Уместно отметить, что некоторые историки считают, что даже Пётр Великий в своих преобразованиях обладал лишь подражательным гением, а свою новую Россию строил на жесточайшей эксплуатации народа. Сохранил и даже ещё больше легализовал крепостное право, загнал в крепость даже заводских рабочих. Ужесточение было до такой степени, что крестьяне и впрямь стали рабами – "говорящей скотиной", как тогда нередко выражались в кругах господ.

Да и в более просвещённые времена, власть не упускала случая лицемерно выдавать свои корыстные намерения и дела за чаяния о благе народа. Кстати, официально закрепощение крестьян в России, длилось всего немногим более трёх с половиной веков, и мало кто знает, по крайней мере об этом никто не вспоминает, что в Европе оно, и не такое как у нас суровое, чуть не на тысячу лет раньше началось и закончилось не так уж намного раньше, чем в России. По некоторым данным, во Франции в 1848, в Пруссии в 1811, а в Австрии в 1850 году. Правда там крестьянин как и другие граждане страны был защищён от физических истязаний помещиками.

Вся история крестьянства, и не только русского, говорит о том, что во все времена и у всех народов власть имущие всегда считали, что плоды его труда ему самому не принадлежат, поэтому не стеснялись утверждать это положение законодательно и силой оружия. И такое отношение к землепашцу имеет глубокие корни в истории. Ещё до Христа. Моисей во Второзаконии сказал: "Плоды земли твоей и все труды твои будет есть народ, которого ты не знал; и ты будешь – притесняем и мучим во все дни". Известны также слова кардинала Ришелье – «…Народ – мул. Его надо нагружать и нагружать, Но не свыше меры, иначе он весь груз сбросит». Он разделял мнение одного из известных тогда аристократов, что: «народ – навоз».

(И в наше время ещё не перевелись подобные мерзавцы. В самые лихие 90-е годы пошла гулять фраза, брошенная одним из них: – "Пипел (народ) всё схавает", то есть молча проглотит любой обман. А другие, не менее подлые негодяи, сами в одночасье поднявшиеся из грязи в князи, презрительно называют народ "биомассой", "офисным планктоном" и пр.).

Отличительной особенностью российского народа была любовь к природе к своим родным местам и к России, как большой Родине. Наверно нет в мире народа, в фольклоре которого не было бы так много нежных, истинно эстетических и лирических образов, взятых из российской природы. Это, например: берёза, она и белая, и кудрявая, и плакучая, и просто берёзонька. Это и ласковые: – ивушка-пушистая и травушка-муравушка, а если дуб – то развесистый, могучий. Лиса – хитрая краса, лисичка-сестричка. Медведь – Михайло Потапыч, уважаемый хозяин леса. Волк – серый разбойник. Реки: Волга – матушка, Дон – тихий, Тихая сосна, Девица, Маглуша, Сестра, Муравлянка, Березина, Березайка и др.

У русского человека никогда в истории не было хищнического подхода к использованию даров природы. Он жил в гармонии с ней и вплоть до начала двадцатого века, сумел сохранить уникальную её красоту почти в девственной чистоте (например, в Англии, да и во многих других странах леса давным-давно были сведены почти полностью). Не ошибусь, если скажу, что ни у какого иного народа нет такого множества истинно народных песен о Родине. А как всегда поднимался русский народ на защиту своей Родины против иноземных захватчиков? Примеров тому много.

Конечно это всего лишь скромные штрихи к портрету русского народа, сделавшего обширный край Евразии страной под славным именем Русь. Под этим словом я понимаю все три единородных народа: русских украинцев и белорусов, как и других народностей, многие века живших в едином государстве – Русь, Россия. Оба слова женского животворного рода! Над совершенствованием этого портрета, филигранной отработкой каждой его чёрточки, плодотворно работали великие мастера, такие как: Г. Державин, А. Пушкин, Н. Гоголь, К. Аксаков, И. Тургенев, Л. Толстой, Н. Некрасов, Н. Лесков, Ф. Достоевский, С. Есенин, М. Шолохов, Л. Гумилёв, А.Твардовский, В. Астахов, В. Распутин, В. Шукшин и многие другие.

Слом. После известного поворота от продразвёрстки к НЭПу, а затем от НЭПа к широкому утверждению государственной формы хозяйствования в промышленности, на транспорте, в торговле и финансовой деятельности, большевистским идеологам не давало покоя существование крестьянства, которому марксова теория приклеила ярлык мелкой буржуазии. Большевистские теоретики видели, что хорошо работающий крестьянин, даже не владея национализированной землёй как собственник (тот же ТОЗ), неизбежно становится зажиточным, то есть, по меркам городских и деревенских «пролетариев», кулаком, деревенским капиталистом.

Встал непростой вопрос – что с ним делать? С одной стороны, он мелкобуржуазный элемент, источник, подпитывающий в людях частнособственнические интересы, рост которых при определённых условиях может привести к реставрации капитализма, а с другой стороны это подавляющая часть населения страны, и это именно он, крестьянин, в солдатской шинели с оружием в руках отстоял власть большевиков в Гражданскую войну. (Кстати большевики во многом-то и победили в революции потому, что оказались на гребне огромной крестьянской войны, уже полыхавшей в России с последней четверти девятнадцатого и начала двадцатого веков).

Ответ был найден, и не в развитии кооперации, о чём писал Ленин в последних статьях, а в коллективизации – зловещей сталинской программе. На её первом этапе предполагалась ликвидация частной собственности на основные средства и орудия производства крестьянина, с попутным «уничтожением кулака как класса» (причём не в переносном, а в буквальном смысле – вплоть до выселения и физического уничтожения значительной его части).

Затем – создание таких условий жизни и трудовых отношений, при которых будут вытравлены традиции и сама психология крестьянина, основу которой составляет личная привязанность к земле и сельскому образу жизни. Это должно было привести и привело к превращению крестьянина из искусного хозяина всего процесса труда по добыванию продовольствия – в подёнщика, рабочего по найму, не сильно отличающегося от рабочего в промышленности, выполняющего ту или иную операцию, втиснутую в количественный норматив.

К этому надо добавить, что тогда страна переживала время становления и укрепления социализма в стране, а это настоятельно диктовало необходимость её ускоренного развития. Грандиозные планы индустриализации страны для своего осуществления нуждались в пролетариате, которого к тому времени было ничтожно мало. (По некоторым данным, численность пролетариата России к революции в 1917 года, составляла всего около 1% от всего населения). Так вот – сгон с земли и репрессии против зажиточного крестьянства и коллективизация давали большую возможность решения проблемы быстрого наращивания необходимой численности рабочих для развития промышленности.

К слову сказать, и, как это ни странно, подобная схема применялась в эпоху становления и развития капитализма в западноевропейских странах. Там также необходимый капитализму пролетариат экономическими, а кое-где и насильственными мерами, формировался из преднамеренно разоряемых крестьян. Например, в Англии крестьяне насильно сгонялись с общинных земель и загонялись в города. Уклоняющихся ловили и выжигали калёным железом на лбу букву V (vagant – беглый, бродяга). То же происходило и в других странах Европы в период становления капитализма.

Не вдаваясь в анализ нашей, по существу второй, большевистской революции, закончившейся уничтожением русского крестьянина, это тема отдельная и довольно обширная, приведу только картину событий, коснувшихся непосредственно нас, по рассказам дедушки и других мужиков хутора.

1929 год. («Год Великого перелома», И.В. Сталин). На село хлынула волна посланных в каждый сельский район партийцев – уполномоченных, с мандатами на проведение коллективизации. В основном это были горожане, совершенно не знающие и не понимающие крестьянской жизни. Многие из них не были русскими. Полномочия их были не ограничены, вплоть до решения (без суда!) о конфискации всего имущества, выселении всей семьи и даже расстрела, в случае физического или паче чаяния – вооружённого сопротивления.