Ваня ушёл. Усталость, навеянную скучной книгой, потеснил прилив бодрости. Сейчас бы горы сворачивать, доставать звёзды с неба и давать всем рекордам звонкие имена! Из окна потянуло лёгким ветерком, и страницы зашелестели.
«Что, Евгения Александровна, говорите, ваш отряд всегда занимает первые места? Ничего. Мы ещё посмотрим, кто лучше управляется с детьми!»
На улице, меж тем, сгущался вечер.
Папа не отвечал. Иван набрал его номер раз десять. «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Мама первый звонок сбросила. На второй ответила – невнятно, скороговоркой. Сообщила, что занята, забрать его раньше срока никак не может, и пообещала перезвонить позже. Ваня прождал весь час. Не вытерпел. Набрал ещё раз. «Телефон абонента выключен или находится вне зоны…»
Лагерь погрузился в сон. Тёма сладко причмокивал, обнимая подушку двумя руками сразу. Мечтательно сопел Ринат, вытянувшись вдоль всей кровати, как солдат по стойке «смирно». Матвей Огурцов переворачивался с боку на бок через равные интервалы. Другие ребята лежали тихо. Ваня на полусогнутых пересёк спальню и скрылся в душевой.
Кап… Кап…
Вода разбивалась о металлическое днище раковины. Надоедливый звук разрушал всё величие летней ночи. Низводил до примитивной бытовой драмы, что случайным и нелепым образом вклинилась под крышу княжеского замка. Стены стягивались кверху и переходили в волнообразный барельеф потолка. Отреставрированные маски фантастических тварей таращились вниз квадратными ртами и глазами без зрачков.
Кап. Кап.
Чёрт бы побрал этот сломанный кран!
Кремовая плитка, серо-зелёные перегородки, приоткрытое окно. Ваня с ногами забрался на подоконник. Рядом положил простую ученическую тетрадь в линейку.
Есть ли вкус у отчаяния?
Вот радость – это новогодний подарок. Весь месяц готовишься, ждёшь, шагаешь в школу – раннее утро, мороз шершавит лицо, а сам вертишь головой по сторонам. Улица мигает, горит и светится. Считаешь дни до праздника, а они, долбоящеры такие, тянутся и тянутся. И плевать на всякие там контрольные, итоговые тесты, выставления оценок – вообще об этом не думаешь! Чем томительнее ожидание, тем оглушительнее радость. Радость от обычных шоколадных конфет вперемешку с запахом картонной коробки. Шоколад твёрдый, словно не пролежал несколько дней в школьной подсобке, а был доставлен прямиком с Северного полюса.
Или вот смех – привкус ударяющих в нос шипучек. Когда-то в детстве, лет пять назад, во дворе стоял ларёк. Синяя будка чуть больше конуры для пса. Ларёк хронически болел – один его бок был облеплен лейкопластырями рекламных объявлений. В другом располагался аквариум. Кто решил, что у изобилия есть рог? У изобилия есть рука! И живёт она по ту сторону. Суёшь в аквариум мелочь, приоткрывается форточка в тёплую бездну и сыплет тебе в отместку щедрую горсть разноцветных шипучек. Потом с друзьями соревнуетесь, кто больше съест за один раз. Эх, они и кислые! Но всё равно – смешно. От них ещё язык красился.
Кап-кап. Кап-кап.
Печаль – вкус пригоревшей жареной картошки. Сначала мама ставит сковородку на плиту, а уже потом беспокойно и требовательно сигналит телефон. Отходит на минуту. Телефон рассказывает новость. «Как умер?.. Когда?..» Газ кипит, шипит, теребит воздух, лепестки синего цветка вот-вот оторвутся. Мама сжимается на табуретке. Это на словах она взрослая, а на деле – совсем крохотная, чуть выше Вани. Взрослым всегда нравится подчёркивать свою значимость. Мамочка, ты меня слышишь? Вроде да, а вроде нет. Не сводит взгляда с пустоты, только руки прижимают Ваню ближе и ерошат волосы. На плите пробуждается вулкан – клокочет, плюётся и стреляет в потолок. За ужином новость сообщается папе. Все молчат, молчит и Ваня. Жуёт, а на зубах похрустывает горькое.
А отчаяние?
Ваня несколько раз облизал губы. Ничего. Запахи выветрились, вкусы стёрлись.
Кап-кап-кап-кап…
В какой-то момент раковине надоело пить воду и ручьи полились на пол. Путанная сеть, огибая препятствия, быстро разбежалась по всему помещению. Заискрил свет. Длинные и прямые лампы с мерным бряцаньем раскачивались на толстых тросах. Они сменили старинные плафоны и выглядели теперь пришельцами из иного мира.
Ну вот, ещё и с электричеством неполадки! Разве можно устраивать детский лагерь в здании, для этого совершенно не предназначенном?
Мальчик прижался лбом к стеклу, не успевшему остыть после жаркого дня. Даже в подземелье чувствовал себя лучше. А теперь что? За окном – чужой и страшный мир, а последняя ниточка, связывавшая с родителями – со спокойной прошлой жизнью, – намеревалась оборваться.
С пацанами в падике,
В городе Владике…
Строки родились сами собой, буквально из ниоткуда. Легли на бумагу синими чернилами и сложились в корявые завитки, будто силясь понять: а что, собственно, мы тут делаем?
Красивое оправдание некрасивого почерка.
Ваня жевал колпачок от ручки. Владик – это сокращённо Владивосток, понятно. Но почему именно там? Во Владивостоке Ваня ни разу не был. Наверное, это единственная рифма к слову «падик» – сокращению слова подъезд. Или есть другие?
Загуглил словарь рифм. Фасадик. Детсадик. Лимонадик. Мармеладик. Не рэп, а день из жизни ясельной группы. Что там дальше… Солдатик. Женатик. Волосатик? Типичная судьба российского мужчины. Пневматик. Математик. Систематик. Не, это слишком заумно.
Зачеркнул написанное. Исправил:
С пацанами в падике,
Все на стиле в «адике»…
Не, так тоже не годится. Слишком очевидный продакт-плейсмент. И вообще, дался ему этот падик? Что, в русском языке других слов нет?
Когда Тёма спрашивал о будущей профессии, Ваня постеснялся признаться. Обычно на этот вопрос отвечают что-нибудь серьёзное: топ-менеджер, программист, дизайнер, переводчик… Кто-то задумывается о карьере профессионального спортсмена. На худой конец – блогера или журналиста.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
