― Иби, давай чуть активнее двигайся! Следи за Ламарой, а не за ее мечом! ― кричала тетя Алдора своей дочери, облокотившись на свой воткнутый в землю меч. Я тем временем вполне успешно выписывала вокруг своей сестры пируэты, ловко парируя ее слабые удары. Мой меч Донвингус1 с лязгом отскакивал от оружия противницы.

– Я устала! ― Запыхавшись, произнесла Иби. ― Я ненавижу ближний бой и мечи!

– Если не возьмешь себя в руки, то Ламару заменю я! И так вижу, что она тебя жалеет! ― тетя не давала спуску.

Я слегка улыбнулась своей рассерженной сестре, отбила ее верхний удар резким взмахом меча и, развернувшись, приставила лезвие Донвингуса к ее горлу.

– Вжик! «И ты труп», —прошептала я, все еще скалясь.

– Взик, и ти трюп, ― передразнила меня она. Я всегда контролировала свои удары и пристально смотрела за работой Иби, чтобы не допустить опасной ситуации во время тренировок, да и тетя была поблизости со своими волшебными снадобьями, но все же, меня всегда поражала вера сестры в быстроту моей реакции. ― Зато я тебе надираю зад в стрельбе из лука! ― с вызовом бросила она.

Я убрала меч от яремной впадины Иби и вернула его в ножны, приподняв уголок рта. Лезвие оставило слегка красноватый след на чувствительной коже противницы. Я поправила кольцо мамы, которое было мне немного велико, и взглянула на тетю. Ее глаза метали в нас молнии, лоб был нахмурен, и она что-то гневно шептала себе под нос. Скорее всего, эта женщина ждала продолжения боя, но мы двинулись прогулочным шагом по узкой тропе внутреннего дворика к дому. Я старалась не наступить на волшебные травы и цветы тети Алдоры, которые она опрометчиво высадила вдоль дорожки. Положив левую руку на шею Иби и слегка склонив голову, я произнесла:

– Тут и не поспоришь! Разве сможет кто-нибудь сравниться с тобой в нашем-то городишке?

Я знала, о чем говорю, потому что Иби была настолько искусна в стрельбе из лука, что, пожалуй, могла бы застрелить вошь на голове Грязного Чиара – нашего местного сумасшедшего, который принципиально не моется уже двенадцать лет. Однажды она сумела попасть второй стрелой в свою первую стрелу, торчавшую из центра мишени.

Сестра сверкнула на меня своими большими карими, как две шоколадные конфеты, глазами.

– Только в нашем городишке? ― недовольно спросила она, смахивая с потного лба прядь длинных каштаново-красных волос. Я уже открыла рот, чтобы ей ответить, но тут вмешалась тетя Алдора.

– Чтобы судить, насколько хорош уровень стрельбы из лука и есть ли прогресс, ты как минимум должна хотя бы раз в месяц принимать участие в городских состязаниях, Эбина Силверфиз! Ежедневные тренировки дома – это прекрасно, но тебе не с чем сравнивать! ― тетя Алдора сощурила свои пронзительные голубые глаза. Если она называла полное имя своей дочери, это означало одно – она крайне недовольна.

– Мам, я не хочу показывать всему Батигару, что могу завалить любого с расстояния в один километр на открытой местности! У меня и без того личная жизнь не складывается! ― проворчала девушка. – Это Ламара – любительница состязаний. Когда парни нашего города слышат, что она принимает участие в турнире, даже записываться не хотят, и так ясно кто выиграет. А если не Ламара, то это будет либо Воис, либо Хольс. Ну или они все вместе.

Тётя Алдора лишь фыркнула и, взмахнув своими кудрявыми пшеничными волосами, направилась в сторону дома.

– Искупайтесь и приведите себя в порядок, девочки. Вам надо будет сходить на рынок, собрать заказы. И на днях к нам приедут Аспис и Фокс с Мираной. Надо быть готовыми к приезду гостей, – произнесла женщина, скрывшись в дверном проеме нашего большого каменного дома.

Мы с Иби переглянулись. Если к нам в Волисоль приезжает правитель Аваяра и, по совместительству, главарь повстанческого движения – это значит, что появились новости относительно возможной войны. Если вместе с ним приезжают его заместители – Фокс и Мирана, значит, что эти новости нехорошие.

Сейчас мне двадцать три года. Всю свою жизнь мы с тетей Алдорой и Иби скрываемся от жестокого и деспотичного правителя государства Раксаран, как и многие на континенте Эксихора. Он – ужас во плоти. Единственный сын Морспируса2 и Сиеры3. Морспирус похитил Сиеру тысячи лет назад, насильно овладел ей, а еще через десяток сотен лет у них родился сын – Мехилар. Говорят, он смертен, однако правит Раксараном этот тиран уже сотни, а то и тысячи лет. Точные цифры никто не знает, вероятно, и сам Мехилар. Под его управлением находится многотысячная армия, состоящая только из Черных Стражников – воинов, под началом Темных Богов. Жены и детей у него нет, по крайней мере, официальных, поэтому и власть никому не переходит. Скорее всего, с момента возникновения самой Эксихоры, Мехилар и правит на большей части континента. Властолюбивый ублюдок.

Несмотря на очень долгую жизнь, больше тридцати лет ему на вид не дашь. Я его ни разу не видела, этии сведения мне известныы со слов других людей, которым «посчастливилось» лицезреть его рожу. Единственной причиной, по которой я бы хотела увидеть Мехилара, является мое яростное желание его убить. Вырвать его чертово сердце, если оно имеется. Возможно, даже сожрать.

Мне едва исполнился один год, когда этот сукин, да простит меня Сиера, сын пришел в одинокое жилище моих родителей в Долину Псив, и по какой-то неведомой мне причине, убил их. Он сжег дотла дом, в котором я родилась, похоронив под слоями пепла и обломков тела моих мамы и папы. Мой отец случайно узнал, что нам грозит опасность и успел передать меня своей младшей сестре Алдоре. На тот момент она со своим мужем Эльмионом Силверфизом воспитывала двухлетнюю дочку – Эбину.

Сами мои родители сбегать не стали, они приняли участь, уготованную им Мавритой – богиней судьбы, с достоинством. Тётя говорит, что они погибли как настоящие герои, без страха смотря в лицо приближающейся смерти.

Один бард, известный в узких кругах, даже включил их имена в свою балладу. По слухам, момент их гибели воочию видели несколько жителей города Дольмеса, которые забрели в Долину Псив, пытаясь обойти Лес Гарпий, пылающий огнем. Мехилара они не застали, но застали огромный пожар, в котором горели два тела, державшиеся за руки. Дольмейцы-то и рассказали барду о случившемся. Певец полтора года назад пропал без вести, поэтому больше никто о моих родителях баллад не поет. Совру, если скажу, что меня это сильно расстраивает. Я никогда не хотела, чтобы Сафиер знал, что я дочь тех самых Хамара и Далии из его баллады. Однако за барда я переживаю, хотя мы и не были лично знакомы. Он был очень талантливым и добрым, поклонялся с особым усердием Псовеллу4. Я надеюсь, что он, либо просто сбежал из Батигара, обокрав какого-нибудь заносчивого толстосума, либо отправился вслед за музой, например, в Дамдору. Было бы печально узнать, что он стал одним из заключенных в ужасной тюрьме – Картоксар в горах Мухирны.

Я всегда с грустью улыбаюсь, когда слышу о родителях, благодарю за красноречивые и хвалебные слова, однако в душе меня разрывает от боли и обиды. Лучше бы они сбежали, как последние трусы, лучше бы их никогда не упоминали в героической песне, но они были бы живы и рядом со мной! Самое ужасное, что я не понимаю, за что с ними так поступили и почему преследовали. И почему до сих пор преследуют меня, да и других жителей Эксихоры тоже. Чем мы не угодили этому скорпскому дьяволу, не знаю.

Но я отомщу за нас всех! Я соберу осколки наших жизней и превращу в опасное оружие!

Я уничтожу Мехилара, даже если из-за этого окажусь во дворцах Отромы5.