Утро подкралось незаметно: теплыми солнечными лучами проникло через распахнутое окно и согрело меня. Птицы, как всегда, весело щебетали, их песни убаюкивали. И я наконец-то закрыла глаза, провалившись в долгожданный сон.

Проснулась от тихого стука в дверь.

— Войдите, — пригласила хриплым спросонья голосом и широко зевнула.

В комнату вошла Дивонэ. На ней не было лица: бледная, как поганка, взгляд поникший, волосы, обычно аккуратно заплетенные в косу, торчали во все стороны, а нос красный, как поспевший помидор. Вскочила с постели.

— Что случилось? Ты заболела?

— Не знаю… — еле слышно протянула она и села на кровать. — Но чувствую себя как мертвец.

Дивонэ откинулась на подушку и закрыла глаза.

— Принести тебе что-нибудь? Еды, воды? Отвар, может, сделать? Что угодно, только скажи!

— Я уже… — ответила она, едва пошевелив синими губами, и легла.

Погладила женщину по голове, убрала с лица непослушные пряди волос. Да она ледяная! Тут же достала из прикроватного сундука покрывало и положила поверх уже имеющегося. Потом спросила:

— У вас лекарь в деревне есть?

Надеюсь, здешних врачей так называют. Но Дивонэ не ответила, лишь тихонько засопела. Я взяла с собой вещи и на цыпочках вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Срочно нужен доктор!

В спальне хозяйки переоделась в легкое светлое платье изо льна, повязала волосы лентой, убрав их в высокий конский хвост и, умывшись водой из ведра, пошла стучаться в остальные комнаты. Спустя буквально минуту поняла, что мы в доме одни, и решила сначала позавтракать, а заодно продумать план действий. В чугунке разогрела молоко, на сковороде поджарила пару кусков хлеба — очень тостов захотелось — и села за стол.

Медленно намазывала масло на теплый хлеб, наблюдая, как оно тает, и рассуждала: по идее, выходить за пределы деревни в одиночку мне нельзя, но в данной ситуации — другого решения не придумывалось, хотя я далеко и не пойду. Откусила хрустящий тост и, прожевав, запила горячим молоком. Как вкусно!

Когда глиняные тарелка и кружка опустели, осмелела, встала из-за стола и вышла во двор. Утреннее солнце светило в глаза, заставляя щуриться, пока я не привыкла к ярким лучам. На небе не было ни облачка, да и ветер стих. Жарко, душно. Подойдя к калитке, остановилась на мгновение и вспомнила слова Конна: «На тебе висит заклинание слежки…» Вдохнув полной грудью, прогнала страх и, толкнув калитку рукой, вышла со двора.

Не успела миновать каких-то десять домов, как почувствовала, что на лбу выступил пот. Пекло неимоверно. Смахнув влагу тыльной стороной ладони, свернула за угол высокого забора и неожиданно во что-то врезалась! Попятилась и тут же увидела, кто преградил мне путь. Вместо извинений невольно выкрикнула:

— Ты?!

В янтарных глазах мелькнуло удивление, а губы растянулись в какой-то полубезумной улыбке. Норд развел руками, пожал плечами и сказал:

— День добрый, Арина! Чего не смотришь, куда идешь?

Из моих легких вырвался тяжелый вздох. Интересно! Бывают же люди, которые могут так сильно раздражать! Причем беспричинно…

— Извини, задумалась, — ответила, мазнув неодобрительным взглядом по оголенному торсу, блестевшему каплями пота на солнце. — Хорошего дня!

— И тебе.

Мужчина хлопнул меня по плечу и свернул в переулок, а я продолжила путь к дому ювелира и уже спустя полчаса стояла на пороге, настойчиво колотя в дверь. Послышались мерные шаги, и дверь открылась. Имар, облаченный в мятые тунику и короткие штаны, обнажавшие волосатые ноги, удивленно на меня посмотрел, широко зевнул, потянулся, расправил плечи и спросил:

— Чем обязан?

Видимо, только что проснулся. Опустила взгляд с его взъерошенных волос, напоминающих птичье гнездо, на полусонное лицо.

— Дивонэ заболела, выглядит — ужа-а-асн…

Не успела договорить, как Имар, серые глаза которого забегали из стороны в сторону, перебил меня:

— Где она сейчас?

— Дома.

— Жди меня здесь! — приказал мужчина и, оставив дверь нараспашку, скрылся внутри.

Я осталась стоять на крыльце, вслушиваясь в бренчания, громыхания и невнятное мычание, доносившиеся из дома, а потом, спустя буквально пару минут, ко мне вышел Имар все в той же одежде, но с тряпичной сумкой на спине. Дверь закрылась по щелчку мужских пальцев, и мы направились к нашему дому. Я еле-еле поспевала, вприпрыжку следуя за своим спутником.

В спальню к Дивонэ Имар не вошел, а влетел и замельтешил из угла в угол при виде пустой комнаты.

— Она в соседней, — пояснила я, и мужчина выбежал в коридор.

Вздохнув, пошла за ним. Хозяйка, укрытая одеялом с головой, спала, тихо посапывая. Имар опустился на колени рядом с кроватью и, скинув сумку на пол, щелчком пальцев закрыл шторы на окошке, создав уютную темноту. Я молча следила, как он поднял руки и, нашептывая заклинание, двигал ими в воздухе из стороны в сторону над ее телом. Внезапно ювелир замер, а его ладони засверкали. Угасающие искры падали с его рук на одеяло и медленно растворялись в пространстве. Мужчина тяжело вздохнул и уперся головой в одеяло, сжав кулаки. Секунды тянулись долго. Немного подождала, а потом подошла к нему, легонько коснувшись плеча, и спросила:

— Что с ней?

Имар поднялся с пола и посмотрел на меня обреченным взглядом, от которого у меня скрутило живот.

— Ее прокляли.

Сглотнула, ощутив, как спина покрылась мурашками.

— С такими схемами чар еще не доводилось сталкиваться. Помимо обычной магии заметны темные вплетения.

— Ты имеешь в виду по цвету темные?

Собеседник помотал головой.

— Нет. Здесь самая настоящая магия тьмы. — Имар почесал подбородок, задумчиво глядя в сторону. — Уверен, это дел рук ее сестры.

Сестры? Он не ошибся? Хозяйка никогда о ней не рассказывала.

— Иргарэ, — продолжил мужчина, прочитав удивление на моем лице. — Они как две капли воды похожи друг на друга — не отличить невооруженным взглядом. Единственное, что выдавало Дивонэ, так это талант, доставшийся ей от предков, коим сестра не обладала. Но девчонкой та была строптивой, всегда тянулась за Дивонэ. А когда источник баланса разрушили, Иргарэ перешла на сторону тьмы, поддавшись влиянию темных чар, как бы мы все ни старались вернуть ее обратно. — Имар присел на край кровати. — До сих пор прислуживает Онгхусу.

— Дивонэ рассказывала мне, что на стороне тьмы тоже есть ясновидящие. Она имела в виду собственную сестру?

Мужчина кивнул, нежно погладив спящую по макушке, торчащей из-под одеяла.

— И что теперь? Ты сможешь снять эти чары?

Серые глаза блеснули яростью, которую невозможно было не заметить. Неужели все так сложно? И как все… неожиданно. В голове не укладывается. А если у него не получится, она что, умрет?.. Этот вопрос озвучивать не стала, так как страшилась того, какой ответ получу.

— Сделаю все, что смогу, и даже больше. Ради этой женщины я готов пожертвовать собственной жизнью, если будет необходимо.

В тихом голосе была такая стальная уверенность, что мне немного полегчало от его слов. Была рада, что Дивонэ находится в надежных руках этого странного, на мой взгляд, мужчины, который, оказывается, действительно любит ее.

Молча кивнула и вышла из комнаты, оставив их наедине. Настало время браться за домашние дела, тем более что ими — до выздоровления Дивонэ — теперь придется заниматься мне одной. Сняв шляпу с настенной полки и накинув платок на плечи, направилась в огород.

Спустя какое-то время очередная грядка была преодолена, я потянулась, разминая спину. Посмотрела на корзинку, наполненную овощами — какая я все-таки молодец! Вытерев пот со лба платком и захватив корзинку, направилась в дом. Да, жара еще та. Похоже, лето здесь в самом разгаре. Прежде чем зайти внутрь, села на скамейку и хорошенько отряхнула ботинки от налипшего чернозема.

Вдруг послышался скрип калитки, я подняла глаза и увидела: мне навстречу, сверкая желтыми глазами и мотая длинным хвостом, бежит Ринха, а за ней по двору бредет Пимен с неизменной лукавой улыбкой на морщинистом лице. Животное встало на задние лапы, передними оперлось на меня, чуть не повалив с лавки, и ткнулось мокрым носом в шею.