь вперед.

Длинный тонкий хвост задорно продолжает дергаться. Значит, никакой опасности нет.

– А ты милый, – заглядываю в обсидиановые глаза бульдожки. – Видела я уже поросят с крылышками, которые… Поросята с крылышками? Поросята с крылышками и шерсткой, как у овечек? – разглядываю недопса. – А теперь ты. Мне что, это все не приснилось?

Вместо ответа слышу возню и поворачиваю голову. Деревянная полукруглая дверь открывается, и на пороге показывается маленькая старуха с белоснежными волосами и суровым выражением лица.

– Вы? Я помню вас. Вы были… – хватаюсь за щеки. – Вы были в том месте с этими страшными мужчинами, и…

– Была, – кивает старуха. – И ничего они не страшные. Были бы страшные, позарились бы на твои прелести.

Она опускает взгляд, и я следом за ней.

– Ой!

Дергаю простыню вверх, прикрывая обнаженное тело. Она, конечно, тоже женщина, но я эксгибиционизмом никогда не страдала.

– Можешь не прятаться, – отмахивается старуха. – У тебя нет ничего такого, чего я раньше не видела.

– Почему я голая? – дрожит мой голос.

– А как же иначе? Неужто думала, положу тебя на чистое постельное белье в том отребье? Не одежда, а половые тряпки какие-то. И тапочки на тебе, словно два облезлых шычана. Признайся, нашла бедных тварей, освежевала их и нацепила на пятки?

– Я не… Кто это такие шычаны?

– Бегают по всему городу. Мелкие пушистые вредители, от которых никому житья не будет, если позволить им спокойно размножаться.

– Вы про крыс? – приходит озарение. – Такие маленькие грызуны с тонкими облезлыми хвостами?

– Хвосты у них есть, только далеко не облезлые. Пушистые, заразы, во всех возможных местах, – старуха приближается к постели. – Ты как себя чувствуешь? Отдохнула? Ничего не болит?