Он прижал к обшивке передатчик, показывая «мозгу» корабля своё назначение, и вошёл в приоткрывшийся шлюз. Внутри прибор громко запищал, и двое часовых в тяжёлых экзоскелетах развернулись на звук.

— Назначение, — сармат показал им передатчик. Часовые переглянулись.

— Капитан Стивен, Гедимин Кет на борту, — сказал один из них в коммутатор. — Понял. Tza!.. Жди, тебя проводят.

В капитанскую рубку его не пустили — Стивен сам вышел ему навстречу. Гедимин не сразу узнал его, — в тяжёлом экзоскелете с усиленным вооружением сармат стал крупнее, и во взгляде прибавилось уверенности. Ремонтник вежливо шевельнул ладонью в приветственном жесте и с изумлением увидел, как Стивен подаётся назад, и его глаза темнеют, будто от испуга.

— Меня приписали к твоему кораблю, — сообщил Гедимин. — Проверь назначения.

Стивен, вяло кивнув, покосился на передатчик.

— Приказ Тохиля Криоса… — прочитал он вполголоса. — Приказ… Да, ты на моём корабле. Идёшь в кочегарку… реакторный отсек и проверяешь реакторы. О пробных запусках предупреждать. Твой позывной — «ter». В отсеке находиться до особого распоряжения. Никуда больше не заходить. Всё понятно?

— Zaa, — кивнул Гедимин. — Второй реакторщик на месте?

— У нас нет второго, — мрачно отозвался Стивен. — Нам и тебя много. Иди!

Сармат удивлённо мигнул, но спорить не стал. «Ну, может, капитан из него лучше, чем лаборант,» — думал он, вслед за солдатом перебираясь с палубы на палубу по направлению к центру корабля. «Вроде спокойно поговорили.»

Реакторный отсек закрылся изнутри, превратившись в герметичный шар; внутренних запасов кислорода должно было хватить на месяц. Гедимин подошёл к щиту управления, всем весом опустился в кресло, качнулся, проверив его на прочность, и довольно хмыкнул. Мониторы не показывали ничего интересного — обычные параметры двух реакторов на третий день после планового останова.

«Новые,» — не без удивления отметил Гедимин. «Как вчера со стапеля.»

— Saterke, — громко сказал он, положив перед собой руку с передатчиком. Экран изменился — вместо привычных адресов появилось шесть кодов. Один из них — тройка — был подсвечен, остальные — неактивны.

— Saterqa! — не без удивления откликнулся пилот «лучевого крыла». — У нас что, есть кочегар?

— Тихо! — судя по звуку, второй пилот толкнул его в бок. — Голос узнал?!

— Гедимин Кет, — подтвердил его догадку ремонтник. — Сайджин и Йенью?

— Да мы-то мы, — протянул Йенью Гварза. — Но вас мы тут не жда… Ай! Извините. Но это, правда, неожиданно.

— Учения были? — деловито спросил Гедимин.

— Два дня назад, — ответил Сайджин. — За реактором был я. Хорошо отстрелялись.

— Не сомневался, — кивнул Гедимин. — Но реактор надо проверить. Пробный запуск?

Из далёкой рубки послышалось хмыканье и тихие смешки.

— Satatzqa!.. Предупреждать?

— Давай, — сказал Гедимин, занося руку над пультом управления. — Tzatatzqasenetadenuna!

— Atzeshsaja! — разнеслось по кораблю, на долю секунды подсветив неактивные коды на экране передатчика. Гедимин удивлённо мигнул. «У них все каналы рабочие, а у меня… Наверное, техники не успели подключить. Тут меня не ждали… Ладно, потом разберусь.»

14 июня 33 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

Филк с баллончиком краски снял с Гедимина трафареты и, на несколько секунд направив на него распылитель тёплого воздуха, поднял рычаг. Сармат отделился от стапеля и отошёл к стене, уступив место следующему. Филки работали вдесятером, одолжив у техников оборудование и расставив его вдоль безвоздушного коридора, — на базе негде было поставить стапель под тяжёлый экзоскелет.

Гедимин посмотрел на свою броню. Она осталась чёрной, только на руках от подмышек до локтей появились параллельные серебристые полоски.

— Выбрался? — Йенью Гварза, увидев сармата в толпе, подошёл и посмотрел на его раскраску. На его тёмно-сером скафандре тоже были такие полоски, но, кроме них, были ещё символы на наплечниках — угловатые знаки, составленные из трёх линий — чёрная внутри, две жёлтые по краям.

— Что это? — спросил Гедимин, тронув наплечник. — Мне такого не нарисовали.

Йенью удивлённо мигнул и завертел головой вместе со шлемом, высматривая кого-то среди сарматов, идущих к базе.

— Сайджин! Иди сюда.

— Tzaatesqa! — второй пилот приветственно вскинул руку. — А что вы тут стоите? Пошли на воздух!

«На воздух» — в помещения «Мары», наполненные смесью газов, пригодной для дыхания — уже ушли почти все; нанесение опознавательных знаков подходило к концу. Кто-то принёс филкам ещё десяток кислородных баллонов, чтобы они могли доработать без перерыва.

— Подожди, — остановил его Йенью. — Посмотри на Гедимина. Ему не нанесли знаки отличия. Вон там стапель освободился — подойди и скажи, чтобы подождали.

— Не нанесли знаки? — Сайджин мигнул, внимательно посмотрел на плечи Гедимина и даже потрогал броню. — Вот странно… А какое у тебя звание?

Сармат растерянно пожал плечами.

— Звание? Никакого. Откуда оно у меня? Я не военный.

Пилоты переглянулись.

— Вот это очень странно, — пробормотал Сайджин, открывая передатчик и разворачивая перед Гедимином страницу с информацией. — Смотри. Мы с Йенью — и почти все атомные пилоты — сержанты атомофлота. Видишь знак?

Гедимин мигнул.

— Сержанты? — он открыл свою страницу и снова пожал плечами. — У меня тут ничего нет. А откуда у вас звания?

Сарматы снова переглянулись.

— В первый же день, вместе с назначением… Стой! Ты же был назначен вообще в последнюю минуту. Может, что-то не успели?

— Нет, ерунда, — сказал, недобро сощурившись, Йенью. — Он пришёл десятого, сегодня четырнадцатое…

Гедимин с тоской огляделся, высматривая в толпе Хольгера, Линкена или хотя бы Хильдира, — какой-нибудь осколок знакомого и разумного мира.

— Вот слизняк! — выругался внезапно Сайджин, и Гедимин, вынырнув из своих мыслей, растерянно мигнул. — Смотри, что пишет наш капитан! Приказа от адмирала, видишь ли, не было! А ведь мог бы сам решить — на корабле-то он главный…

Гедимин хмыкнул. «Стивен? Дать мне звание? Мне оно даром не нужно, но у военных это, кажется, ценность…»

— Да ну его, — пробормотал он, заталкивая пилотов в открывшийся шлюз и входя туда вслед за ними. — Для учёных звания не предусмотрены.

Сегодня — как и вчера, и позавчера — никаких учений не было. После того, как Гедимин и пилоты «Седжена» проверили реакторы, их отпустили (точнее сказать — выставили) на базу, и на корабль они возвращались только перед отбоем. Ремонтник раздобыл матрас; одеял и подушек на «Маре» не было, и на вопрос о них интендант ухмыльнулся во весь рот — «ты что, макака?»

Заняться было решительно нечем — видимых неполадок в механизмах базы он не нашёл, Альваро и Амос в реакторном отсеке обходились без него, корабль Хольгера с утра отбыл на учения, а где Линкен и его «Феникс», вообще никто не знал. Кажется, только они и покинули базу, — в коридорах сегодня было особенно тесно, как будто все экипажи слонялись по туннелям, не зная, куда приткнуться.

— Завтра, — услышал Гедимин тихий голос в наушниках; говорил незнакомый сармат — здесь не заботились о хранении тайн, и редко кто-нибудь отключал коммутатор, чтобы вся база не могла его услышать. — В три, край — в четыре. Куда сначала? Первый удар — Петерсон, потом — Кларк. Застать их среди ночи. У макак, сам знаешь, принято спать после полуночи. Полночь в Петерсоне — полночь на «Маре»… Точно говорю. У них праздник. Довольны, что победили Саргона. Ничего, мы им напомним. Устроим День памяти.

«Завтра?» — Гедимин осмотрелся в поисках говорящего, но сарматов в коридоре и открытых отсеках было много. «Вместо речи Маркуса — команда «на взлёт»? Линкен будет рад. Он давно этого ждёт. Но куда он провалился? Пропустит же всю войну…»

Он на секунду прижал ладонь к груди. Невидимый обруч снова давил на рёбра. «Интересно, надолго всё это? Давно не приходилось воевать. Думал, без этого обойдётся… Идиот ты всё-таки, Гедимин. Хоть и учёный.»