Получилось, что это даже к лучшему, что он не остался с Карлом Мартеллом.
«Чтобы ему икалось в посмертии», – подумал Арким.
Ведь отсутствие говорящего и думающего меча в историческом процессе гарантирует, что всё будет идти как должно идти и Жанна Дарк появится, сможет исполнить своё историческое предназначение, которое должно привести её к смерти на костре.
И тут в игру вступает Арким Доро, по профессии меч! Более того, героический меч! Ну или антигероический, тут по ситуации. Его портфолио чисто героического меча несколько портит короткое, но очень яркое взаимодействие с Таргусом Силенцием Виридианом, который какой угодно, но не хороший человек и уж точно не герой.
Арким получал относительно актуальную информацию по происходящему в мире от святош, которых приучил возносить молитвы господу в случае значимых исторических событий, преимущественно негативных. Причём все монахи последних четырёх поколений свято уверены, что если не формулировать молитвы господу максимально чётко, то они не дойдут до конечного адресата. Благодаря такому безобидному фокусу с записями в религиозных документах в шаговой доступности от Аркима, он последние сто лет получает максимально подробную информацию по произошедшим событиям.
Сейчас идёт 1419 год по грегорианскому календарю и Арким решил, что пора действовать.
– Аркимомару! Дух бесплотный! Единение! – замогильным голосом заблажил меч.
К алтарю через несколько минут примчался младший монах, сразу же вставший на колени и начавший читать молитву «Символ Веры». От некоторых вещей почти семисотлетней давности избавиться просто невозможно…
– Ты закончил? – поинтересовался Арким, когда монах замолк.
– Что потребовалось духу меча? – безэмоциональным голосом спросил монах, имени которого Арким не счёл нужным запоминать.
– Отправьте отряд вооружённых монахов в Домреми, ищите Жанну Дарк, дочь Жака Дарк и Изабеллы де Вутон по прозвищу Роме, – распорядился Арким. – Настало время привести сюда спасительницу Франции. Дороги нынче неспокойные, поэтому монахов вооружить, одоспешить, всё в соответствии с протоколом № 17/23.
– Будет исполнено, дух меча, – поклонился монах.
Монахи – ребята несговорчивые, морально крепкие, но если их разнокалиберной воле противопоставить волю Аркима, воздействующего на всех обитателей в течение столетий… У них просто не было шансов.
Благодаря сотрудничеству Аркима с настоятелями соседнего монастыря, известного в свете как Монастырь исповедника Терентия, материальное положение монастыря находилось гораздо выше, чем оно обычно положено. У них есть боевое звено монахов, содержащееся за счёт монастырской «винодельни», которая на самом деле уже 500 лет как гонит чистейший спирт, торгуя им через перекупов с соблюдением всех мер секретности.
Выручки первых лет хватило на то, чтобы выкупить прилегающую к часовне землю, сделать её запретной для простолюдинов, а самим выращивать тут пшеницу, гнать из неё первосортное бухло, а уже за этот счёт сооружать фортификации и тренировать боевое звено из отборных монахов.
Численность боевого звена – сто двадцать человек. Каждый в латной броне, обучен по передовым методикам подготовки профессиональных фехтовальщиков, а главное, со священной целью – оберегать священный меч Спасителя Франции от злокозненных посягательств адептов несуществующего Зверя. Арким решил, что религиозное учение без смертельного врага – время на ветер.
И всего этого Арким добился долго и упорно капая на мозги рядовым монахам, которые неизбежно заступали на ночное бдение у алтаря часовни.
Работа кропотливая, но благодарная.
Протокол № 17/23 – это порядок отправки боевого звена на Главную Миссию, ради которой и затевался весь этот балаган с фактическим созданием религиозного ордена.
Вокруг Аркима быстро поднялся ажиотаж. Забегали паникующие монахи, а затем приехал сам приор-настоятель Монастыря исповедника Терентия, известный Аркиму как святой отец Франсуа.
– Что всё это значит?! – сложил он руки в молитве у алтаря.
– Время пришло, – ответил Арким специфическим механическим голосом, которым общался со святошами.
– Спаситель определён?! – воскликнул приор-настоятель.
– Это должно было случиться, – философским тоном ответил Арким. – Пути господни неисповедимы.
Эта фраза срабатывала в девяти случаях из десяти. И сейчас тоже.
– Я верил, всегда верил, что это случится!!! – радостно, со слезами на глазах, произнёс святой отец Франсуа. – Именно при мне…
– Радоваться пока рано, – умерил его пыл Арким. – Облажаемся с этим спасителем – семьсот лет насмарку! Держите себя в руках и будет вам счастье! Райские врата и всё такое, ты лучше меня знаешь…
– Да-да, разумеется… – часто закивал приор-настоятель. – Мы приведём Спасителя Франции в целости и сохранности!
– На большее я и не рассчитываю, – усмехнулся Арким.
Потекли недели. Меч вышел из режима полугибернации, в который впал на семь веков, вычленяя только важные события.
А ещё он пустил, посредством нескольких партий монахов, отправляемых в странствия, молву, дескать, «страну погубит распутная блядь, а спасёт непорочная дева». Арким подавал именно так, но среди благовоспитанной публики распространилась более мягкая форма пророчества.
Слух, который быстро превратился в пророчество, подхватили языки и сейчас в роли бляди выступает Изабелла Баварская, персона весьма неоднозначная, слабая на передок и жаждущая власти, а место девы пока что вакантно.
Нет, уже появлялось несколько самозванок, решивших, что можно подняться на гребне волны и достичь чего-то, но некоторые оказывались уже не девами, а остальные были настолько неубедительны, что не дошли даже до дофина.
Жанне Дарк сейчас десять лет[3], самое время, чтобы лепить из неё героиню, которую заслуживает Франция.
– Дух меча! – воскликнул приор-настоятель, вновь прибывший в часовню. – Вот она!
Боевое звено монахов завело в часовню хрупкую девочку, испуганно смотрящую по сторонам.
«Кто ты?» – спросил Арким телепатически.
Беда телепатии в том, что ответить мысленно тебе смогут далеко не все, только люди, обладающие магическими способностями. Но Арким уже пожил в этом мире достаточно, чтобы провести необходимые замеры и сделать вывод, что единственная относительно магическая вещь здесь – это он сам.
Это абсолютно немагический мир, обречённый идти по пути технологии, что объективно лучше для всех его обитателей. Магические миры склонны к неизбежной стагнации, захиреванию и постоянным эпизодам волнообразной деградации.
Но хуже всего, когда в таком мире ставят магию на научную основу. Оружие массового поражения, использующее в качестве поражающей силы магию – это тушите свет, бросайте гранату. Ни одна даже самая мощная термоядерная или «грязная» бомба не сделает такого, что могут вырастить какие-нибудь биоманты или некроманты, а также скастовать маги стихий. Нет, в конечном счёте, технологии тоже позволяют достичь такого же, но это удастся ценой куда больших усилий. То, что потребует нескольких десятилетий работы биохимических концернов-гигантов, теоретически может создать небольшая группа профильных магов за те же несколько десятилетий. Это не значит, что немагические миры не склонны к самоуничтожению вследствие триумфа не тех технологий, но амплитуда этих самоуничтожений куда больше, следовательно, случаются они куда реже, нежели в магических мирах.
И, насколько понял Арким, Бездну интересуют именно немагические миры, а также миры с уходящей магией. Они стабильнее, менее подвержены всяким иномирным вторжениям, поэтому если уцепился за такой мир раньше других, то тебя оттуда уже и не выковырять.
Зачем ей оно вообще надо – это вопрос к Бездне, но она не ответит.
Но это не имеет сейчас никакого значения. Абсолютное значение сейчас имеет девочка по имени Жанна.
Удивительной вещью было то, что она совершенно не удивилась, услышав голос в голове.
