Корпус «хвана» был вскрыт и так оставлен — видимо, корабельные механики сначала хотели обойтись своими силами, но не справились с балансировкой. Гедимин, подойдя к массивной конструкции вплотную, осторожно коснулся центрующей оси, потом прошёл по кругу, пристально глядя на механизм. Для манипуляций с «хваном» обычно использовался кран — в состоянии покоя волчок весил чуть меньше тонны — но сармат решил, что небольшое смещение можно поправить вручную. «Вот смещение. В эту сторону,» — он напряг мышцы, приподнимая «хван», и тут же отпустил его. «Так?»

Он перестарался, сдвигая волчок, — теперь гравитационный конус отклонился на миллиметр в другую сторону. «Повторить, но аккуратнее,» — сармат, досадливо щурясь, снова взялся за боковые выступы. «Ter, du, un… Attahanke!»

Этот рывок был более удачным — «хван» наконец выровнялся. Гедимин отпустил его, глубоко вздохнул и повернулся к экзоскелетчикам, собравшимся вокруг антиграва.

— Проверяйте.

Люди ошеломлённо переглянулись. Гедимина вывели в коридор, двое остались его охранять, остальные пошли к отсеку управления. Сармат, прислонившись к переборке, напряжённо вслушивался в гул механизмов. «Запустят реактор?» — он едва успел сделать предположение, как почувствовал мягкий толчок — антиграв запустился, но корабль, как и следовало ожидать, не взлетел. «Волчок раскрутили, но энергии недостаточно. Запуск с ЛИЭГов…» — сармат прижал ладонь к переборке. Батарея ЛИЭГов перебросила энергию на гравитационный волчок, — обычный манёвр, не требующий даже отключения света в маловажных отсеках. Реактор «молчал».

— Идём, — сказал один из экзоскелетчиков, взяв Гедимина за плечо. Слабое давление на макушку пропало — антиграв отключился. Сармата повели к главному шлюзу.

— Проверили? — спросил Гедимин.

— Да, всё в порядке, — отозвался экзоскелетчик. — Иди к своим.

Его подтолкнули к шлюзу, но он остановился и повернулся к ним. Видимо, движение было слишком резким, — солдаты подались назад, вскидывая оружие.

— Реактор остановлен, — сказал сармат. — Будет запущен перед взлётом?

В наушниках раздался резкий писк, а затем — испуганный голос Кенена:

— Джед, молчи! Делай, что они говорят, и ни к кому не лезь!

Гедимин мигнул. На него по-прежнему были направлены сопла бластеров — довольно мощных, на таком расстоянии способных даже прогреть скафандр и оставить ожоги. Пожав плечами, сармат развернулся к шлюзу. Никто так и не ответил на его вопрос — и, как он понял, отвечать ему не собирались.

Кенен стоял снаружи, с ним были двое в жёлтых экзоскелетах. Едва увидев Гедимина, он крепко взял его за руку и потащил к хвостовой части «Цикло-Бета» — другой ремонтник как раз проверял там втяжные крышки ракетной шахты.

— Иди работать, Джед, — сердито бормотал Кенен, не выпуская его руку. — Обязательно ставить всех на уши?!

— Я просто задал вопрос, — недовольно сощурился Гедимин. — Чего они боятся?

Кенен тяжело вздохнул и подтолкнул сармата в плечо.

— Иди-иди. Не говори больше с людьми, ладно? Не время любопытничать!

С крышками провозились чуть ли не час — неполадка была глубже, чем сначала показалось Гедимину, и пришлось разобрать часть борта, чтобы добраться до неисправного узла. Сарматам не мешали, но следили за ними постоянно, — трое экзоскелетчиков караулили их внутри корабля, за шахтой, ещё четверо — снаружи. Гедимин хотел посмотреть, какие ракеты остались на вооружении, но зарядный блок был пуст, а податчик — заблокирован. «Шахты открывали,» — сармат внимательно изучал механизмы, разыскивая следы использования. «Но пусков не было давно. Может быть, год…»

Крышки шахты сомкнулись — быстро, плотно, не цепляясь перекошенными краями. Гедимин хотел попросить, чтобы её открыли — он остался внутри корабля — но экзоскелетчик окликнул его и указал на коридор, ведущий к главному шлюзу. Защитное поле, прикрывающее шахту снаружи и не выпускающее в неё кислород из корабельных отсеков, уже убрали. Гедимин, проходя там, где оно только что стояло, вспомнил, как исчез точно такой же блокирующий экран на Кагете, и невольно сузил глаза. «Джона я видел. А где мой корабль?»

Кенен, уже не такой напуганный, стоял в кольце разноцветных экзоскелетов и оживлённо что-то обсуждал. Всех сарматов согнали к нему, и кольцо разомкнулось, — сине-белые пошли к кораблю, жёлтые отступили немного в сторону и остановились, ожидая, когда ремонтники пойдут к пропускному пункту. Кенен хлопнул Гедимина по плечу и радостно осклабился.

— Хорошая работа, Джед! Мы заслужили выпивку.

Он указал на ближайший терминал космодрома. Гедимин качнул головой.

— Верни меня на базу.

Они уже миновали охрану со считывателями. Кислородный датчик тревожно запищал, но сармат не обратил внимания — самое большее через три минуты он должен был выйти в городской купол, открыть респиратор и вдохнуть привычный воздух. Кенен потыкал пальцем в запястье, посылая кому-то сигнал.

— Только без приключений, Джед. Глайдер будет ждать за терминалом, садишься и едешь. В дороге не болтать!

Гедимин недовольно сощурился. Выход с космодрома был уже совсем близко; сармат обернулся к дальней южной площадке, но её заслонил прилунившийся барк.

— Как они взлетят? — спросил сармат. — Они умеют управлять реактором? А прожигатель…

Кенен испустил негромкий смешок.

— Успокойся, Джед. Какие ещё прожигатели?! Они этого корабля сами боятся. Кто подойдёт к твоему реактору? Они макаки, но не хвостатые же!

Гедимин мигнул.

— Но сюда они долетели. Как?

— А, вот что тебе не даёт покоя… — Кенен оглянулся на трофейный корабль — его по-прежнему загораживал широкий барк — и отступил в сторону, выпуская сарматов за ограждение. Его передатчику не мешал городской купол — Гедимин слышал голос Маккензи, даже остановившись за оградой.

— С этими кораблями у них куча проблем, — Кенен щёлкнул коммутатором, отсекая лишних слушателей. — Были случаи, — реакторы взрывались на взлёте. Запускать их умеют, вроде бы умеют глушить, но получается как-то странно. После первых взрывов запретили летать с работающим реактором. Они запускают его на твёрдой земле и ждут, когда аккумуляторы зарядятся до упора. Тогда всё глушат, выжидают до полной остановки и взлетают на накопленном. Говорят, хватает.

Он посмотрел на Гедимина. Тот притронулся к шлему, опуская на глаза тёмный щиток, и медленно расплылся в недоброй ухмылке. «Вот вам наш флот, hasulesh,» — думал он, щурясь на космодром; барк отогнали в сторону, и трофейный корабль, выкрашенный нелепыми полосами, снова был хорошо виден. «Много вам от него пользы?»

28 сентября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Реактор был микроскопическим — Гедимин держал всю активную зону в одной руке и не чувствовал веса. Семь сборных стержней — по шесть слоёв тонко раскатанного металла в каждом, всего семнадцать килограммов, не считая вспомогательных элементов, без которых тончайшая фольга мгновенно слиплась бы в один раскалённый комок. Оставалось поместить его внутрь корпуса и убрать защитные поля, отделяющие плутоний от ирренция, а потом — несколько лучевых вспышек, и реакция снова начнётся. «Так же, как на Кагете, на Фебе и в «Гекате»,» — Гедимин задумчиво улыбнулся, глядя на светящуюся сборку в руке. «Так же, как в Ураниум-Сити. Хоть что-то не меняется…»

Он отодвинул свободной рукой сегмент корпуса, боком, держа в вытянутом кулаке хвостовики, втиснулся внутрь. Мозг временами отказывал, — не всегда сармат понимал, что и как он делает; но руки помнили всё. Через несколько секунд Гедимин вылез наружу и вернул сдвижной сегмент на место. Излучатель можно было направить автоматически, но он протянул руку и осторожно подвёл его к стержням. Видимо, это отразилось на мониторах в отсеке управления, — в ту же секунду в наушниках послышался голос Кенена:

— Эй, Джед! Что с пуском? Нажимать?

— Tza, — кивнул Гедимин, замыкая последний контур биозащиты и отходя к переборке. Установка зажглась зелёным светом, — у сарматов не было ипрона, чтобы надёжно блокировать излучение, а система защитных полей под омикрон-квантами шла зелёной рябью. Гедимин погасил тусклые светодиоды и остался в отсеке, освещённом только зеленоватым сиянием реактора. Он смотрел на установку и улыбался.