– Отставить не хотеть спать! Слушать мой вопрос! Думаем чем умеем, отвечаем ртом: почему тихий час называют тихим?

Михаил Валерьевич пожал плечами:

– Вероятно, чтобы дети вели себя тихо.

– Так точно, товарищ вожатый! – Директор лагеря вновь приблизился. Его указательный палец застыл где-то у переносицы подчинённого. – Тихо, смирно, в полном составе и в переделах чётко обозначенного командованием радиуса квадрата. А не занимали иные объекты географи́и. Тут вам не там! Тут детский лагерь, понимаешь ли, а не детский сад. И тут не барышня в халате перед вами командует! Евгенисанна, пардоньте за мой французский. Я не допущу всяким салагам расшатывать порядок и дисциплину. – Палец превратился в большой красный кулак с синими прожилками. – Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ командир!

– То-то же! – Лаврентий Палыч, удовлетворённый произведённым эффектом, забарабанил пальцами по столу. – Евгения Александровна, голубушка, – замурлыкал он совсем другим тоном, – вы же видите масштаб поражения.

– Вижу, товарищ директор, – согласилась Евгения Александровна, вожатая четвёртого отряда и по совместительству – и.о. старшей вожатой.

Всё это время молча стояла у другого края стола.

– Так, стало быть, значит… понимаешь ли… – Лаврентий Палыч неумело подбирал слова. Одно дело – отчитывать подчинённых, пусть и заслуженно, совсем иное – обращаться к ним с просьбой личного характера. – Подсобите. Окажите содействие. Поделитесь опытом. Возьмите, так сказать, на поруки. Организуйте шефство над более молодым и менее опытным коллегой. Сделайте из новобранца достойного члена зрелого общества!

– Не переживайте, товарищ директор. Будет исполнено.

Если б какой-нибудь художник взялся за портрет Евгении Александровны, ему пришлось бы променять кисти на чертёжный карандаш с линейкой. Настолько у неё были правильные и строгие черты лица. Гордо отточенная осанка. Деловой и цепкий взгляд. Крепко сжатые губы. Со стороны – прямой угол с золотисто-русыми волосами, а не вполне себе симпатичная девушка, как отметил Михаил Валерьевич, выйдя из кабинета начальства. Евгения Александровна работала в этом лагере не первый год и была примером для всех вожатых. Дети из её отряда никуда не убегали, не терялись на прогулках, не болели и всегда побеждали в соревнованиях.

– Ответственность.

– Что? – Михаил Валерьевич обернулся.

– Ответственность – первое и главное качество вожатого. – Евгения Александровна смерила коллегу настолько скептическим взглядом, что тот почувствовал себя товаром на полке с уценкой. – Если вы осознаете это, у вас всё получится.

«Мда, с такой будет непросто». И молодой вожатый решил максимально расположить к себе непредвиденную наставницу.

Не сказать, что Михаил Валерьевич часто влюблялся за свою недолгую студенческую жизнь, но приобретённого опыта хватило, чтобы вынести несколько важных уроков. Во-первых, девушкам нравится, когда им улыбаются. Во-вторых, девушки западают на плохих парней. В-третьих, девушки без ума от музыкантов. Для большинства из них серенада под окном – вершина романтики! Жаль, что играть так и не научился, хоть и захватил с собой в лагерь гитару, чтоб в свободное время подбирать «В траве сидел кузнечик».

– Сорян. Мама с детства жаловалась, что я та-акой безответственный… – Молодой вожатый опустил голову и изобразил вздох сожаления. – Но! Вашего опыта явно достаточно, чтобы научить меня. Как вы смотрите на то, чтобы я зашёл к вам сегодня после отбоя? Посидим, интересно пообщаемся, вы мне что-нибудь покажете… – Сверкнул обезоруживающей улыбкой, а затем ещё и подмигнул. Чтоб наверняка.

На лице наставницы не дрогнул ни один мускул.

– Зачем ждать так долго?

Михаил Валерьевич аж замер с занесённой для шага ногой:

– Вы хотите прямо сейчас???

Ого, как быстро подействовали первые два пункта! А представлялась твёрдым орешком.

– Во время ужина. Когда придёте с отрядом в столовую, я дам вам одну крайне полезную книгу по педагогическому мастерству.

– Книгу?

– Да, книгу. А что вы так удивляетесь? Рассчитывали на что-то другое? У меня нет времени общаться с вами тет-а-тет. Вдруг книга увлечёт вас больше, чем должностная инструкция, о существовании которой вы, судя по всему, даже не подозреваете.

С этими словами Евгения Александровна развернулась и на негнущихся ногах направилась к лестнице.

Последний раз молодого вожатого так отчитывали в детстве – когда без спроса съел целую коробку конфет, припасённую для похода в гости. Даже в универе обращались лучше, хотя причин для нагоняя было больше. Только представьте: благополучно отучился в педагогическом вузе, но так и не прошёл преддипломную практику. Поднялся скандал, поставили ультиматум: или отрабатываешь первую смену в любом детском лагере, или… Об отчислении без пяти минут выпускник и думать боялся. Куда сейчас без диплома?

Так Михаил Валерьевич стал вожатым. Первый раз в жизни.

– Чуть не забыла. – Евгения Александровна остановилась. – Поздравляю с пополнением в вашем отряде.

Вырванный из течения своих мыслей, Михаил Валерьевич не врубился:

– Неужели кто-то родил? Они ведь ещё дети…

– Я про новенького. Ваня Сусликов. Приехал вчера днём.

– А-а… Что ж, премного благодарен. С вашего позволения, пойду к себе в отряд. Надо же когда-то исполнять должностные обязанности.

– Моё позволение вам для этого не нужно. – Евгения Александровна скривила лицо – видимо, не любила сарказм, но тут же вернула себе вид серьёзнее, чем у кирпича, летящего в окно. – Дети – это наше будущее. Михаил Валерьевич, я очень вас прошу, поймите наконец, какое доверие оказало вам государство, вложив в ваши руки заботу о своём будущем! Судьба целой страны теперь зависит от вас!

Молодой вожатый не особо уловил связь между будущим России и своей скромной персоной, но в ответ согласно кивнул.

А всё так хорошо начиналось!

Например, Ваня закончил учебный год всего с одной тройкой. И то – по физкультуре. Конечно, кто-то скажет, что почти тринадцатилетнему пацану стыдно иметь такую оценку по физ-ре, но что поделать, если Ваня не умел подтягиваться? Висит на перекладине, как вечный двигатель – туда-сюда, туда-сюда. И отжиматься не любил. Мало того, что можно шлёпнуться подбородком об пол, так ещё и равновесие держать нужно. А у него то живот провалится – здравствуй, Марианская впадина! То зад слишком оттопырится – вот она, гора Эверест!

А уж футболы и баскетболы всякие Ваня вовсе терпеть не мог. Ошибёшься ты – проиграет вся команда.

Мама не ругалась из-за тройки. Только молча вздыхала и думала о своём, подолгу застыв у окна. А потом обнимала и целовала Ваню как маленького, но Ваня не обижался. Чем более примерного сына ты изображаешь, тем выше вероятность, что тебе что-нибудь купят.

А в первый день лета вернулся папа! Без предупреждения, просто позвонил в дверь и вошёл как ни в чём не бывало. В той же рубашке и в тех же брюках, только пах незнакомыми духами. Ваня заметил, но не хотел об этом думать – папа вернулся! Папа! Папочка! Подбежал, обнял. Не уходи от нас больше, слышишь?

Папа смеялся, был веселее, чем обычно. Вечером рассказывал допотопные анекдоты и обещал взять с собой на рыбку – три дня в настоящей резиновой лодке и ночёвки в палатке! Ваня как услышал про рыбалку, тут же примерил сапоги, что долгие годы пылились в углу кладовки. Выяснилось – достают почти до пупка.

Наутро отец исчез. Исчез вместе со всей своей одеждой, зубной щёткой, электробритвой, шампунем и некоторыми вещами. У мамы начался завал на работе. А потом ей сообщили: через несколько дней ехать в другой город. Ехать обязательно – крайне важная для работы командировка.

А всё так хорошо начиналось!

«Детский лагерь». Ваня вздрогнул. Это что такое? Полез в инет. Лагерь – это когда живёшь в одной комнате с незнакомыми людьми, ешь в общей столовой, причём не то, что хочется, а то, что дают. Отбой – когда скажут, подъём – когда скажут. Словом, вся жизнь по распорядку. Брр, жуть какая!