«FAUW» — зажглось предупреждение над входом в туннель. Красные огни погасли — они означали движение корабля, а не его состояние. Гедимин, отойдя в сторону, смотрел, как открываются бортовые люки, выпуская экипаж. Нескольких сарматов с корабля вынесли; последнего несли вдвоём, завернув в защитное поле. За ним шёл капитан, на ходу набирая что-то в наручном передатчике. Выйдя из дока, он ненадолго остановился.

— Что произошло? — спросил Гедимин, подойдя к нему. — Как взорвался реактор? Достали снаружи?

Капитан, бросив на него беглый взгляд, качнул головой. Он смотрел на экран передатчика, дожидаясь ответа.

— Взрыв был внутри, — нехотя ответил он, увидев, что экран тёмен. — Наш реакторщик ранен.

Гедимин посмотрел вслед экзоскелетчикам, уносящим с корабля раненого сармата, завёрнутого в защитное поле. Он не шевелился, рука, несмотря на попытки придержать её, норовила упасть и за что-нибудь зацепиться, тёмно-серый комбинезон был покрыт чёрными пятнами. Поле изнутри не светилось — видимо, ирренций из разрушенного реактора до щита управления не долетел.

— Кто он? — спросил Гедимин. Лица сармата он не видел — спина экзоскелетчика закрыла всё, кроме свисающей руки. Перед шлюзом солдаты остановились и поправили конечность, закрепив её в одной из «клешней» экзоскелета.

— Кайя Тарс, — ответил капитан. Его передатчик зажёгся и запищал, и он нетерпеливым жестом послал Гедимина заниматься своими делами и больше его не донимать. Реакторщик пошёл к шлюзу. «Кайя Тарс,» — он вспомнил группу, куда в последний момент были зачислены Константин и Альваро. «Знаю его. Всегда торопился. Наверное, вывел реактор на Прожиг раньше времени. Надеюсь, выживет.»

01 сентября 32 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Atzeshsaja! — пронеслось по отсекам «Феникса», разворачивающегося над Юкатаном. Эскадра Земного Союза, по данным разведки, направлявшаяся к сарматской базе «Морсего», была перехвачена и рассеяна — и, насколько мог на сигма-карте видеть Гедимин, потеряла четыре звездолёта и немалую часть «москитов». Двое участников перехвата уже разошлись с «Фениксом» — один «Бет» ушёл к побережью Африки, другой — на ремонт к «Морсего»; крейсер поднимался над стратосферой, уходя из-под возможного обстрела.

— Tzatatzqajasuqendekadenuna! — скомандовал Стивен, и Гедимин покосился на мигнувший передатчик. Над ним разворачивалась карта с красной пульсирующей точкой, и сармат изумлённо мигнул — световая метка горела над северным берегом Атабаски.

— Идём в Ураниум-Сити на ремонт и забираем груз рудного концентрата, — объявил Стивен. Из отсека управления донёсся облегчённый вздох пилотов «лучевого крыла».

— Ураниум-Сити, — прошептал Гедимин, прижимая кулак к груди. Сердце радостно дрогнуло. Реакторы вышли в режим пульсации, посылая в пространство код Прожига. «Давно там не был. Если встанем на ремонт, отпустят в увольнение. Интересно будет посмотреть, что там изменилось.»

— Эй, атомщик! — раздался в наушниках удивлённый голос Сайджина. — Ты чего? Что у тебя с Ураниум-Сити?

Гедимин растерянно мигнул, но тут же вспомнил, что Сайджин провёл мирные годы в Ясархаге — как и половина курсантов, обученных на пилотов-лучевиков и реакторщиков. Тех, кто был из Ураниума, пересчитать можно было по пальцам одной руки.

— Я оттуда, — коротко ответил он, посылая за корму закрывающий пучок лучей. «На хвосте» «Феникса» никто не висел, но Гедимин не любил оставлять открытые порталы — хотя слышал, что многие реакторщики так и поступают.

«Ураниум-Сити,» — он уверенно ввёл открывающий код. По кораблю разносились отрывистые команды — опускаться в «гравитационный колодец» крейсеру приходилось редко, экипажу следовало подготовиться. В отсеке управления вполголоса выругался Йенью — «лучевое крыло» тянуло вполсилы, видимо, один из выстрелов сместил часть обшивки и прикрыл его линзы. «Надо будет посмотреть, что там,» — думал Гедимин, глядя на мониторы. Он не видел, как «Феникс» входит в атмосферу Земли, как из-под облаков проступают очертания Атабаски, а затем и конгломерат зданий на северном берегу. Он представлял, как это могло быть, но не отказался бы увидеть своими глазами, и сигма-карта здесь ничем не могла ему помочь.

… - Hetatza! — скомандовал Стивен. Гедимин сбросил управляющие стержни. Антигравы давно отключились — крейсер стоял на твёрдой земле, и сармату, отвыкшему от её притяжения, казалось, что палуба слегка покачивается и проминается под ногами. Он проверил состояние реакторов, вполголоса попрощался с ними и пошёл к шлюзу — Стивен уже разрешил всем, кроме часовых, покинуть корабль, и Гедимин не собирался задерживаться.

«Где мы сели? На Шахтёрском?» — запоздало задумался реакторщик, ступив на землю. Местность вокруг изменилась до неузнаваемости. За его спиной пейзаж загораживал крейсер; слева к кораблю осторожно подползал передвижной ангар — огромное сооружение, опирающееся на гусеничные краны. Впереди, в паре десятков метров, среди поставленных дыбом плит виднелись металлические конструкции. На них опирался перфорированный край громадного защитного купола. Запрокинув голову, Гедимин увидел матово-белесое небо — купол закрывал обзор, а под немногими оставленными проёмами висели вооружённые дроны. Присмотревшись, реакторщик определил, что в них вмонтированы двигатели типа «Седжен», и довольно ухмыльнулся — «Освоили!»

Слева раздался протяжный гудок.

— Sata! — крикнул в рупор кто-то из водителей передвижного ангара. Сармат поспешно отошёл к «бастиону» — так он решил называть сооружение, на которое опирался защитный купол Ураниума. «Бастион» протянулся вдоль берега озера, частично заходя в воду; вдохнув, Гедимин почуял знакомый запах остывающей воды и увядающих растений. Он прошёл вдоль укреплений, — в одном месте сквозь них просвечивал кусочек озера. День, видимо, был ветреный, — купол гасил воздушные потоки, но на воде за его пределами виднелась крупная рябь. «Сентябрь,» — Гедимин снял шлем, и прохладный ветер коснулся его кожи. «Вода ещё тёплая. Жаль, искупаться не выйдет.»

— Эй, теск! — крикнул кто-то, незаметно подойдя со спины. — Ты с крейсера? Ты не болен? Стоишь тут без шлема, смотришь странно…

Гедимин повернулся к сармату. Голос показался ему знакомым, но смутно, — определённо, это был не Иджес, не Лилит и не одна из сестёр Хепри.

— Все ваши пошли в барак, — продолжал сармат, подозрительно глядя на него. — Ты заблудился?

Гедимин кивнул.

— Покажи, куда они пошли, — попросил он. — Я запомню. Хотел погулять по городу. Давно тут не был.

Сармат мигнул и наклонил голову набок; его взгляд стал пристально-въедливым.

— Так ты из местных? Напомни имя.

— Гедимин Кет, — отозвался реакторщик. Сармат с радостной ухмылкой протянул ему руку.

— Да, помню. Ты строил АЭС. Я там тоже был, но далеко от главного корпуса. Гедимин Кет… Да, ты ещё побил патрульных урановым стержнем! И подсыпал светящейся краски в градирню, когда охрана купалась! И…

— Ага, ага, ладно, — Гедимин недовольно сощурился. — Покажи, где барак.

«Ничего я не подсыпал,» — думал он, вместе с полузнакомым сарматом обходя передвижной ангар. Сооружение уже накрыло собой крейсер, и из-под него доносился скрежет, и пахло окалиной и испаряющимся фрилом. «Крыло!» — спохватился Гедимин. «Хотел же посмотреть… А, без меня починят.»

Только сейчас он вспомнил, что на узкой полосе Шахтёрского аэродрома никак не поместился бы «бастион» вместе с космодромом, пригодным для крейсера. Посмотрев под ноги, сармат увидел плиты — остатки стен бараков, сложенные друг на друга и закрывшие ямы бывших фундаментов. Все приозёрные строения были снесены. Справа, на месте мусорного оврага, виднелась насосная станция, прикрытая отдельным куполом и снабжённая зенитными орудиями. Стадион снесли полностью; сейчас там стояли спрингеры с нарисованными на бортах гербами Ураниум-Сити — корабли местной обороны. Экзоскелетчики в добротных, но давно не перекрашиваемых «Фенрирах» несли дозор на краю бывшего стадиона. Заметив Гедимина, они проводили его подозрительными взглядами.