Линкен ухмыльнулся, с силой опуская ладонь на столешницу.

— Всё проверят, физик. Прямо сейчас проверяют.

— И это очень интересное исследование, — дополнил его слова Кумала, мягко опираясь кончиками пальцев на стол и внимательно глядя на Гедимина. Откуда конструктор взялся там, где всегда собирался Ядерный блок, и очень редко появлялись посторонние, сармат так и не понял.

— Дугал и Николис сейчас проводят для меня серии опытов с пересечением границы галактик, — продолжал Кумала. — Биоблок тоже за ними наблюдает. Очень интересные результаты. Работа ещё не закончена, и я возлагаю надежды на новую базу, но пока что могу сказать — ипроновые пластины при пересечении должны прикрывать как минимум голову. Довольно сильное излучение в широкой части мембраны, некоторые подопытные даже теряли сознание. Сарматы, разумеется, более устойчивы, чем…

Он дёрнулся от внезапного пинка в голень и замолчал, удивлённо глядя на Линкена.

— Так вы и сюда притащили людей-подопытных, — медленно проговорил Гедимин, сжимая кулаки. — Хоть что-то ещё осталось не замазанным?!

— Кагетская программа экспериментов… — невозмутимо начал Кумала, но тут же замолчал — второй пинок едва не уронил его на пол, и он, укоризненно посмотрев на Линкена, отошёл от стола туда, где до него не могли дотянуться. — Прошу прощения, если заставил вас зря волноваться, Гедимин. Я менее всего хотел вас расстроить. Меня не предупредили, что вы так чувствительны к этой теме…

— Иди-ка… в Биоблок, — сказал ему Линкен, недобро щурясь. — Тебя сюда звали?

Гедимин навалился грудью на стол и подложил руку под подбородок. То, что он чувствовал, не было похоже на обычное сдавливание вдоль рёбер, — скорее это напоминало тошноту. Хольгер положил ладонь ему на плечо и легонько встряхнул его.

— Научное любопытство, атомщик. Люди в своё время поставили на нас достаточно опытов. Теперь наша очередь.

Гедимин вскинулся, встретился с ним взглядом — и медленно опустил голову на подложенную руку. Тошнота усилилась. «А ведь он не стал синтезировать флоний,» — напомнил себе сармат. «Наверное, он не ставит опыты на людях. Или — уже ставит?»

28 сентября 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Столы, расставленные вдоль стен по всему коридору, были залиты разноцветным свечением. Зелёные, белесые, синие, красные блики дрожали на стенах и потолке, — Химблок не поскупился на красители. Гедимин, проходя мимо разложенных по столам «стержней», «твэлов» и «плазменных гранат», только ухмылялся — руководил производством всех этих штук Кенен Маккензи, к реактору близко не подходивший, и перепутать все эти съедобные и не очень безделушки с настоящими частями реактора было невозможно. Точнее, так думал Гедимин, — многие сарматы, увидев светящуюся чепуху на столах, вздрагивали и менялись в лице.

— Да, Кенен сегодня расстарался, — хмыкнул Хольгер, взяв из ближайшей груды метровый «твэл» — набор ёмкостей с подкрашенной жжёнкой.

— Весь Химблок месяц на него работал, — буркнул Линкен, вынимая один «стержень» и с подозрением глядя на него. — Хольгер, ты нашёл тут маркировки? Какой дряни он сюда напихал?

— Лиск! — обиженно фыркнул Кенен, вынырнувший из толпы в полуметре от Гедимина и тут же вцепившийся в его локоть, чтобы толпа не уволокла его обратно. — Давно ты стал таким привередливым? Скажи ещё, что начал различать вкусы!

— Твою горькую дрянь я за километр чую, — отозвался Линкен, отламывая «хвостовик» и нюхая жидкость, выплеснувшуюся на ладонь. — Тут вкусовые рецепторы не нужны… Нет, кажется, в этот раз без… Тьфу! Какого астероида там делает глюкоза?!

Гедимин взял «стержень», светящийся красным, и не прогадал — внутри была смесь спирта и синтетического капсаицина, обжигающая рот и горло — и, как показалось сармату, все внутренности вплоть до выделительной системы.

— Куда идём? — толкнул его в бок Хольгер, равнодушный к псевдочеловеческой еде.

— Инженерный блок устроил джакузи, — сообщил Кенен, высматривая на стенах недавно появившиеся указатели. — Лучше любой градирни — и безо всяких утечек! Пойдём, атомщик, тебе нужно иногда получать удовольствие!

— Мартышечьи штучки, — презрительно фыркнул Линкен. — Идём с нами, атомщик. Гуальтари одолжил у авиаторов испытательные коридоры. Увидишь настоящий воздушный бой!

Гедимин покачал головой.

— Я давно не был в реакторных отсеках. Пройду по ним, подумаю в тишине. Тут вас слишком много.

Он думал, что День атомщика будет распространяться только на Ядерный блок, в крайнем случае, на часть Инженерного — или, что вероятнее, вообще будет отменен вернувшимся на базу Ассархаддоном; однако выходной объявили для всех сарматов Луны, и все, собравшись маленькими и большими компаниями, толпились сейчас в коридоре и выбирали, куда пойти. Гедимин был доволен, но постоянный гул в ушах мешал сосредоточиться.

Он почти уже выбрался к транспортному туннелю, но вдруг у стены мелькнул знакомый силуэт. Там со съедобным «твэлом» в руках стоял Кумала и кого-то ждал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Ремонтник подался в сторону, но поздно — его уже заметили.

— А, Гедимин! — Кумала приветливо помахал «твэлом». — Своеобразные угощения сегодня на столе. Вы уже попробовали?

Гедимин кивнул, неохотно останавливаясь.

— Идите-идите, — рассеянно кивнул Кумала, высматривая кого-то в толпе. — Менее всего я хочу вас задерживать. Сегодня ваш праздник, и, надеюсь, вам будет весело.

Увидев наконец нужного сармата, конструктор отошёл от стены и, ловко лавируя в толпе, исчез из поля зрения. Гедимин изумлённо мигнул.

— Хольгер, ты где? — спросил он в коммутатор, выйдя на платформу. — Нашёл Айзека?

— Да, и тебя тоже, — отозвался невидимый химик. — Стой, где стоишь, мы идём к тебе!

— Кумала сегодня странный, — поделился удивлением Гедимин, не дожидаясь, пока сарматы до него доберутся. — Видел меня, но не прицепился. Сказал пару слов и убежал. Не видел его? С кем он там ходит?

— Мать моя колба! — потрясённо выдохнул Хольгер, выныривая из-за чьей-то спины в полуметре от Гедимина. — Серьёзно?! Видел, узнал… и спокойно ушёл? Не знаю, что и сказать.

— Кажется, он нашёл кого-то более… дружелюбного, — сказал Айзек. — И больше не будет тебя трогать.

— Было бы неплохо, — проворчал Гедимин. — А ему пусть будет весело. Подальше от меня.

29 сентября 37 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки» — кратер Кей, малый полигон

Грузовой глайдер гудел, вызывая диспетчера, — пора было открывать шлюз. Гедимин, шагнув на платформу из закрывающегося вагона, растерянно огляделся — похоже, он опять приехал на станцию последним, и ему осталось место снаружи фургона. Он уже разогнался, примеряясь, как запрыгнуть на выступ и ухватиться за скобы, как чёрный силуэт преградил ему дорогу. Опознав в чужаке экзоскелетчика-«Фенрира», сармат вынужденно приостановился. Глайдер снова загудел, но другой гудок, внутри шлема, с лёгкостью заглушил внешние звуки.

— Гедимин, там уже нет мест, — послышался в наушниках спокойный голос Ассархаддона. — Незачем висеть снаружи, вы сорвётесь. Идите к нам. Проводите Гедимина к машине!

Экзоскелетчик склонил голову под шлемом и жестом попросил сармата идти за ним. Стивен, Васко и Конрад, остановившиеся было на платформе, почти бегом устремились к Гедимину и быстро его догнали, но «Фенрир» жестом приказал им остаться.

— Кратер Кей под надёжной охраной, — сказал Ассархаддон, дожидаясь, пока сармат сядет в его «машину». — Стивен может отдохнуть, и вам нечего бояться. Что вы остановились?

Гедимин, и правда, замер на месте, увидев «машину», — ему ещё не приходилось встречать такие ярко раскрашенные глайдеры. На чёрный фон был нанесён красно-золотой орнамент — стилизованные животные и растения — или, возможно, архитектурные элементы, сармат не был уверен, что правильно их опознал. Транспорт принадлежал к «Седженам» — звездолётам на «лучевых крыльях», без антиграва — но «крылья» туда были установлены самые мощные из существующих.