— Выйдем, пожалуй, — тихо сказал Питер. — Не будем их волновать.

Гедимин захлопнул двери и повернулся к медику. Тот, присев на ковёр рядом с илэном, распаковывал переносную лабораторию.

— Я возьму пробу с вашего скафандра, — деловито пояснял он, доставая запакованные пробирки и маленькие сложенные по одному листки. — Это что-то из разряда нейротоксинов. Похоже, контактного действия. Вам повезло, что вы были в доспехах.

Гедимин угрюмо кивнул.

— И Ренцо тоже. И Дэвид, — вспомнил он, пока Питер, взяв листок пинцетом за край, прикладывал к его скафандру. — И они все говорили, что Лиут — гуманоид. Что эта дрянь делает с мозгом?

— Мы скоро это выясним, — пообещал Питер, разрезая образец надвое. Одна часть упала в анализатор, другую он взял пинцетом и понёс к закрытой двери.

— Можете впустить меня?

— Хозяин! — донеслось из-за прикрытой Гедимином двери, и сармат поморщился. В этот раз ноги облизывали не ему, но, видно, и Питеру это не понравилось — он немедленно вернул пленников в неподвижное положение, но на этот раз приказал им лечь.

Он вернулся через десять минут с наборами полных пробирок, сложенных по две, и тут же склонился над анализатором.

— Мощнейший нейротоксин, — пробормотал он, заправляя материал в посвистывающий аппарат. На экране Гедимин увидел ту же молекулу, что показал ему наручный анализатор, — только здесь она была рассечена на части и расписана непонятными обозначениями.

— Первый контакт — через лёгкие, — продолжал Питер, выглядывая что-то на экране, — две недели назад. Последующие дозы — через кожу, открытые ранки. И то, что пришло две недели назад… Оно всё ещё в крови, Гедимин. Выход через почки минимален.

Он парой движений свернул лабораторию, закрепил её за спиной и взглянул на Гедимина.

— Больных надо локализировать. Лучше всего — здесь. Сейчас сюда поднимется мистер Фьори с женой, Дэвид и их официанты. Вы не откажетесь снова… сыграть Хозяина? Ненадолго, на пару минут. Чем быстрее они получат первую дозу антидота, тем лучше.

Ещё через полчаса с лечением было покончено. Два десятка людей с неестественно широкими зрачками лежали в прикрытой комнате. Питер попросил Гедимина дать им воды, а сам ушёл к трупу илэна. Сармат слышал, как звенят пробирки, и как доктор Фокс увлечённо свистит в респиратор. «Господин Лиут,» — Гедимин поднёс флягу ко рту Ренцо Фьори, взглянул на свежий шрам на его шее — рваную рану от когтя илэна — и поморщился. «Тяжело быть «макакой». Ходили бы в скафандрах — ничего бы не было.»

— Зачем он это делал? — громко спросил он. Звон пробирок на секунду затих.

— Вы же сами сказали, Гедимин. Ему нравилось, — ответил Питер. — И упаси меня бог разбирать психологию инопланетных моллюсков!

— Откуда у него токсины для землян? — спросил сармат, покосившись на свой скафандр. Обрызганные жижей пластины были оттёрты до блеска — сначала Гедимин прожарил их лучевым резаком, потом Питер дал ему дезинфектант.

— Разумная раса, — отозвался доктор Фокс. — Исследования, эксперименты, настройка на синтез нужного вещества… У него очень интересные железы. Похоже, это симбионты. Отдельные организмы. Очень, очень интересно…

Самка с прокушенной щекой откинулась на ковёр и с тихим вздохом закрыла глаза. Гедимин плеснул ей на лицо немного воды и оттёр засохшую кровь. «Джой Флоренс?» — узнать самку, лишённую волос и покрытую царапинами, было непросто. «Вовремя я пришёл. Интересно, зачем Лиуту был нужен ремонтник? Для коллекции?»

— Они спят, — доложил он доктору Фоксу.

— Это им на пользу, — ответил тот, убирая в сумку полупустую батарею пробирок. — Спасибо за помощь. Карантинный модуль уже подъезжает. Санитары займутся ими, пока мы беседуем с шерифом.

«Шериф?» — Гедимин ошеломлённо мигнул, развернулся к Фоксу, но сказать ничего не успел — из открытого шлюза уже выходили двое в жёлтых экзоскелетах.

Фостер остановился на пороге. Его взгляд, скользнув по сармату, уткнулся в мёртвого илэна.

— М-да… Так вот как выглядят важные лица цивилизации Алити, — бесстрастным голосом сказал он. — Я слушаю, доктор Фокс. История обещает быть интересной.

…Санитары в белых экзоскелетах выносили по одному спящих пленников, завёрнутых в жёсткие коконы. Наружу выглядывали только лица, прикрытые кислородными масками. Гедимин, вспомнив побочные эффекты антидота, сочувственно хмыкнул.

— Что они вспомнят? — спросил Фостер, провожая взглядом очередной кокон.

— Всё, — хмуро ответил Питер. — Если антидот сработает. Раньше, чем через пять дней, говорить с ними бессмысленно.

— Пришлю к вам капитана Токмана, — сказал шериф, закрывая наручный смарт. — На краткий курс антидота. Или на полный — на ваше усмотрение. Итак… Что будем делать с телом?

Он внимательно смотрел на Фокса. Гедимин мигнул.

— Я бы взял его на изучение, — застенчиво сказал медик. — Со всеми протоколами, разумеется.

— Кандитатская по ксенобиологии? — хмыкнул шериф. — Не увлекайтесь, доктор. Когда за ним прилетят, мы должны будем вернуть тело, а не жидкую кашицу. Когда прилетят… а что мы им тогда скажем?

Он странно прищурился, переводя взгляд с Фокса на Гедимина. Сармат мигнул.

— Лиут — преступник, — угрюмо сказал он. — А я защищался.

— Ещё неизвестно, кем для его соплеменников являемся мы, — сказал Фостер, качнув головой. — Я бы на твоём месте не привлекал их внимания. Доктор Фокс?

— Несчастный случай, — сказал тот, покосившись на труп. — Я напишу заключение, вы заверите. Это было дрянное существо, и хорошо, что оно мертво, но не хотелось бы из-за него влезть в войну. Гедимин, вы удержите язык за зубами?

— Проводи сармата, — велел шериф второму «копу», до сих пор молча наблюдавшему за происходящим. — Он шёл на вызов, а пришёл к трупу. И, как и полагается, вызвал врача и полицию. У нас самые законопослушные тески в галактике, верно?..

…Гедимин собирался тихо проскользнуть мимо капитанской рубки, но его ждали, и на звук закрывающегося шлюза в коридор вышел Иджес.

— Живой?!

…Кенен тяжело вздохнул и ударил ладонью по столу.

— Не знаю, что сказать, Джед. Надеюсь, на тебя не подадут в межгалактический розыск. Я тебя не сдам, но если вся база будет под прицелом…

Гедимин сердито фыркнул.

— Лиут — преступник. Всё равно, по законам макак или сарматов. И мианийцы навряд ли поощряют маньяков. Может, они наградят нас.

Кенен ухмыльнулся.

— Ага, наградят. Из главного калибра. Давай-ка, Джед, попробуем сидеть тихо — ну хоть до сентября!

25 августа 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Надо было перенести мониторы в коридор,» — думал Гедимин, недовольно щурясь на переполненное помещение. Кенен выделил для трансляции Летних гонок три экрана в своей рубке и перенёс все заказы на двадцать шестое — и теперь вся база пыталась влезть в средних размеров каюту. «Сколько же их тут,» — думал сармат, оттеснённый в самый дальний угол. «Всем настолько скучно?»

Старых деталей и микросхем, подаренных базе доктором Фоксом, хватило на двенадцать дронов; сарматов, желающих участвовать, было больше, и по слухам, доходящим до растерянного Гедимина, в недрах базы уже формировались звенья. Иджес звал его в механики — не для себя, разумеется; ему снова хотелось проверить, кто из них лучший механик в данном поселении. Гедимин вежливо отказывался.

— Они готовы! — громко сообщил Кенен, ткнув пальцем в передатчик. Под потолком протяжно загудело, и все сарматы замолчали и повернулись к монитору, над которым висела крупная цифра «1».

Камера, установленная где-то в осевом коридоре, качнулась, показывая пилотов. Они по давней традиции выстроились в шеренгу, хотя осевой коридор для этого был узковат. Гедимин увидел, что у каждого на поясе повязана широкая синяя лента — опознавательный знак.

Камера повернулась к широкой планке, установленной поперёк коридора. На ней в стартовой позиции лежали двенадцать шаровых дронов. Гедимин заметил, что их обшивка частично подвижна и прикрывает дополнительные сопла.