— Там отдельный шлюз с полигоном? — спросил сармат.

— Нет, там подземная камера, — ответил Линкен; ему, судя по вспышкам в глазах, тоже было не по себе, и он пытался занять храбрости у Гедимина, то и дело оглядываясь на него. — Свой полигон, далеко ходить не надо.

Гедимин фыркнул.

— Вы там в своём уме? Какая ещё подземная камера? Ты же взрывник, сам должен соображать…

Константин, до этого момента стоявший у иллюминатора и скользивший хмурым взглядом по стенам туннеля, дёрнулся и развернулся к сарматам.

— Heta! — его лицо болезненно дрогнуло. — Подземные ядерные взрывы в двух шагах от лаборатории… Запомните, Eatesqa, — если бы не приказ Ассархаддона, я бы к вам близко не подошёл.

— Да мы привыкли, — хмыкнул, не показывая обиды, Линкен.

Вагон затормозил, плавно лёг в захваты и остановился перед платформой. На ней не было никого; пустые коридоры без опознавательных знаков расходились в разные стороны. Линкен уверенно направился в один из них, жестом позвав сарматов с собой.

Очередной замаскированный люк открылся беззвучно, впустив пришельцев в шлюзовую камеру. Охранники отступили от входа — в эту лабораторию им было нельзя, и Гедимин, отвернувшись, довольно ухмыльнулся. Камера закрылась. Гедимин посмотрел на знаки на крышках люков — похоже, эта лаборатория, как и его собственная, была автономной, со своим запасом воды и кислорода на несколько суток.

За изолирующим шлюзом располагался небольшой «чистый» отсек с парой встроенных в стену телекомпов, выдвижными панелями разного назначения и тремя надувными матрасами, сдутыми и свёрнутыми, сложенными в углу. Из одного из свёртков торчал угол тонкого одеяла.

— Один — мой, — пояснил Линкен, проследив за взглядом Гедимина. — А остальные… ну, мало ли что.

Константин презрительно фыркнул.

— Я тут спать не буду, Eatesqa. Для ночлега построен жилой блок. А валяться по уши в плутонии — это не для нормальных существ.

— Да нет тут никакого плутония, — отмахнулся Линкен. — Боишься — дальше не ходи. Сядь тут. Телекомп есть, чего тебе ещё надо?

— Нет уж, — Константин недобро сощурился. — Так быстро вы от меня не отделаетесь. Что дальше?

Гедимин, не влезая в перепалку, рассматривал стены. Тут было как минимум два изолирующих слоя — нейтронностойкий фрил и ипроно-рилкаровая прокладка, а внутри стены угадывался встроенный генератор защитного поля.

Между «чистым» и «грязным» отсеками находился ещё один шлюз, камера дезактивации, и ещё два генератора — основной и резервный. Стена за ним плавно выгибалась, чтобы в случае аварии принять удар на себя. Гедимин отследил ещё два изолирующих слоя, хмыкнул и перевёл взгляд на универсальные станки, прикрытые защитным полем.

— А вон там ирренций, — Линкен указал на непрозрачный купол. — Контейнеры с окисью, по килограмму в каждом. Я пока взял десяток…

— Порошок? — деловито уточнил Гедимин. Константина передёрнуло, и он проверил, герметичны ли пластины на висках.

— Ну да, обычная фасовка. Что, не так? — насторожился Линкен.

— Посмотрим, — неопределённо пожал плечами Гедимин. «Я бы начал с пластин, если не со сфер. Порошок неуправляем…»

Следующие ворота были двуслойными, щедро украшенными предупреждающими знаками. За ними была камера дезактивации, втрое больше той, что разделяла «чистый» и «грязный» отсеки. Люк помигал красным и открылся, выпустив сарматов в плавно изгибающийся коридор. Гедимин измерил его шагами, одновременно пересчитывая генераторы защитного поля в стенах, — длина пустого прохода составляла двадцать метров.

— На что ни пойдёшь, лишь бы не строить лишний выход, — еле слышно пробормотал Константин. — Предупреждайте, если соберётесь там взрывать! Я в эти дни буду уезжать в «Гекату».

— Далеко ехать, — хмыкнул Линкен.

— Ничего, — отозвался Константин. — Жизнь дороже.

Следующие ворота долго мигали, проверяя пришельцев считывателями, и наконец открылись — и Гедимин увидел огромный пустой зал с извилистыми стенами. Едва сарматы вошли, включились «арктусы», разделив помещение непрозрачными перегородками защитного поля. Гедимин осмотрел стены — где-то в глубине предполагались изолирующие слои, но первые два метра были выстланы фрилом, поглощающим энергию взрыва, — нарочито хрупким и лёгким материалом.

— Вот здесь, — сказал Линкен, ткнув пальцем себе под ноги. Сарматы уже вышли в центр зала, к вмонтированным в пол креплениям.

— Ты не думай, атомщик, мы тут всё проверили, — сказал взрывник. — Две килотонны — даже ничего не треснуло.

Константин дёрнулся всем телом и ошеломлённо замигал.

— Псих с ядерной бомбой! — скривился он. — Это последний раз, когда я сюда захожу. Если Гедимину жить надоело — это его проблемы.

— Две килотонны — это ничто, — недовольно сощурился Гедимин. — Не на что тратить ирренций. Сколько его было? Какая схема?

Линкен мигнул.

— Ты что? Ирренций ещё не взрывали. Я тебя для этого и вызвал. Я умею взрывать бомбы, собрать могу, если устройство знакомое, но конструировать новые — это для тебя.

— Понятно, — отозвался Гедимин, про себя облегчённо вздохнув. Ему не хотелось пускать ирренций на бомбы, но на секунду стало обидно за странный металл, — по ощущениям сармата, взрыв ирренция должен был быть мощнее на порядки.

… - Выкладывай, — сказал Константин через четверть часа, когда все сарматы собрались в «чистом» отсеке. — Что ты хочешь сделать?

— Узнать критическую массу, — ответил Линкен, переводя взгляд на Гедимина. — До сих пор никто не знает. Мне поручили эту бомбу. А я не знаю, как к ней подступиться.

Гедимин мигнул.

— И на Земле до сих пор не выяснили? — он недоверчиво посмотрел на Линкена. Тот треснул кулаком в стену, в последнее мгновение замедлив движение руки и смягчив удар.

— Никто не знает, — повторил он. — Вся разведка молчит.

Гедимин и Константин удивлённо переглянулись.

— Хорошо засекречено, — пожал плечами северянин. — Или… есть предположения, но не на чем проверить. Только мы можем взять десять килограмм ирренция. И прибавить к ним ещё десять, если десяти не хватит. Ну что ж, данных по ирренцию у нас много, — начну считать.

Линкен кивнул.

— Если надо что-то проверить — бери ирренций, будет мало — выпишу ещё.

Смотрел он по-прежнему на Гедимина, будто ждал его решающего слова. Сармат пожал плечами — в теоретических расчётах он никогда не был силён.

— Когда Константин закончит, будем работать, — сказал он.

— Так-то так, — протянул Линкен, — но вот… Атомщик, расчёты-то расчётами, но…

Константин фыркнул.

— Что ты там мычишь? Умнее всех? Тогда сам считай!

Гедимин молча ткнул его кулаком в бок. Он задумчиво щурился, глядя на вход в «грязный» отсек. Линкен насторожился.

— Ты что-то надумал, — сказал он. — Говори.

Гедимин кивнул.

— Есть способ выяснить на практике. Так делали раньше на Земле… Сложить ирренций в кучу, добавляя заданную массу. Дождаться лучевой вспышки. Повторить. Уточнить значение до грамма. Повторить ещё несколько раз. Старый способ. Я бы попробовал.

Константин выпрямился во весь рост.

— Tzahasu!

— Что?! — вскинулся Линкен. Гедимин ошалело мигнул — раньше его так не припечатывали.

— Двое полоумных! — Константин звонко приложил руку к шлему. — Что за идиотские опыты?!

Гедимин недовольно сощурился.

— Так делали, — буркнул он.

— Не всё, что делали макаки, надо за ними повторять! — Константин, оборвав фразу на полуслове, стиснул зубы. — Ты же вроде учился в Лос-Аламосе! Тебя там этому научили, да?!

— Эй-эй, heta, — Линкен взял сарматов за плечи и втиснулся между ними. — Меня тут назначили командиром, ясно? Я не знаю ваших дел. Но Гедимин — атомщик, и он уже строил новые штуки. Пусть он работает. Ты будешь тут, он — за шлюзом. Вы друг другу не помешаете.

Константин стряхнул его руку со своего плеча и отстранился.

— Вы оба — полные идиоты, — угрюмо сказал он. — Близко не понимаете, во что влезли. Во время испытаний я буду в «Гекате». Может, туда волна не докатится.