Гедимин мигнул.

— Это существо убивает людей. Это здесь нормально?

— Когда начнёт убивать сарматов — можешь вмешаться, — буркнул Кенен, отпустив его плечо. — Занимайся ураном, понял? Не хватало ещё давать советы «копам»!

07 августа 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Активная зона синтезирующего реактора была обшита пластинами из рилкара с ипроновой фольгой внутри — именно они ограничивали её размеры, не рассчитанные на тонны сырья, и теперь Гедимину приходилось раздвигать их и добавлять новые, чтобы как-то пристроить внутри изготовленные стержни. Работа шла быстро, каждый день сармат добавлял в активную зону шестьдесят, а то и восемьдесят килограммов урана. Всю неделю никто его не дёргал, и он сидел на базе безвылазно, занимаясь только стержнями.

«Ещё одна такая неделя, и весь уран будет загружен,» — думал сармат, выбираясь к мониторам и проверяя показания новых датчиков. Уран, заложенный в установку в июле, уже частично переродился и выдавал немного омикрон-квантов, ускоряя синтез. Но сейчас Гедимина беспокоило не излучение.

— Следи за давлением, — сказал он Амосу, устроившемуся в кресле у щита управления. — Газ должен стравливаться, иначе стержни порвёт.

— Гелий? — Амос посмотрел на показания встроенного анализатора. — Макак не удивляет, что из нашей базы столбом валит гелий? Или на Луне это нормально?

— еактор ррааааРеактор Айзека тоже выделяет гелий, — отозвался Гедимин. — Кенен собирает его и кому-то сдаёт. Я сделал врезку в ту же трубу, и из базы ничего не валит. За трубой следить не надо, она выдержит. Смотри за датчиками!

В наушниках громко задребезжало.

— Джед, зайди в рубку, — сухо сказал Кенен. — Важный вызов.

Едва войдя в помещение, Гедимин покосился на запястье — к важным вызовам обычно прилагалось техзадание в электронном виде. Однако передатчик молчал.

— Без техзадания, — махнул рукой Кенен. — Сообразишь по ходу дела, ты опытный. Тебя ждут в «Понти», и Ренцо очень просил поторопиться.

— «Понти»? — Гедимин настороженно сощурился. — Чего ему надо?

Кенен пожал плечами.

— Не то монтаж, не то настройка, — он говорил несвязно. Иди, глайдер уже подъехал. Кстати, Ренцо его оплатил. Редкое явление. Да, ещё…

Он едва заметно поморщился.

— Увидишь там пришельца — не подходи к нему, понятно? С тебя станется вывалить всё про хлор и труп девчонки. В сыщиков не играешь, делаешь свою работу. Запомнил?

…Плакат с восемью фотографиями висел на входе в терминал, и Гедимин, проходя мимо, замедлил шаг. Чёрный крест по-прежнему закрывал только одно лицо, но в плакате сообщалось, что о пропавших людях ничего неизвестно, — их не нашли ни живыми, ни мёртвыми.

— Кенен, я у терминала, — сказал он, прижав палец к передатчику. — Иду наверх. Пусть мне откроют.

Не успел он подойти к лифту, как кабина распахнулась, и навстречу сармату вышел Ренцо. Он заметно волновался — тяжело дышал, лицо покраснело, а зрачки расширились до краёв радужки. Смотрел он из-за этого как-то странно — то ли на сармата, то ли на стену за его спиной.

— Слава богу! — выдохнул он. — Скорее, идёмте за мной. Господин Лиут так расстроен досадной поломкой…

Гедимин мигнул.

— Что сломалось? — спросил он, войдя в лифт. Кабина поднималась быстро, но человек всё равно волновался — вертел головой, нервно вздрагивал, поворачиваясь к сармату то боком, то спиной. Воротник его одежды сдвинулся на плечо, и Гедимин увидел у основания шеи вздувшийся багровый рубец.

— Господин Лиут! — Ренцо, едва выйдя из лифта, схватился за передатчик. — Я прислал вам ремонтника. Мне тоже… Да, конечно. Конечно!.. Идите, мистер Джед. Номер будет открыт. Я подожду вас в кафе. Идите, идите!

Он юркнул в закрывающуюся кабину, не задев створок, хотя проём уже сузился до пары десятков сантиметров. Гедимин мигнул.

Над герметичной дверью единственного занятого номера горела круглая зелёная лампа. Сармат приостановился и аккуратно закрыл респиратор. «Хлор,» — вспомнил он желтоватый туман, равномерно распределяемый от пола к потолку. «Тут надо быть осторожнее.»

Он вышел из узкой шлюзовой камеры в первую комнату и увидел окна, забранные пластинами фэнрила с видом на Сатурн. Сармат удивлённо хмыкнул и тут же услышал, как из-за прикрытой двери донёсся переливчатый звон.

— Ремонтник? — прозвучавший следом голос был неприятно высоким, и между звуков членораздельной речи вклинивалось влажное хлюпанье. — Ты расторопный. Мне это нравится. Снимай шлем и входи. Поговорим перед работой.

Гедимин озадаченно мигнул.

— Не заставляй меня ждать, — хлюпанье сменилось частым чавканьем — существу явно непросто давалась человечья речь. Оно не успело договорить до середины, как его слова заглушил крик, а потом — сдавленное рычание и звук удара. Кто-то захрипел.

— Ты или она, но не обе сразу, — донёсся из-за двери чавкающий голос. — И никто из вас, пока обе живы. Лежать!

Гедимин шагнул вперёд. Створка двери от удара его локтя выгнулась внутрь, но те, кто был в комнате, не обратили внимания на грохот. Напротив выхода, у дальней стены, стояла трёхярусная скамья. Под ней, съёжившись ничком, лежали четверо, все — раздетые донага и обритые налысо, покрытые красными и чёрными пятнами свежих и давних травм. Ещё двое катались по полу, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Это были самки; одна впилась другой ногтями в лицо, другая пыталась сжать пальцы на горле, но рука соскальзывала. Прекратив свои попытки, она с неожиданной силой оттолкнула руку первой и вцепилась зубами ей в щёку.

Когда Гедимин, схватив её за плечи, дёрнул кверху, она не сразу отпустила жертву — несколько долей секунды они так и висели, сцепившись, пока очередной рывок не разделил их. Самка, отброшенная в сторону, покатилась по полу, оставшаяся на месте — вскинулась, открыла рот и закачалась на одном месте. Гедимин на мгновение встретился с ней взглядом — её глаза были иссиня-чёрными из-за огромных зрачков, поглотивших радужку.

Что-то быстро захлюпало над головой сармата, и он, резко выпрямившись, увидел на ступенчатой скамье странное существо. Из его трубкообразного туловища торчали шесть пар конечностей, и сейчас оно вскинуло все верхние и оплело их свисающими из трубки розовыми щупальцами.

— Что?! — от визга у Гедимина зазвенело в ушах. — Как ты посмел мешать?! На колени!

Что-то плеснуло сармату на грудь, и он, скосив глаз, увидел, как по его скафандру стекает желтоватая жижа. Люди вокруг замерли, уткнувшись в ковёр, их била крупная дрожь.

«Эта трубка с лапами. Где-то я такое видел,» — быстро щёлкало в мозгу сармата. Раскопки в памяти заняли чуть меньше секунды.

— Ты илэн? — спросил он, глядя в раздутые полусферы под щупальцами. Там было что-то вроде зрачков неправильной формы, и они были сведены на сармате — и все они расширились, когда он заговорил.

Щупальца сжались в плотный клубок, из трубки донёсся клёкот, нижние конечности сложились по трём суставам — а в следующую долю секунды респиратор Гедимина облепили розовые щупальца. Сармат ударил наотмашь и услышал влажный хруст. Щупальца конвульсивно дёрнулись. Гедимин вцепился в подвернувшуюся конечность, перехватил трубку за одну из складок и, вздёрнув в воздух, резко опустил на подставленное колено. Щупальца обмякли.

Сармат затряс головой, отшвырнул дёргающееся тело и шагнул в сторону, ожидая новой атаки, но её не последовало. Илэн лежал на нижнем ярусе скамьи, суставчатые конечности судорожно подёргивались, из разбитой в двух местах трубки сочилось что-то маслянистое. «Фиолетовая кровь,» — машинально отметил Гедимин. «Интересный метаболизм.»

В ту же секунду что-то ударилось о его броню с четырёх сторон одновременно. Удары были слабыми, но настойчивыми. Скосив глаз, сармат увидел, что люди поднялись с ковра и обступили его — и сейчас пытаются пробить его скафандр. Один из них ударил его кулаком в грудь; услышав хруст костяшек, Гедимин оттолкнул человека, но тот, не заметив боли, вскочил и снова кинулся на сармата.