— Выходим, парни, — Кенен толкнул его в спину. — Делаем всё, как они скажут. Джед, держи рот закрытым!

«Почему я?» — Гедимин недовольно сощурился. «Будто все остальные — знатоки традиций и обычаев…»

Их согнали в очередь; в ней сармат был ближе к концу и рассчитывал пронаблюдать за происходящим прежде, чем дело дойдёт до него, но у «макак» был другой план. Двое экзоскелетчиков выдернули его из очереди и втолкнули в тесноватую камеру с узкими прорезями вдоль стен.

— Снимай броню, — приказал человек. — Ты смотришь вещи, ты — его.

Скафандр упал Гедимину под ноги, зацепив «лапы» экзоскелета. «Макака» придушенно выругалась.

— Руки за голову! — сармата, схватив за плечо, прижали грудью к стене с прорезями. Он почувствовал на коже невесомые тёплые волоски — где-то рядом работал сигма-сканер. «Ирренций запрещён, да?» — едва заметно усмехнулся Гедимин.

— Всё чисто, — доложил человек, проверявший скафандр. — Инструменты, материалы, вода и кислород.

— Иди, — экзоскелетчик отпустил Гедимина и толкнул его в плечо. — Там оденешься!

Ремонтник отошёл в сторону и стоял там, щурясь из-под тёмного щитка, пока сарматов прогоняли сквозь камеру. Теперь он был рад, что его вывели первым, — воспоминания о Сокорро нахлынули только сейчас, и он стискивал зубы при каждом движении в камере. Один из ремонтников шевельнулся не вовремя, и проверяющим это не понравилось — его швырнули так, что он едва устоял на ногах. Гедимин бросился к нему, но налетел на стальную «руку» экзоскелетчика.

— Стоять! — зазвенел в наушниках знакомый голос Фостера. Гедимин выдохнул сквозь стиснутые зубы. Кровь стучала в ушах, заглушая внешние звуки. «Руку за спину,» — сухо щёлкало в голове. «Перехватить ракетомёт. Нейтрализовать вон тех. Потом — патруль снаружи…»

— Эй, Чарли, потише! — встревожился Кенен. — Мы — мирные сарматы, помнишь?

— Только поэтому вас всех до сих пор не расстреляли, — сквозь зубы отозвался кто-то из федералов — но точно не Фостер. — Всем стоять где велено!

Гедимин шагнул к стене и зажмурился, но так было ещё хуже. Усилием воли он переключился на мысли о мианийских кораблях. «Крейсер,» — каждое слово приходилось проговаривать почти что вслух, иначе волна воспоминаний сметала все попытки контроля. «Они похожи на медуз. Огромные красно-жёлтые медузы. Множество подвижных модулей и станций-сканеров. Заменяемые модули вокруг жизненноважных… Интересно, какие там реакторы? Определённо, мощнее наших. Если ирренций у них запрещён… термояд? Холодный термояд? Или контролируемый горячий? И спросить-то не у кого…»

— На выход! — гаркнули в наушниках. Кто-то тронул его за плечо.

— Ты как? — с тревогой спросил Иджес, заглядывая ему в глаза. Гедимин качнул головой.

— Идём…

Дальше тягач полз медленно, по сантиметру, будто вёз цистерны с нитроглицерином. Несколько раз он останавливался, прежде чем замер окончательно, и сарматов выпустили по одному в коридор между подсвеченными полудугами. Гедимину вспомнились порталы «Гекаты», но здесь были всего лишь сканеры и считыватели. Их ряд упирался в проём в ограждении космодрома, за которым стоял транспорт с открытым люком. Он был состыкован с проёмом так, чтобы кислород из купола не выходил наружу.

— Стартуете с батута, — давал указания Кенену кто-то из местных. — На той стороне поймают. При отклонении у нас приказ стрелять.

«Они думают, мы угоним бездвигательный модуль?» — Гедимин криво ухмыльнулся. Иджес еле слышно пробормотал что-то про спаривание «макак». На обсуждения не было времени — экзоскелетчики уже теснили их к транспорту. Гедимин успел мельком увидеть «модуль» — небольшой округлый барк с прочной обшивкой, со всех сторон облепленный электромагнитами и генераторами защитного поля. Высадили их из автобуса прямо в люк, и, едва он закрылся, модуль тронулся. У него не было двигателя — его тянули тягачами к гравитационному батуту.

— Пристегнуться! — закричал Кенен. — Держитесь, парни, скоро старт!

Крепления заскрежетали. Гедимин повис на растянувшихся ремнях — его дёрнуло к проходу, откуда он только что ввалился в тесный индивидуальный отсек. Тут, видимо, предполагались капсулы, но от них остались только ремни и скобы. Сармат вцепился когтями в переборки и услышал треск — эти фриловые перегородки не были рассчитаны на его стремительно возросший вес. Модуль уже летел, ускорение было придано, гравитационное поле Кларка вот-вот должно было отпустить корабль и перестать вдавливать Гедимина в палубу и стаскивать по ней в центральный коридор. Крепления заскрежетали снова, ремонтник перенёс вес на когти и приготовился тормозить, — падать на сармата в противоположном отсеке ему не хотелось. На долю секунды он подумал, что зря не закрылся, но, бросив взгляд на дверной проём, убедился, что задвижная крышка не прочнее переборок, и всё это рассчитано на массу средней «макаки», а не на восемьсот килограммов, да ещё под ускорением.

Это был его второй полёт без искусственной гравитации — и он, вынырнув из лунного «колодца» в невесомость, в очередной раз порадовался, что антиграв уже изобретён. «Если бы при каждом взлёте вот так болтаться,» — он покосился на ремни — теперь на них не действовали перегрузки, и к ним вернулась прежняя форма, — «никто бы не воевал в космосе. И летали бы только психи. Как вообще люди освоили космос?! «Хван»-то изобрели не так давно, на Луне уже были колонии…»

В модуле стало тихо, только Кенен, опомнившийся от перегрузок, вполголоса предупредил, чтобы не смели отстёгиваться. Гедимин покосился на ремни, вынул когти из переборок, поднял руки, — ощущение было странное. Модуль преодолел гравитацию Луны и вырвался в невесомость; минут через пять-шесть его должно было подхватить искусственное гравитационное поле мианийского крейсера и снова куда-то вдавить пассажиров — то ли в палубу, то ли в потолок. Пока можно было отдохнуть. Гедимин притронулся к карабину и задумчиво сощурился. «Невесомость. Забавные, должно быть, ощущения. Закрыться и попробовать?»

Модуль лязгнул всем корпусом, и сармат снова повис на ремнях. Его опять вдавило в палубу, но под другим углом. Корабль тормозил — плавно, без рывков, но довольно быстро. Гедимин прикинул расстояние и удивлённо мигнул.

— Маккензи! — окликнул он, забыв обо всех неприятных ощущениях. — Мы на лунном рейде или на околоземном?

— Джед, — обречённо выдохнул Кенен. — Нашёл… время… спрашивать!

Услышав его прерывистую речь, Гедимин запоздало сообразил, что Кенен, с его тощей грудью и едва заметными мышцами, сейчас даже дышит с трудом — и тем более неспособен отвечать на вопросы. Сармат недовольно сощурился. «Ну так раньше рассказал бы. А лучше — вчера. И чертежей я до сих пор не видел…»

Модуль мягко дрогнул. Давление прекратилось, но Гедимин чувствовал тяжесть своего тела и брони — корабль остановился в области искусственной гравитации, и компенсаторы придали ей нужный вектор — теперь, встав на палубу, сарматы почувствовали бы себя так же свободно, как на твёрдой земле. «Быстро они подстроились,» — с лёгким уважением подумал Гедимин о мианийских пилотах антиграва. «При стыковках часто путают вектор…»

— Не отстёгиваться! — крикнул Кенен. — Я жду связи! Все лежим тихо, ждём указаний!

«А как он их поймёт?» — Гедимин вспомнил, что никакого переводчика-«макаки» на борту модуля не видел, — и навряд ли одинокого человека отпустили бы с тридцатью сарматами, пусть даже в экзоскелете с полным обвесом. «Кенен знает мианийский? С него станется…»

— Есть контакт! — закричал Маккензи — и, судя по голосу, он был скорее напуган, чем обрадован. — Оставайтесь на местах и закройте глаза тёмными пластинами! Кислородная тревога!

Гедимин закрыл респиратор и опустил затемнённый щиток. Внутри скафандра кислорода было ощутимо больше — то ли модульная станция, то ли фильтрационные решётки работали вполсилы, и человек на борту модуля дышать, возможно, вообще не смог бы.

— Мы пройдём дезинфекцию, — быстро пояснял Кенен, щёлкая респираторными крышками. — Лучевую, вакуумную и газовую. Потом стыковка закончится, и нас пустят внутрь. Сидите тихо, парни, мы на чужом корабле!