«Турбина в Ураниум-Сити,» — вспомнил он и болезненно сощурился. «Там было то же самое. Только тут ставки выше…»

— Хватит морочить мне голову, — сердито ответил Гельмер. — С твоим реактором работал не только ты. Состав топлива не идеален, но работать с ним можно.

— А количество аварийных стержней? — Гедимин притронулся к другому красному участку. — Это почему отклонено?

— Из-за того же самого, — отозвался Гельмер. — Ты опять предлагаешь перестроить весь реактор. Текущего количества достаточно, чтобы его заглушить. Лишние не нужны. У нас и так дефицит ипрона.

— Когда корабли начнут взрываться, обвинят меня, — Гедимин угрюмо сощурился на бесполезную голограмму, уже видя, как испаряется обшивка реакторного отсека, и взрыв разламывает крейсер надвое. — Скажут, что мой реактор — дрянь. Никто не вспомнит, что мне не дали года на доработку.

— Ты не о том думаешь, физик, — Гельмер с присвистом выдохнул в передатчик — видимо, разговор уже сильно раздражал его. — Сделай этот грёбаный реактор. Нам не нужен идеальный флот. Мы обойдёмся летающим.

Экран передатчика погас. Гедимин отвернулся от голограммы и побрёл к выходу. Краем глаза он увидел, как инженер Авиаблока что-то чертит на экране смарта, пригляделся и одобрительно кивнул. «Можно и так. Не идеально, но летать будет.»

…Гедимин поднялся в реакторный отсек и с порога услышал ровный гул вращающихся роторов. Прошло уже восемнадцать часов с последнего аварийного останова; реактор работал, и показатели на мониторах были в норме. Сармат одобрительно хмыкнул и, ни к чему не притрагиваясь, вышел из отсека.

— Гельмер, — сказал он, услышав в ответ на запрос связи тяжёлый вздох. — Что сделают с моим реактором на платформе?

— Хм… Скорее всего, демонтируют, — ответил сармат. — А что?

— Он не идеален, но работает, — отозвался Гедимин. — Сегодня — уже восемнадцать часов без глушения. Разбери его и поставь на один из кораблей. Сэкономишь кучу ценных материалов.

Гельмер удивлённо хмыкнул. Гедимин на секунду подумал, что его предложение приняли за глупую шутку, но нет — вскоре куратор Инженерного блока снова подал голос.

— Ты прав, физик. Испытания он прошёл… и к установке в кратере Кеджори это тоже относится. Мы поставим их на первые корабли. Значит, ты можешь поручиться за эти реакторы?

— Да, — ответил Гедимин. — Они будут работать.

Передатчик отключился. Кто-то тронул Гедимина за плечо; он обернулся и увидел Стивена, отделившегося от стены и вставшего рядом с ним.

— Ты сказал, что эту установку, — он кивнул на закрытый отсек, — нужно поставить на корабль. Уговорил Гельмера так сделать. Почему он сам так не сделал? Зачем ты его уговаривал?

Гедимин удивлённо мигнул — случаи, когда Стивен интересовался его делами, можно было пересчитать по пальцам.

— Обычно такие установки разбирают, — сказал он, стараясь подбирать самые понятные слова. — Они немного изнашиваются во время опытов. Но здесь всё наоборот — проверенная, отработавшая немного установка лучше только что построенной. Я сказал об этом Гельмеру, и он согласился. Теперь понятно?

Стивен молча кивнул и отошёл на обычное место — за правым плечом Гедимина, немного позади. Сармат ждал следующих вопросов, но охранник больше ничего не сказал — ни когда Гедимин вошёл в реакторный отсек, ни когда он полтора часа спустя спрыгнул с платформы и пошёл к выходу.

Как только сармат выбрался из-под ипроновых экранов, его передатчик протяжно загудел.

— Гедимин, — раздался в наушниках негромкий голос Ассархаддона, — можете сделать мне небольшое одолжение?

Сармат изумлённо мигнул.

— Что тебе нужно?

— Дайте Стивену Марци затрещину, — ровным голосом попросил Ассархаддон. — Я смогу с ним встретиться только вечером, а в таких делах важна своевременность.

— Что?! — Гедимин потянулся к наушнику — проверить, не вышел ли тот из строя. — Мать моя пробирка…

— Прочтите, что он только что написал мне, — сказал куратор с той же безжизненной интонацией. — Возможно, после этого моя просьба станет вам понятна. Я знаю, что человеческая тупость безгранична, но сарматской надо бы иметь пределы.

Гедимин прочитал несколько строк, ошеломлённо мигнул, выдохнул сквозь стиснутые зубы и, развернувшись, заехал Стивену в лицевой щиток. В этот раз он не жалел ни экзоскелет, ни свои костяшки, — от удара охранник отлетел на полтора метра и, не удержавшись на ногах, грохнулся на спину. Если бы не жёсткий костюм, его шея сломалась бы, но он уцелел. Гедимин, шагнув к упавшему, увидел испуганный взгляд из-под разбитого щитка раньше, чем направленный ему в лицо ракетомёт, — и второй удар вышел слабее. Крепления ракетомёта смялись и частично вырвались из экзоскелета, ракета, едва вошедшая в податчик, вывалилась на пол. Стивен вскрикнул и засучил ногами, пытаясь выползти из-под Гедимина, севшего на экзоскелет сверху.

— «Сознательный саботаж»? «Поставить на корабль заведомо неисправный двигатель»? — он просунул руку сквозь разбитый лицевой щиток и, подавив желание расплющить Стивену лицо, дотянулся до его уха и крепко его вывернул. — Идиот! Зачем спрашивал, если не хочешь ничего понимать?! Зачем?!

— Гедимин, он не ответит, — судя по голосу, Ассархаддон всё видел и увиденным был очень доволен. — Не могу вас осудить, но — пожалуй, хватит.

Гедимин, опомнившись, посмотрел вниз, на расколотый шлем слабо стонущего Стивена, и вздрогнул. Хватка сармата в скафандре была очень крепкой — его пальцы размозжили хрящ и порвали кожу, и вся ладонь Гедимина и лицо охранника были в крови. Ремонтник отдёрнул руку, оторопело глядя на остатки ушной раковины, — медотсек, предположительно, мог её восстановить, но проще было пришить новую.

— Вставай, — Гедимин, отпустив охранника, поднялся на ноги и слегка толкнул его в плечо. — Конрад, отведи его в медблок. Стивен, допрыгаешься ты со своими писульками…

Охранник ничего не ответил. Он встал сам, без помощи Конрада, но его шатало. Гедимин подобрал ракету и кое-как прикрепил к податчику зарядов. Охранники пошли к ближайшей Вертикали; Конрад, как и Стивен, подавленно молчал.

— Он говорит, что ты скрытый саботажник, — тихо сказал Васко за плечом Гедимина. — Что хочешь сорвать строительство флота. И что он выведет тебя на чистую воду, как бы Ассархаддон ни покрывал тебя.

— Идиот, — подвёл итоги услышанному Гедимин. Ему уже не хотелось никого бить — он не чувствовал ничего, кроме тоски и странной усталости, куда более сильной, чем после работы на урановых рудниках.

— Его правда сделают капитаном, когда будет флот? — спросил он, повернувшись к Васко.

— Он уже командовал кораблём в ту войну, — кивнул охранник. — У нас осталось мало офицеров. Не из чего выбирать.

— Не завидую я тому кораблю, — пробормотал Гедимин, вспоминая «Шибальбу». — И не удивлён, что тогда нас разбили. И если опять разобьют — не удивлюсь.

31 декабря 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» — кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Самоходную платформу, уже без антиграва внутри и с открученными гусеницами, вытащили из отсека электрокраном и повезли в Авиаблок — кто-то уже зарезервировал освободившееся оборудование для испытаний. Гедимин с охранниками стоял у стены, поодаль, там, где его не могли случайно зацепить массивным грузом, и молча наблюдал. Его помощь давно была не нужна — все чертежи и наработки по реакторам типа «Феникс» он отдал Гельмеру ещё вчера, экспериментальную установку разобрал и помог погрузить ранним утром, — но было уже полвторого, а сармат не мог сдвинуться с места. «Это всё?» — думал он, глядя на «выпотрошенную» платформу. «Выходит, что всё. Странно, как я привязался к этому проекту…»

Платформу увезли, отсек закрыли, команда Инженерного блока, попрощавшись с Гедимином, ушла по своим делам. Сармат с трудом стряхнул странное оцепенение и открыл карту «Гекаты». За прошедший месяц база изменилась, и существенно, — он долго искал знакомые лаборатории, но не находил даже яруса, на котором они располагались. Все исследования Ядерного блока были свёрнуты, его отсеки исчезли и, как подозревал Гедимин, были вывезены по частям для нужд будущего флота, — в их стены было замуровано немало ипрона и флии. Заметно «ужался» и Химблок; Авиаблок изменил форму, свернувшись в шар вокруг отстроенной верфи. Ещё одна верфь заняла добрых две трети Инженерного блока. Биоблок с гроздьями медотсеков остался на прежнем месте, но экзотариум с карты пропал. Гедимин встревожился было, но нашёл станцию «Образцы» на прежнем месте и понял, что изменения коснулись только карты — видимо, огромный бесполезный зоопарк слишком сильно раздражал Маркуса, и его на всякий случай «спрятали». «Койольшауки» изменилась не меньше «Гекаты» — отсеки для подземных испытаний частью исчезли, частью расширились и перешли к Авиаблоку и Биоблоку. «Линкена нет,» — Гедимин поискал, где проводились ядерные испытания, но нашёл только пустое место. «Переселился на полигон? То, с чем он работает, в отсеке не взорвёшь…»