— Почему излучатели нестабильны? — задумчиво спросил Гедимин, глядя на потолок. — В лаборатории всё работало… А что с порталом?

— Да, портал… — Хольгер потыкал в передатчик. — Вчерашний закрылся через семь часов. За сегодняшним наблюдают. Смотри, вот форма излучающей кромки сразу после взрыва. А вот — на конец смены.

На снимках в сигма-спектре выделялся ярко-красный разрыв — большая дыра с неровными краями и четыре узких надреза в разные стороны. К концу смены слегка перекошенная четырёхконечная звезда превратилась в аккуратный круг. Сигма-излучение отмечало края дыры.

— Фонит мембрана, — отметил Гедимин. — Странно. Ирренция там точно нет. Наведённая сигма?

— Многовато для наведёнки, — покачал головой Хольгер. — Мембрана сама — излучатель.

— Изучайте её, — Гедимин на секунду стиснул зубы. — Мы работаем не пойми с чем. Скажи Исгельту, чтобы исследовал мембрану. Пока не узнаем, что это, — ничего хорошего не будет.

19 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Над дверью мигнул зелёный светодиод. Гедимин, выглянув из-под автоклава, довольно усмехнулся и выполз наружу, по дороге закрутив пару гаек и прикрыв их гладкими маскирующими пластинами. Хольгер вошёл, удивлённо посмотрел на него и ухмыльнулся.

— Здесь так скучно?

— Да надоело лежать, — буркнул ремонтник, садясь на край автоклава. Тело ещё не полностью восстановилось, регенерация под фиксаторами шла полным ходом, неприятно разогревая кожу, — любые нагрузки быстро выматывали, но полное бездействие утомляло сильнее.

— Эвтимис попросил проверить насосы, — пояснил он. — Тонкое оборудование. Сбои вероятны.

— Ясно, — Хольгер покосился на автоклав, но садиться на крышку не рискнул. — У нас ещё один взрыв и два портала. Вчерашний уменьшился, но не закрылся. Сегодняшний отслеживаем. Минус три установки. Исгельт думает, что пора завязывать.

Гедимин мигнул.

— Что, прожигатель уже не нужен?

Хольгер отвёл взгляд.

— Он считает, что дело в конструкции. Она нестабильна. А без тебя переделывать её… — он вздохнул. — Я могу убрать часть лопастей, может, дело в них.

— Поток ослабнет, — напомнил Гедимин. — Ты сам видел — в лаборатории ничего не взрывалось. Что не так?!

Хольгер пожал плечами.

— Хотел бы я знать. Почему изначально начались перегревы, почему ирренций так ведёт себя…

Он оглянулся на дверь и придвинулся к Гедимину.

— Сегодня я хотел подойти к излучателю без пластин на висках. «Потрогать» сигму. Мы работаем с установками из укрытия в ста метрах. Я думаю, дело в этом. Оттуда ничего не поймёшь. Я убрал пластины…

Гедимин ошарашенно мигнул.

— Ты в себе?

— Помнишь, как ты заставил реактор работать? — тихо спросил Хольгер. — Мне кажется, тут нужно что-то в этом роде. Выйти на связь… Не смотри на меня так. Ты помнишь свои первые запуски.

Гедимин невольно посмотрел на свою ладонь. Ожоговые рубцы заметно сгладились, но ещё были заметны, — два запуска, непонятные перепады интенсивности, «кровавые жертвы» неизвестно кому…

— Не делай так, — попросил он. — У нас было мало ирренция. Тут — на порядки больше. Если что — выжжет мозг.

Хольгер сердито сощурился.

— Исгельт сказал то же самое. Обещал отстранить меня от работы, если я ещё раз попробую. Зря я предупредил его, — он поморщился и в упор взглянул на Гедимина. — А ты бы уже провёл опыт. Может, обжёгся бы, но установки начали бы работать. Ты — исследователь. А мы тычемся вслепую, наугад. Больше не буду спрашивать Исгельта — выйду на связь без его разрешений. Может, если оно поймёт, чего нам от него надо…

Гедимин схватил сармата за плечо и грубо встряхнул его.

— Не лезь! Я выйду… — его рука дёрнулась, и только сейчас он заметил боль в повреждённом плече и разжал пальцы. — Выйду — сам проведу опыт. Береги мозг. Хоть у кого-то он будет цел.

Хольгер неуверенно усмехнулся, потирая плечо.

— Не волнуйся так, атомщик. Я не самоубийца. Мы все будем очень-очень осторожны!

Внутренняя дверь приоткрылась, в отсек заглянул сармат-медик.

— Общаетесь? — недовольно сощурился он. — А что с насосами? Проверил?

Гедимин кивнул.

— А утилизатор? — не отставал медик. — Мы его с утра не используем. Специально для тебя охлаждаем. Когда ты им займёшься?

Хольгер зашевелился, похлопал себя по карманам.

— Давай помогу. Я принёс тебе перчатку, — он достал несколько частей разобранного механизма и положил перед Гедимином. — Что там за утилизатор?

Сармат сердито сощурился на медика.

— Я говорю с Хольгером. Подожди со своими механизмами. Пусть остывает до утра.

Тот неохотно кивнул.

— Ты сам предложил, теск, — напомнил он. — Заявил, что готов работать. А теперь отказываешься. Мы-то обойдёмся, это тебе скучно!

20 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Сарматы-медики сменялись каждые двенадцать часов; сигнал конца смены звучал дважды в сутки, но к Гедимину никак не относился. Он проснулся через три часа после гудка. Открывать глаза не хотелось, и он перевернулся на другой бок, но о недоделанной работе никак не удавалось забыть — и сармат нехотя поднялся и вынул из-под матраса ремонтную перчатку. Хольгер снял её со скафандра Гедимина, разобрав на четыре относительно плоские части; Гедимин соединил их и надел на руку, попутно проверяя, всё ли работает. «Утилизатор,» — напомнил он себе, сдерживая зевок. «Какие неисправности могут быть в утилизаторе? Засорился, что ли?»

Медицинский утилизатор полностью отключили сутки назад, и теперь он остыл настолько, чтобы неприятный жар не отвлекал от работы. Гедимин отогнул в сторону смыкающиеся сегменты крышки, покосился на датчики — резервуары с горючей смесью были наполовину пусты, вентили закручены надёжно.

Сбоку от сармата тихо загудела открывающаяся дверь, послышались шаги. «Эвтимис? Вовремя, как раз кое-что пояснит,» — Гедимин, не вставая, развернулся от вскрытого утилизатора к двери.

— Говоришь, механизм щёлкает перед розжигом?

Он начал фразу, глядя на утилизатор, и не оборвал её из чистой растерянности, — никакого Эвтимиса в отсеке не было. В дверях стоял Ассархаддон, из-за его спины выглядывали двое в тяжёлых экзоскелетах. Куратор посторонился, пропуская их, и шагнул к Гедимину.

— Очень хорошо, — его жёлтые глаза слегка сузились. — Удобно работать в одной перчатке?

Ремонтник смущённо посмотрел на свои руки — кроме ремонтной перчатки, на них были только скирлиновые обмотки от кисти до локтя. Скирлин относился к негорючим и тугоплавким, работать голышом Гедимин опасался, а надевать верхнюю часть комбинезона мешали фиксаторы.

— Вы встанете, или помочь? — спросил Ассархаддон, не дождавшись ответа. По едва заметному жесту охранник подошёл к Гедимину и осторожно приподнял его. Сармат выпрямился, недовольно щурясь на пришельцев.

— Меня пока не выпускают. Не зажило, — он повёл правым плечом.

— Вполне ожидаемо. Вы были тяжело ранены, никто не ждал вас через день на полигоне, — отозвался куратор, глядя на разобранный механизм. — Я даже не уверен, что вам стоит работать с Хольгером…

Гедимин мигнул.

— Кто-то же должен ему помочь, — угрюмо сказал он. — Исгельт занят не тем.

— Не буду спорить, — сказал Ассархаддон, переведя взгляд на открытую дверь. В комнату вошли ещё двое экзоскелетчиков и остановились, ожидая приказа.

— Я думаю, рабочие вопросы Ядерный блок может решить самостоятельно. Я здесь по другому делу… Эвтимис Марци, вы вовремя. Есть к вам вопрос… Нет, сотрудники могут остаться. Это много времени не займёт.

Он развернулся к Эвтимису и двоим медикам, застывшим в дверях. Ближайший охранник взял сармата за плечо и вытолкнул на свободное пространство в центре отсека. Гедимин мигнул, зашевелился, но охранник, удерживающий его, перехватил свободной конечностью поперёк груди.

— Ремонтная бригада проверяет ваш отсек? — спросил Ассархаддон. Эвтимис закивал, медики за его спиной озадаченно переглянулись.