Я о них знала от Иби, она изучила все известные книги и записи, посвященные этим удивительным созданиям, хотя сведений было не так уж и много. Она тоже мечтала, если уж не приручить дактиса, то хотя бы увидеть его. У этих огромных птиц были фиолетовые или кобальтовые глаза, железные клюв и когти, невероятно прочное красное оперение, а магии они не поддавались. Дактисы были единственными обитателями острова Свироль, но иногда их видели на берегах острова Софиты22. Они никогда не нападали на людей первыми, но свою территорию оберегали с особой кровожадностью, поэтому, такой любопытный человек, как Экмус, был обречён.

Второй сын – Иянир, погиб от смертельной лихорадки23. Эта болезнь поражает чаще всего магов и очень редко простых людей. Если не оказать первую помощь и не применить необходимые травы и отвары, человек умирает через полчаса после первого симптома, самым мучительным и ужасным образом. Я знаю, что спасти Иянира пыталась тётя Алдора. В то время мы только переехали в Батигар вместе с Эльмионом. Как моя тетя ни старалась, но сын Тотвика был уже обречен, слишком уж поздно распознали симптомы лихорадки.

Но самая загадочная и печальная история, пожалуй, постигла дочь фермера – Мидолу. Она была молода и очень красива, но совсем не разговаривала, с рождения. Однажды в полнолуние она исчезла, даже эср Тотвик, будучи прекрасным следопытом, ее так и не смог обнаружить. По деревне пополз слух, что Мидола сбежала в Лес Гарпий, убила себя и стала одной из них, благодаря специальному обряду. День поисков сменялся другим, и когда, спустя две недели Мидолу уже хотели объявить без вести пропавшей, Тотвик попросил желающих собраться в небольшой отряд для похода в Лес Гарпий. Он до последнего надеялся, что сможет отыскать свою дочь там. Добровольцев было немного, потому что место считалось опасным, но среди согласившихся была тетя Алдора. Она приказала нам ждать её возвращения дома, но дух приключений нас с Иби всегда привлекал. Мы собрали небольшую дорожную сумку, в которую сложили припасы и сменную одежду, а затем незаметно прокрались в одну из телег отряда. С нами хотели увязаться Воис и Хольс, но отряд отправился раньше. Путь до Леса Гарпий занимал пять дней, тётя Алдора нас обнаружила на третий. Она была в ярости, но возвращаться назад уже времени не было.

Спустя пару дней мы вошли в очень густой и тёмный лес. Не было слышно ни птиц, ни зверей, только шелест огромных крыльев. Тогда Иби сообщила мне, что слышит гарпий. Им было интересно, кто мы такие и почему пришли с женщинами и двумя детьми, ведь в это место обычно приходили только неверные или самонадеянные мужчины.

Гарпии были прислужницами богини Отромы. Это были женщины, которые когда-то погибли насильственной смертью от рук мужчин. Не найдя покоя в своей смерти, они просили богиню подарить им шанс на отмщение, взамен на вечную службу. Отрома давала такой шанс лишь избранным девушкам. Они получали долгую жизнь, прекрасный облик, а их необычное происхождение выдавали только змеиные язык и глаза. В те моменты, когда они обращались в гарпий, их тело трансформировалось: кожа покрывалась чешуей, из спины появлялись мощные перьевые крылья, вырастал хвост, вдоль которого красовались шипы, а их прекрасные белые зубы становились железными и острыми. У гарпий было всего два условия: они не могли покидать пределы леса и не имели права влюбляться в смертного. В образе прекрасных девушек они заманивали в свои сети ветреных мужей и женихов или тех мужчин, которые приложили руки к убийству женщины. Гарпии развлекались с ними, предавались ласкам, а затем убивали.

В тот день я заметила, как за мной и Иби следили две пары змеиных глаз из-за деревьев и что-то шипели.

– Что они говорят? ― шёпотом спросила я у сестры.

– Они говорят, что узнали.

– Кого?

– Не знаю, кого. Просто говорят, что узнали.

– Почему ты можешь их слышать? ― вдруг спросила я.

– Потому что, пребывая в образе гарпий, у них преобладает звериная натура, а не человеческая, ― отрезала внезапно появившаяся за нашими спинами тётя Алдора.

– Дочка, ― обратился к Иби эср Тотвик. ― Спроси у них, пожалуйста, не видели ли они мою Мидолу? ― в голосе мужчине слышалось отчаяние.

Моя сестра повернулась лицом к прячущимся гарпиям и стала дословно передавать их слова:

– Вы не найдете тут то, что ищите. Уходите отсюда прочь. Среди вас нет неверных мужей и вам тут делать нечего!

Казалось, что эср Тотвик за секунду постарел на пять десятков лет. Он понурил голову, с его глаз стали капать слезы. Мужчина потерял третьего ребенка и смысла в своей жизни больше не видел. Все присутствующие не произносили ни слова, просто слушали тихое рыдание убитого горем человека. Смотря на эсра Тотвика, я сама едва не расплакалась. Тётя Алдора подошла к нему и молча обняла, похлопав ладонью по спине. Мужчина безвольно обмяк в ее объятиях, продолжая ронять слезы.

Спустя какое-то время, когда в небесную синь взмыли два огромных тела с хвостами и огромными крыльями, эср Тотвик взял себя в руки и вытер слезы. Поблагодарив всех за помощь, он повел отряд к выходу из опасного леса с непроницаемым и безэмоциональным лицом.

Прошёл почти год с момента исчезновения Мидолы, когда перед домом Тотвика оказалась корзина со свертком. Это была прекрасная девочка, не больше месяца от роду, так похожая на пропавшую девушку. К свертку была прикреплена записка, в которой было всего лишь несколько предложений:

«Это твоя внучка – Рульмина. Там, где я нахожусь, ей не место, и тебе тоже. Не ищи меня, папа. Береги себя и мою девочку. Я вас очень люблю.

Твоя М.»

Тотвик очень любил свою внучку и, хотя ему не давала покоя неизвестность о том, что приключилось с Мидолой, Рульмина смогла вылечить его израненное сердце.

Мой путь до Хольса лежал через городскую площадь. Обычно здесь организовывались различные празднества, состязания, в которых я всегда принимала участие, общественные собрания, ярмарки и даже суды. Я шла, полностью погруженная в свои мысли, когда почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянувшись, я не увидела никого, кого бы могла серьезно заинтересовать. Мимо меня проходили горожане, кто-то приветливо улыбался, кто-то обходил стороной, но владельца взгляда я никак не могла обнаружить. Решив, что мне показалось, я двинулась дальше, однако ощущение, что за мной наблюдают, никуда не исчезло. Пройдя еще пару метров, я резко оглянулась и заметила, что у входа в таверну «Золотое руно» стоял до неприличия красивый мужчина. Его лицо мне не было знакомо, а внешний вид говорил о том, что он явно не из этих краев: темно-зеленый камзол богатого покроя, который облегал его стройное тело, чёрные брюки и кожаные сапоги. К его поясу крепился внушительных размеров меч с чёрным эфесом. Такое у нас себе не позволяли даже богатеи, разве что во время официального приезда короля Антихара. Мужчина был высок, широкоплеч, светлое лицо обрамляли вьющиеся черные волосы, скрывающие уши, челка была небрежно откинута назад. Под недельной щетиной можно было разглядеть квадратный подбородок и широкий рот с четко очерченными розовыми губами. Я перевела взгляд выше на его скуластые щеки и прямой острый нос, но больше всего меня поразили его глаза: изумрудно-зеленые, такие яркие, что мне казалось, если погаснет солнце, они будут светиться нефритом в темноте, озаряя все вокруг. Мужчина смотрел на меня в упор, прищурившись и кривя свои губы в нахальной ухмылке, его черные бархатные брови были немного сведены к переносице. Я продолжила смотреть на незнакомца, чувствуя, что мой рот приоткрывается от восторга. Кажется, он уловил мое восхищение и сменил свою нахальную ухмылку на самодовольную улыбку. Меня бросило в дрожь от такой реакции мужчины, а в голове стали слышаться какие-то голоса. Я зажмурилась, чтобы снять наваждение, но когда распахнула глаза, поняла, что парня уже там нет. Я, как ненормальная, стала кружиться вокруг своей оси, пытаясь найти взглядом зеленоглазого красавца, но вокруг не было никого, кроме батигарцев, которых я привыкла видеть каждый день. Поймав себя на мысли, что парень бы пришелся по вкусу скорее Иби, чем мне, я отправилась дальше к Хольсу.