Фанданец, раздраженно подумала я, ощущая, как сердце падает из груди в самый низ живота. Прекрасно, в таком случае с моим знанием языка я могу на участие не рассчитывать. Но фанданцы – неплохой вариант, именно у них уникальная служба расследования особо тяжких преступлений и не менее уникальные технологии ведения следствия, которыми мы не располагаем, жаль только, что я эти способы и технологии на собственном опыте уже не узнаю.

– Нет, комиссар, специалист наш. Майор Брайан Брент. И пусть он не действующий сотрудник… С этим есть проблема? Комиссар?

Проблема? Ее величество неверно оценила ситуацию! Но она и комиссара не знала так, как его знала я.

– Это очень неудачный выбор, ваше величество, – спокойно ответил он. Да, потому что он это умел. Потому что он знал, какую ошибку она совершает. – Во-первых, майор Брент был уволен за систематическое нарушение требований Процедурной Комиссии. Господин министр, я уверен, помнит это увольнение во всех подробностях.

Его помнила даже я, потому что изменила своим принципам и посмотрела видеозапись. Да мы все ее смотрели, вся Королевская Полиция, начиная с комиссара и заканчивая тренерами в зале.

– Это значит, что все, что предпримет майор Брент, сразу будет поставлено под сомнение. Всеми – и Процедурной Комиссией, и впоследствии – Судом, и, разумеется, иностранной прессой. Во-вторых, майор Брент неоднократно подвергался дисквалификации. Что подразумевает – ему сначала придется в очередной раз подтвердить свои знания. В-третьих…

– Майор Брент умеет действовать по обстоятельствам, – холодно перебила его королева. – И у него не самые ровные отношения с ректором.

– Это как раз в-четвертых, – не растерялся комиссар. – Его объективность практически нулевая. Я предлагаю кандидатуру полковника Руперта – офицера с безупречной репутацией и лучшего следователя Королевской Магической Полиции.

– Репутация полковника Руперта мне известна, – тут же парировала королева. – Он слишком уважает протоколы. У нас мало времени, национальные экзамены начинаются через три дня. Единственный, кому безразличны все требования Процедурной Комиссии, это майор Брент, и я не изменю свое мнение, можете не стараться. Я знаю отношение руководства Магической Полиции к майору, поэтому он будет отчитываться лично передо мной. Что же касается вас, капитан, – и тут королева неожиданно встала – мы едва успели соблюсти проклятые требования протокола и тоже вскочить, – прошу вас, с глазу на глаз.

Я недоумевала все больше и больше.

Допустим, сейчас королеве уже неважны соблюдения требований Процедурной Комиссии. Главное – скорость, компетентность и непредвзятость. Насчет первого я была спокойна, второе ее величество приняла на себя, третье… Ректор и Брент лет десять назад сильно сцепились по поводу вины одного из выпускников Академии в обрушении моста. Пострадавших было довольно много – семь человек, и следствие показало, что обвиняемый действительно проявил халатность, но Брент, насколько я знала, требовал проверки по всей Академии: качество подготовки специалистов.

Брент перестал быть мне важен. Я его все равно не знала лично – его уволили еще до того, как я стала регулярно покидать лабораторию, видела его только на видеозаписи. Что ее величество хочет от меня?

Мы вышли в сад. Небольшой, учитывая размеры дворца, но на самом деле в нем было легко заблудиться, если свернуть с дорожек. Я шла чуть позади королевы, помня, что таков протокол, и старалась унять дрожь в руках. И, конечно, ни на секунду не забывала о том, что я на каблуках, будь они неладны вместе с теми, кто придумывал парадную форму.

– Не поймите меня превратно, – сказала наконец королева. – Я уважаю комиссара Артура и ценю его мнение. Сейчас мне важно, чтобы следствие вел человек, который будет идти к своей цели, игнорируя все препятствия, будь то какой-то бессмысленный протокол или чье-то упертое мнение…

Она остановилась и посмотрела на меня. Я в ответ заставила себя взглянуть ей в глаза тоже: безумие, но она сама позвала меня говорить по душам?

Дальше стало еще невероятнее. Королева ободряюще мне улыбнулась, прохладными пальцами сжала мое запястье и сразу же отпустила.

– Мне нелегко, капитан Мэрианн… Поверьте, я охотно бы сделала все иначе, но от меня требуют слишком много. Чаще больше, чем то, с чем я могу запросто справиться. Прошу, помогите мне.

– Все, что угодно, ваше величество, – растерянно пробормотала я. Сейчас перед мной стояла не королева, точнее, вела она себя не как королева, а как человек, от которого ждали единственного и безупречного решения. Обычная женщина, руководитель, такая же, как и я, только не лаборатории, а государства. Разница только в масштабах. – Я сделаю все, что в моих силах.

Королева подошла к ближайшей скамеечке и села, жестом попросив меня сесть с ней рядом.

– Майор Брент будет делать все возможное, чтобы доказать вину ректора Томаса. Мне нужно, чтобы вы доказали его невиновность.

Отвисшая челюсть – явно не то выражение лица, с которым стоило появляться перед ее величеством. А комиссар уверял, что королева будет нас спрашивать, как у ректора поднялась рука на собственную жену.

– Простите, – проблеяла я, спохватившись и немедленно добавив: – Ваше величество. Но… – я спешно пыталась собрать разлетевшиеся мысли в кучу. – Но я – эксперт-криминалист, я работаю с уликами…

– Я не могу требовать от вас полного нарушения всех процедур, – покачала головой королева. – И, конечно, я не имею в виду, что вы должны искажать данные экспертизы. Просто… просто исходите из того, что он невиновен. Я очень прошу.

По крайней мере, мне стало понятно, почему она увела меня из переговорной. Комиссар бы, конечно же, не согласился с подобным предположением. Как невиновен, почему, мы еще даже не начали следствие?

Но мой прозорливый шеф оказался прав, когда высказал свои опасения, что королева в конце концов попросит нас именно об этом.

– Вы знаете, как в старину выбирали Клерикальный Совет? – спросила королева. – Собирали Великий Диспут, одна сторона – Глас Создателей, другая – Глас Противного…

Да, разумеется, краткий курс клерикального права входил в программу повышения квалификации, без которой я не смогла бы работать в полиции. Точнее, это был курс Старого права, но так как его принципы все равно применялись, я знала, о чем она говорит. Глас Создателей, или пять членов Великого Диспута, перечисляли благие дела кандидатов, Глас Противного, другие пять членов, вытряхивали все их грязное белье.

– Ваше величество, – издалека начала я, – я работаю только с уликами… – И потом я уцепилась за спасительное. Пусть меня отстранят непосредственно от этого дела – как глава лаборатории я так или иначе коснусь всех экспертиз. – Возможно, ваше величество просто не в курсе. Я подавала заявление в Академию, и мне отказали даже в его регистрации.

– Вот как? – вяло удивилась королева. – Я об этом не знала. Но отказ получают примерно восемьдесят процентов всех национальных заявителей.

Проценты и Академия – очень странная математика. Я тряхнула головой, сознавая, что это совершенно не по протоколу.

– Моя объективность тоже теперь под сомнением, – продолжала я уже более воодушевленно. – Я думаю…

– Просто сделайте так, как я вас прошу, капитан.

«Сделать – что?» – хотелось мне заорать. «Поверить, что он невиновен? Вот так, просто потому, что вы приказали? Я ученый! Я не легковерная дурочка, падкая на несчастное детство и то, что “он бы никогда!”». Но я сдержалась, и это было вполне объяснимо.

– Я могу гарантировать вам свою непредвзятость, ваше величество, – с достоинством объявила я. – Я могу гарантировать достоверность наших исследований. Но я не могу гарантировать, что я от всего сердца поверю в вину или невиновность кого бы то ни было, основываясь только на… личной симпатии или же антипатии.

Королева задумчиво поулыбалась.

– Напрасно вы думаете, что здесь замешано мое отношение к ректору Томасу, – проговорила она, а я задержала дыхание и прикусила язык. Она приняла это все на свой счет?.. Кажется, я уже наполовину уволена. – Репутация Академии, студенты, бюджет страны. Я не менее прагматична, чем вы, капитан. Надеюсь, мы с вами друг друга поняли.