— Да чтоб тебя, — пробормотал Иджес, падая на спину в индивидуальный отсек. — Пристёгивайся, Гедимин. Скоро доберёшься до своей светящейся дряни.

Сармат с трудом сомкнул на груди ремни — они были не рассчитаны на таких крупных существ, вытянул руки по швам, стараясь дышать не слишком глубоко, чтобы не проломить плечом переборку, и с тоской вспомнил причудливые, но просторные «коридоры» «Мийяфьоси». «Надо бы нам иметь свои модули,» — подумал он. «Не одалживаться у «макак». Хотя бы один модифицировать под сарматов. Или пусть Кенен берёт в такие рейды филков, они хоть в отсеки влезают…»

Его вдавило в левую переборку, и она, не выдержав, всё-таки треснула. С той стороны послышалась сдавленная ругань Иджеса. Ответить Гедимин не успел — модуль, получив ускорение, рванулся в сторону Луны, и сармат повис на растянувшихся ремнях, считая секунды до выхода в невесомость. В этот раз ему попались очень неудачные крепления — одно из них, не дожив до спада нагрузки, вылетело из палубы. Гедимин едва успел вцепиться когтями в переборки, как гравитационное поле «Мийяфьоси» отпустило корабль, и сармат «всплыл» на десяток сантиметров кверху. Он замер, стараясь не шевелиться. «Вычтут с нас за этот гребучий ремень,» — думал он, сердито щурясь. «Точно вычтут.»

…Модуль, сбросив скорость до нуля, наконец остановился, и тут же в коридоре взвыла сирена, и включился мигающий красный свет.

— Биологическая угроза! — послышалось в наушниках. — Всем оставаться на корабле! Ждать карантинную службу!

Гедимин мигнул. «Ещё одна дезинфекция? Опять всё провоняет…»

Резкий запах дезинфицирующего газа надоел ему за неделю до крайности, — Кенен подобрал особо вонючий препарат или напутал с концентрацией, ничем другим свою реакцию Гедимин объяснить не мог. Он отстегнул бесполезный ремень и приподнялся на локтях. Треснувшая переборка громко заскрежетала.

— Джед, не ломай корабль! — немедленно отозвался Кенен. — Я на связи… Да. Да, сэр. Всё как обы… Я им передам. Да. Отбой…

— Не нравится мне всё это, — прошептал Иджес.

— Эй, парни, — Кенен уже не старался бодриться — он был очень недоволен происходящим. — Сейчас нас тут просветят гамма-излучением и пустят газ. Потом четверть часа посидим с открытыми люками. А потом нас отбуксируют на юг космодрома и там оставят на десять дней.

— Ah-hasulesh… — беззвучно выдохнул Гедимин, рывком поднимаясь на ноги. Его плечо проскрежетало по переборке, оставив длинную вмятину.

— Джед! — крикнул Кенен. — Срок карантина это не уменьшит!

Палуба качнулась. В коридоре загрохотали стальные «копыта» — в модуль вошли экзоскелетчики карантинной службы. Гедимин лёг и прикрыл глаза. Гамма-излучение вспыхнуло слабым красноватым светом под веками и погасло — карантинщики, видимо, полагались больше на газ и вакуум, чем на лучевую стерилизацию. Следом поплыли белесые волны — на газ не поскупились, наполнив им модуль снизу доверху.

— Маккензи, — снова заговорил Гедимин, дождавшись, когда откроют шлюзы, и газ рассеется. — Ты можешь связаться с базой?

— С прослушкой, Джед, — отозвался Кенен. — Говори, в чём дело?

— Айзеку передай, — сармат замолчал ненадолго, вспоминая навыки шифрования. — Где свет — не трогай. Где тускнеет — поле. Замигает — разбери.

— Джед, — Кенен тяжело вздохнул. — Вот лучше бы без этого. Всего десять дней!

— Взорвётся, — Гедимин сердито сощурился. «Надо всё-таки искать нормального оператора,» — думал он. «Нам с Кененом и Иджесом на куски не разорваться. Айзек и так занят. Или Кенену иначе планировать работу. Вот можно было разобраться с мианийцами на пару недель раньше?»

09 декабря 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Тонкостенные плутониевые цилиндры, изъеденные изнутри выделяющимся гелием и сингитовыми кристаллами, прорастающими во всех направлениях, раздулись, утратили прочность и едва держались на каркасах — достаточно было лёгкого удара, чтобы серая пыль со слабым зеленоватым отливом потекла в раструб дробильного агрегата. Гедимин осторожно постучал пальцем по решётке каркаса — сделанная из рилкара, она выдержала облучение, не деформировавшись. «Пойдут по второму кругу,» — решил сармат, внимательно осмотрев опустевшие каркасы. «После дезактивации. Или без неё? Всё равно потом в тот же плутоний…»

Вспомнив постоянные упрёки по поводу техники безопасности, Гедимин со вздохом закрыл контейнер с каркасами и обернул его защитным полем. «Ладно, дезактивирую. Надо взять у Айзека ещё литр меи…»

Люк приоткрылся, впустив в изолированный отсек поток относительно свежего воздуха.

— Уран и торий! — Кенен, закрыв люк за собой, вскинул кулак в приветственном жесте и широко улыбнулся из-под респиратора. — Ну что, Джед? Как движется? Я ничего не пропустил?

Гедимин, пожав плечами, кивнул на дробилку. Примитивный агрегат ничем не отличался от того, что сармат когда-то построил в Ураниум-Сити, только вместо гранитных булыжников Кенен привёз гладкие окатанные осколки местного базальта. Измельчённая смесь радиоактивных металлов сыпалась в длинный рилкаровый контейнер с подведёнными к нему трубками от баллонов с углекислотой, — технология, разработанная Хольгером, ничуть не изменилась за полтора десятка лет. Сармату вспомнились цеха переработки в «Гекате», — там вместо природных минералов в дробилки насыпали шары из высокопрочного фрила, но технология не менялась — ирренций оставался ирренцием, плутоний — плутонием, разделяли их всё тем же способом, только выглядели агрегаты немного иначе. «Тут, кажется, ничего больше не придумаешь,» — Гедимин отвёл взгляд от контейнера и сдвинул рычаг, включая подачу воды. Серая пыль, на несколько секунд поднятая течением, быстро возвращалась на дно, — это был очень тяжёлый порошок. Сквозь прозрачные стенки сочился зеленовато-синий свет.

— Значит, скоро, — сказал сам себе Кенен. — Отделение, отжиг — и всё. Сколько там, Джед?

— Три двести, — ответил сармат, покосившись на анализатор. — Или триста. Может, выскоблю ещё десяток граммов. Так себе выработка. Говорил же — передержали.

Кенен с довольной ухмылкой хлопнул сармата по плечу. Из его речи он, казалось, услышал только первые два слова.

— Давай-давай, Джед! Три кило за один заход — очень недурно! Как только закончишь тут, делай новую закладку. Плутоний ещё остался?

— Куда он денется?! — Гедимин кивнул на контейнер. Воды было уже достаточно; сармат остановил подачу и открыл вентили на газовых баллонах. Контейнер вскипел. Серая муть, осевшая было на дно, снова всплыла, и вода почернела.

— Тринадцать с половиной килограммов, — подсчитал вслух Кенен, вопросительно взглянул на Гедимина, увидел ответный кивок и снова расплылся в улыбке. — Сделаешь новую закладку. Чего реактору простаивать?

— Когда прилетит твой курьер? — спросил Гедимин. Кенен пожал плечами.

— Нескоро, Джед. Связи давно не было, а слухи неспокойные… Ну да ладно, забудь пока о нём. Хочешь хорошую новость?

Гедимин насторожился — представления о хороших новостях у него с Кененом заметно отличались.

— Если сдёрнешь меня отсюда, когда я буду делать стержни… — начал он, но Маккензи прервал его нетерпеливым взмахом руки.

— Меня вызывали в городской совет. «Мийяфьоси» вышел на связь. Они крайне довольны нашим ремонтом. Рекомендовали нас всем мианийцам и настаивают на внесении нашей базы в список сарматских ремонтных станций. Это немалая честь, Джед, — для нашего-то захудалого гетто!

Гедимин мигнул.

— И что с того? Одна болтовня…

— Эх, Джед… — Кенен с тяжёлым вздохом посмотрел на потолок. — Умный сармат, а такой дурак… Это не болтовня. Это официальные рекомендации. В январе на рейд придёт ещё один корабль. Если они позовут нас и останутся довольны, мы точно войдём в их реестры. А тогда все проходящие мианийцы и их союзники будут ремонтироваться у нас. Понимаешь, что это значит?!

— Что нам нужен толковый оператор, — Гедимин покосился на закрытый реакторный отсек. — Если тратить на каждый вылет по три недели, о синтезе ирренция лучше забыть. Взорвёмся.