Доктор степенно подождал, пока в аудитории затихнут шорохи и шепотки, а затем неторопливо включил проектор и направил его на белое полотно, которым была завешена доска.
- Сегодня мы поговорим о, пожалуй, самом мрачном направлении в архитектуре, а именно – о кладбищенских скульптурах. Мало кто может сказать, что проходя через кладбище смотрит на места захоронений с интересом. О нет, большинство людей наоборот спешит как можно скорее покинуть место, от которого веет чужой скорбью. Тем не менее на кладбище есть на что посмотреть. Например, там можно увидеть скульптуры в виде девушек, держащих в руках цветы, что символизирует жизнь, а если быть точнее – вечную жизнь наперекор увяданию. Но чаще всего те, кого мы видим запечатленными в камне – это ангелы.
Я вздрогнула. Мне показалось, что по аудитории прокатилась волна холодного воздуха, которая достигла меня, словно высветив среди остальных студентов. Я невольно пригнулась, стараясь сделаться незаметнее. Нет, не может же быть, что доктор Хоуп имел в виду меня. Откуда ему знать? Он просто читает лекцию…
- Ангелы скрещивают руки на груди, смотрят в небо, держат в руках различные предметы, начиная от тех же цветов и заканчивая мечами или факелами. Почему же именно ангел? Потому что издавна эти создания считались вестниками смерти, существами, которые способны проводить душу умершего человека на небо.
Мне становилось все холоднее. Мне кажется, или Вита только что взглянул на меня? Ах, нет, он просто обвел взглядом всех студентов. Я чувствовала, что вздрагиваю. Почему его слова производят на меня такое впечатление? Ангелы – это вовсе не вестники смерти. Это просто души непрощенных людей, которые не могут найти покой после смерти. Так говорила Эос, а она уж лучше знает…
- Но самая распространенная скульптура – это плачущие ангелы. Фигуры, которые закрывают лицо руками, словно желая скрыть свою скорбь от других. Которые словно выражают чувства тех, кто потерял любимого человека. Такие скульптуры часто можно увидеть на могилах детей или тех, кто ушел из жизни в молодости. Одним из самых известных примеров является «Ангел скорби» - фигура, находящаяся в Риме на могиле жены известного скульптора Уильяма Стори, который и создал эту статую.
Профессор щелкнул пультом. Проектор мигнул, отражая на поверхность доски фотографию скульптуры.
- Посмотрите на этого ангела, бессильно опирающегося на монумент, ангела, который не в состоянии перенести боль от утраты. Взгляните на эти тончайшие крылья из белого мрамора, которые никогда больше не смогут поднять его в небо. Обратите внимание на эту поникшую голову, касающуюся лбом холодной поверхности гроба, где лежит бездыханное тело, которое когда-то было живым человеком. Сам Уильям Стори воплотил себя в этом согбенном образе… и скончался на следующий день после того, как скульптура была закончена. Холод мрамора и холод смерти – что может быть красноречивее, чтобы выразить все чувства, которые терзают нас, когда кто-то из дорогих нам людей покидает нас навсегда.
Веселый гул, который наполнял аудиторию в самом начале лекции, давно стих, и теперь в ней воцарилась тишина. С последних рядов я не могла видеть лица студентов, но догадывалась, какие они сейчас – отрешенные, задумчивые. В бесконечной разноцветной суете жизни мы постоянно забываем о том, что все из нас смертны. А может, просто не хотим вспоминать.
Это тяжко – думать о том, что когда-нибудь от тебя останется просто горстка праха. Просто холод мрамора могильной плиты. Но перед тем, как уйти самим, мы теряем близких людей – одного за другим. Каждый из нас когда-то пережил утрату. И будет переживать снова и снова, потому что жизнь обманчиво длинна, а смерть – это одно мгновение. Один шаг за черту, за которой лишь темнота и пустота.
А я потеряла саму себя. Все, что я делала – это пыталась забыться. Разве я не занималась именно этим? Разве все эти вечеринки, алкоголь и безумное, какое-то исступленное веселье не было попыткой забыть о том очевидном, что уже случилось со мной?
- Тенебрис, - прошептал Лэйс трогая меня за локоть. – Ты в порядке?
Я повернулась к нему, и на мгновение не поняла, почему его лицо дрожит и рассыпается на тысячи осколков. Но затем я с усилием сморгнула тяжелые слезы и молча отвернулась. Нет, я не в порядке. Я не могу понять, кто я и зачем я здесь нахожусь. Я не помню ни себя, ни своих близких. Все, что у меня есть – это отголоски чувств к человеку, который сидит рядом со мной.
Это не жизнь. Глупо было притворяться, что я смогу жить дальше как все.
Я медленно встала и направилась к выходу из аудитории. Мне казалось, что мои шаги громоподобны и отдаются в ушах всех и каждого, словно похоронный колокол. Но на самом деле на меня никто не обратил внимания.
Я просто шла – по этим длинным и пустым коридорам, по мощеному плиткой скверу, по асфальту, потрескавшемуся у самого дома Лэйса. Кажется, я прошла сквозь дверь, потому что потом я осознала, что лежу на раскладушке лицом в подушку и не могу подняться. Я лежала так несколько часов, то становясь нематериальной, и чувствуя, как за моей спиной вздымаются тянущие меня в небо крылья, то вновь вдавливая в постель вес своего земного тела. Наконец, я нашла в себе силы встать. Дойти до холодильника и выпить большую часть вина, которое осталось с того неудачного вечера. К моменту прихода Лэйса кухня уже поплыла перед моими глазами, и жизнь, а точнее – смерть, перестала казаться мне такой паршивой.
- Что случилось? Почему ты ушла? – спросил юноша, торопливо подсаживаясь за стол и неодобрительно глядя на бутылку. – Ты опять пьешь? Разве мы не договаривались, что…
Он принялся отчитывать меня, а я с трудом могла сфокусироваться на его словах. Одно я знала точно. Время пришло. Я подняла палец, призывая его послушать меня, и он замолчал. Окинул меня взглядом.
- Тенебрис, что с твоими волосами? Они снова такого же цвета, как и при нашей первой встрече…
Я догадалась, что во время моих хаотичных превращений ангельское тело безжалостно уничтожило результаты моих многодневных трудов.
- Тебе же та я нравилась больше, так в чем проблема? – заплетающимся языком спросила я и тут же махнула рукой. – Неважно. Это неважно. Слушай, что я скажу.
Я отхлебнула из бокала и вытерла рот рукавом своей ангельской кофты.
- Есть вещи, рассказывать которые сложно. Страшно. Есть вещи, поверить в которые невозможно, если не увидишь их собственными глазами. Ты сказал, что хотел забыть все, что тебе довелось пережить. А я уже взяла и забыла – с пугающей легкостью. Забыла почти все, даже свое имя. Все потому, что девушка, которую ты знал под этим именем, уже умерла.
Эта фраза, конечно, не произвела эффект разорвавшейся бомбы. Лэйс как смотрел на меня, так и продолжил. Он не верил. Да я бы и сама не поверила, если бы могла.
- Все дело в том, что не все так просто в загробном мире. Для тех, кто при жизни себя плохо вел, существует наказание редкой степени продуманности. Такие люди становятся ангелами. Непрощенными душами. Такими, как я. И они вынуждены скитаться по земному миру, пока высшие силы не решат, что с них довольно. В таком теле, - я развела руками. – Не ощущается потребность в еде, сне или чем-то еще, что присуще людям. Оно также не может умереть, а лишь «перезагрузится» как это стало с моими волосами. Но есть у нас еще одно тело…
Я положила руки на стол ладонями вверх и позволила своему телу медленно исчезнуть. На самом деле я никуда не делась – это в глазах юноши я пропала, и смогла наблюдать как его лицо вытягивается, а затем он встает и начинает недоверчиво щупать воздух. Я пересела на стул Лэйса и появилась вновь, заставив его отшатнуться. Теперь в его глазах я увидела слабые искорки понимания. И - страх.
- Еще у нас есть крылья. Это, пожалуй, самое приятное в нашем призрачном существовании: когда у тебя есть возможность летать.
Лэйс задумчиво посмотрел на бутылку вина, а затем налил себе полный бокал и выпил – почти залпом. Я только брови подняла – вот это да. Но эта информация и правда требует чего-то покрепче. А иначе можно сойти с ума, думая о том, что ждет впереди тебя самого. А иначе можно бесконечно перебирать в памяти свои грехи и думать, какой из них станет роковым.
