– Ого, я не думал, что альфы так умеют! – восторгается омега, обжигая знакомым взглядом – я ему понравился. Точно понравился. – Я думал, им кое-что мешает.

– Мне не мешает, – отзываюсь я.

– У него член маленький, – подсказывает Джек, роясь в шкафу, что я подтверждаю флегматично:

– Так и есть. Но не меньше, чем у тебя – таких просто не существует в природе, минусчлена не бывает.

Не знаю, как вы, а мне кажется, что я только что придумал просто бомбическую альфью подъебку и горжусь ей. Омега хихикает в ладошку – пуся какая, ей-богу, а Джек грозно предупреждает:

– Если ты спутаешься с ним, Эш, я откручу тебе голову.

– Да я просто посмеялся, что такого! – тянет тот обиженно, и я приглядываюсь к нему – тоже брюнет, черты лица тяжеловатые, как у Джека, но это теряется на фоне его улыбки. Если бы так улыбался Джек, то выглядел бы обаятельным красавчиком, как Ян, а не только горой мышц на тестостероне. – Я младший брат этого придурка, Эш, – опирается на косяк локтем, выставляя бедро вперед, и добавляет: – Мне уже есть восемнадцать.

Я старше его на год, но рядом с ним кажусь ровесником Джека, которому двадцать два, если я правильно помню, и который выпускается следующим летом.

– Н… – я маскирую неудачную попытку представиться, кашлянув, потом улыбаюсь: – Кейти Дассо. Клевая майка. Тебе идет.

– О, спасибо! – еще шире лыбится Эш, а Джек, скрипнув дверцей шкафа, рычит:

– Только попробуй.

– Я просто сделал комплимент! – говорю я и подмигиваю Эшу, а Джек, поменяв футболку на чистую, уводит своего брата. Судя по всему, на какой-то концерт или в кино.

Ладно, с Джеком все на мази, пусть думает, что я потаскун и клеюсь ко всем омегам, к которым уже можно клеиться в рамках закона, осталось только закрепить репутацию перед всеми посещением какой-нибудь вечеринки, которых тут – на каждую неделю по две штуки. А пока все свалили – можно и дальше порастягиваться.

– Если б не знал, что ты альфа, подумал бы, что омега, – произносит Джек, открывая дверь, когда я стою, раздвинув ноги шире плеч и согнувшись так, что держусь за щиколотки пальцами.

– Да? – удивляюсь я, глядя на него, перевернутого вверх ногами. – Почему?

– У тебя правда жопа какая-то чересчур круглая.

– Это потому, что я на ней не сижу постоянно, как ты.

Джек хмыкает, снова достает что-то из шкафа, возится за спиной, затем, проходя мимо, бросает мне на голову свою футболку как раз в момент, когда я выпрямляюсь, и выскальзывает из комнаты. Я, заметив на ней свежее пятно от лимонада, что держал Эш, швыряю ее на кровать Джека. Туда же, брезгливо взятые двумя пальцами, отправляются вчерашние носки Луи.

– Новенький! Куда опаздываешь? – окликает меня кто-то в коридоре, и я, обернувшись, вижу Яна, который машет мне рукой. – Тренировка через час, не забыл?

– Не забыл, но… – приближаясь, я перефразирую «хотел пообедать», потому что альфы так почти не говорят, на «надо успеть пожрать». Ян кивает головой в сторону:

– Отлично, пошли. Я тоже в столовку.

Сегодня я не в духе – пришлось готовиться к парам, заучивая кучу ненужной конкретно мне инфы, а потом еще записывать лекции, но отвечать, выучив все на отлично, не более чем на удовлетворительно, потому что Кейти никогда бы не стал тратить время на тщательную подготовку. А мне надо быть как Кейти, чтобы потом все не заметили особой разницы, когда он явится.

Вторая причина, почему я не в духе – жутко хочу трахаться, что усугубляется тем, что я большую часть времени нахожусь в обществе альф. Учебное заведение рассчитано на узкий профиль выпускаемых специалистов, потому омег тут в три раза меньше, чем в других подобных, и я окружен мало того, что запахами, так еще и телами, входящими в тесный контакт с моим на тренировках. Эта – вторая по счету, что ждет меня с момента прибытия, и я жду ее с нетерпением, уж там-то я вымотаюсь и буду думать потом только о ноющих мышцах и синяках. Но все равно тяжко быть девственником, когда сидишь на скамейке в раздевалке, где мыслей о сексе больше, чем о спорте.

На соревнованиях по гимнастике было проще – одни омеги, даже тренер и медики, сопровождавшие нас. Здесь… Да один Ян, сидящий сейчас за столиком и поглядывающий на часы, чего стоит. Папка бы еще год ходил и рассказывал всем о знакомстве с моим парнем, если б я такого привел домой. Мало того, что красавчик, так еще интеллигентный и приятный в общении, видно, что воспитанный, даже нецензурно не выражается. Хотя лично у меня всегда вызывали подозрение люди, которые говорят «этот молоток чуть не отбил мне палец» вместо «ебаное ебучее хуйло». И если вот так аккуратно засовывают использованные салфетки в стакан из-под кофе – тоже. Но я и сам так делаю, чем вызываю смешок:

– Да ты педант!

– От педанта слышу, – фыркаю я.

После столовки мы с Яном идем к спортзалу, и по пути он рассказывает мне, что сам пришел в команду не так давно, за четыре месяца до меня, – до Кейти – и что пожалел, что не сделал этого раньше:

– Я же тоже почти выпускной курс. Еще год, и все. А потом сразу в фирму к отцу.

– Тебя тоже приняли … – хочу сказать «холодно», как сказал бы я, но говорю, как Кейти: – Как мудачье? Они мне в сумку своих грязных носков напихали в прошлый раз. Или это традиция такая?

– Это Урисон! – усмехается Ян. – Он любит дурацкие подколы. Но ты новенький, это норма, а меня они давно знали. У меня со всеми как-то сразу сложилось, и сыгранность появилась. Кроме Джека, пожалуй.

– А что Джек?

– Он – тяжелый человек. Не сошлись характерами. Ну и плюс на втором курсе его омега ушел ко мне, а он этого не забыл.

– Оу.

– Так вышло, – Ян пожимает плечами. – Никто не виноват. Если ведешь себя, как ублюдок, то и результат получаешь соответствующий.

Больше Ян ничего не рассказывает, но и этой информации пока хватает для того, чтоб подтвердились мои опасения по поводу моего соседа по комнате, тире капитана команды Сименса – с ним просто не будет никогда. Шанс притирки минимален, если он всегда так ведет себя, то не изменится и потом, когда мы сыграемся. Если сыграемся.

– Копаемся! – в момент нашего с Яном переодевания в раздевалке в нее вкатывается Ясинобу. – Быстло, быстло лазоглеваться!

– Так мы первые, никого еще нет, – говорю я, путаясь в шортах.

– Ластяжку на матах – быстлее начнете, быстлее закончите!

Яна Ясинобу берет за яйца сразу, как только мы выходим в зал, заставляя отрабатывать приседы с весом, – говорю ж, у него своя тактика, – а меня отправляют в свободное плавание в другую часть зала. Странно, но Ясинобу не относится к моей роли в команде как к решающей – продолжает делать упор на защиту и нападение, и, наверное, это правильно: сказывается опыт предыдущих лет, ведь центральный в их команде никогда не был сильной фигурой. Но мне же проще – меньше внимания ко мне, меньше ответственности. И я, повиснув на перекладине, с удовольствием качаю пресс. Конечно, хочется и повыебываться тоже, выполнив несколько упражнений с кувырком через перекладину, но нельзя. Кейти не умеет так. Кейти и спрыгнуть бы так, с раскачкой и перекрутом, не сумел бы, но тело само повторило заученное движение и я не успел это заметить. Зато заметил Ясинобу.