— Одиннадцать сарматов просто так взорвали завод «Локхида»? — Хольгер недоверчиво покачал головой. — Вывезенные… Насколько я знаю «Локхид», там каждого сармата должны были сто раз проверить на благонадёжность. Как проверки упустили одиннадцать диверсантов?

Гедимин посмотрел на Линкена и Константина (те продолжали спор, но драться вроде не собирались) и выразительно хмыкнул.

— Вы с Константином тоже числились благонадёжными. И Иджес, и Маккензи с его патрульными, и «чистые» Линкена. И что?

Хольгер тихо вздохнул.

— Да, кажется, ты прав. Но… — он приподнял голову, заглядывая Гедимину в глаза; его радужка, ещё недавно светло-красная, стала бордовой. — Зачем они это сделали? Что пишут о причинах? Их били, оскорбляли, что-то ещё?

Гедимин пожал плечами.

— Ничего такого не пишут. Они работали по двенадцать часов в две смены, жили в отдельном бараке. Мыться им давали, раз в неделю добавляли к пайкам спиртное… Ты тоже вспомнил тех охранников? Нет, не сходится. Идиотов у людей много, но тогда вся группа взбунтовалась бы. И всё равно — цех-то зачем взрывать?! С охранниками можно проще…

Он ухмыльнулся, вспомнив, как загоняли в котлован «макак», вытащенных из экзоскелетов. «Большая глупость,» — думал он. «Но Линкен прав — вспоминать приятно.»

Взрывник, оборвав на полуслове сердитую фразу, обращённую к Константину, развернулся к Гедимину и громко фыркнул.

— Тебя бы так вывезли, атомщик, — и держали в клетке!

— А меня в чём держат? — отозвался Гедимин, покосившись на свод туннеля. — Я даже на верфи спуститься не могу. А это моя работа. Или сойдёт и клетка, лишь бы сарматская?

Линкен сузил глаза, но вагон уже подъехал, и если сарматы хотели добраться до столовой не в переполненном транспорте, надо было шевелиться; поэтому взрывник ограничился сердитым взглядом и выразительным фырканьем. Хольгер осторожно похлопал Гедимина по локтю — «спокойно!». Вагон тронулся, постепенно разгоняясь, чтобы снова притормозить через полсотни метров, — рабочая смена закончилась, и на каждой платформе кто-то ждал попутного транспорта.

— Первый «Цикло-Бет» тоже сошёл со стапеля, — сказал Хольгер, вспомнив, что поделился не всеми новостями. — У Гельмера с Маркусом был спор из-за него. Маркус считает, что броня недостаточно прочная…

Константин пожал плечами.

— Ипрона не напасёшься на все выдумки Маркуса, — ещё не остыв от предыдущего спора, буркнул он. — Я вообще не понимаю, зачем ставить на корабль такую броню. Бодаться с астероидами?

— Все-то спорят с бедным Маркусом, — нараспев протянул, поворачиваясь к Гедимину, незнакомый сармат в униформе Авиаблока. — Я удивляюсь, что он до сих пор нас тут не взорвал!

Под потолком вагона вспыхнули красные светодиоды, взвыла и тут же замолчала аварийная сирена. Все, вздрогнув, заозирались, но дрезина не остановилась, и в её движениях и звуках Гедимин не заметил никаких странностей, — если и случилась какая-то авария, то не с этим вагоном, и даже не в этом туннеле.

Сирена взвыла ещё раз, и к её голосу присоединилось ровное гудение множества наручных передатчиков — кто-то передавал сообщение, касающееся всех. Гедимин сдвинул броню, открывая экран, и растерянно мигнул.

— «Биоблок сообщает: полчаса назад эа-форма выбралась из контейнера и покинула охраняемый отсек. Поиски ничего не дали. Ведётся сканирование туннелей. Всем находящимся на базе: соблюдать крайнюю осторожность! При обнаружении эа-формы по возможности не соприкасаться с ней, ограничить её и сообщить в Биоблок,» — прочитал вслух Хольгер, быстро огляделся, тронул респиратор и нервно поёжился. В вагоне настала мёртвая тишина. Константин, вздрогнув, посмотрел на ближайший воздуховод и брезгливо отряхнул ладони.

— Эа-форма, — Гедимина передёрнуло. Он покосился на закрытый люк, вспомнил, что вагон движется с огромной скоростью по туннелю, из которого откачан воздух, — но это слабо успокаивало.

— Sahasu! — Линкен резким движением сдвинул пластину брони, закрывая экран; его пальцы дрожали. — Как они её упустили?!

В столовой было тихо; все угрюмо смотрели в свою еду, быстро её поглощали и уходили, опасливо оглядываясь на вентиляционные отверстия. Гедимин, доев Би-плазму, открыл передатчик.

«Ассархаддон,» — набрал он и ненадолго остановился, задумавшись. «Ты знаешь про уползшую эа-форму? Её не нашли?»

Ответ пришёл сразу же, будто куратор только и ждал письма.

«Охрана Биоблока сегодня работает сверхурочно,» — прочитал Гедимин. «Но сканер ничего не показал. Предположительно, она ушла в несканируемые отсеки. Если это так, — очень плохо.»

Гедимин сузил глаза и снова прикоснулся к передатчику. «Эа-форма соображает, куда надо ползти?» — напечатал он. «Куда она полезет в первую очередь?»

«Если бы я знал, обошлось бы без общей тревоги,» — немедленно ответил Ассархаддон. «Жизнь эа-форм подчинена поиску пищи. Это может быть любая органика. Ваш скафандр её навряд ли привлечёт. А вот спать без него я не советовал бы.»

— Столовая, — сказал Линкен, угрюмо щурясь. — Такого сборища сарматов без защиты ещё поискать. Идём отсюда, тески. В скафандре не заразишься, но я эту слизь не хочу даже видеть.

«Как его звали?» — напечатал Гедимин, вставая из-за стола. «Это Нгылек?»

«На такой стадии звать его уже бесполезно,» — ответил Ассархаддон. «Нет, это Ингви Арктус. Пронырливый сармат — в любом физическом состоянии.»

«Проверь столовую,» — посоветовал Гедимин, не без труда вспомнив, кто такой этот Ингви Арктус. Он огляделся по сторонам — очень немногие сарматы носили тяжёлую броню или хотя бы полную биозащиту, когда покидали рабочее место. Большинство ходило в лёгких комбинезонах, многие отстёгивали респираторы и вешали шлемы за спину. Гедимин представил себе, как эа-форма падает с потолка на сарматов, собравшихся у раздачи, и его передёрнуло. «Лучевой резак далеко не достаёт,» — подумал он, покосившись на ремонтную перчатку. «Завтра из цеха возьму пучковый излучатель.»

06 апреля 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

«Ещё не вылупились,» — ответил Ассархаддон на последнее письмо Гедимина; сармат сидел за столом вполоборота, прикрывая экран ладонью, но подозревал, что кто-то из соседей всё равно запустил глаз в экран и сейчас хихикает в респиратор. «Из-за радиоактивности яйца невозможно просканировать. Сами животные сохраняют спокойствие и осматривают кладки в обычном режиме. Думаю, выводы делать пока рано.»

Гедимин выключил передатчик и тут же услышал насмешливое фырканье с одной стороны и звучный хлопок ладонью по бедру — с другой.

— Яйца! — повторил, широко ухмыляясь, Линкен. — Яйца насекомых! Вот что волнует нашего атомщика. Подумаешь, эа-форма в свободном полёте! Подумаешь, новейший крейсер на стапелях! Яйца…

— Заткнись, — буркнул Гедимин, сердито щурясь.

— Тут ничего странного нет, — сказал Хольгер, поспешно проглотив остатки Би-плазмы; он едва не подавился — так спешил вступить в разговор. — Странно другое. У нашего куратора причин для волнения куда как больше — но он тоже волнуется об этих яйцах…

— Tzaatesqa! — раздался над головой сармата жизнерадостный голос Кенена. Учётчик обогнул стол и занял свободное место, тут же навалившись грудью на столешницу и придвинувшись ближе к Гедимину. Тот смерил Кенена недовольным взглядом и поморщился.

— Опять без шлема?

Кенен только ухмыльнулся. Он был в своём обычном наряде, украшенном серебром и топазами; отстёгнутый шлем вместе с респиратором болтался за спиной.

— И верно, — Линкен ненадолго забыл о странностях «атомщика» и переключился на Кенена. — Даже филки надели шлемы. А Маккензи, как видно, не боится мутантов.

Гедимин скосил глаз на пункты раздачи — там толпилось много филков, и все были в шлемах, закрывающих всё лицо, а многие пришли в скафандрах биозащиты или даже в рабочей тяжёлой броне. Сармат машинально проверил наличие омикрон-излучателя в заплечных креплениях и довольно сощурился — если что, он мог эа-форму если не убить, то отогнать.