— Э-э-это… — Илинка всмотрелась в лежащие на постельном полотне ангельские личины.

— Головы туловищ из Зала Четверых. — не дождавшись её ответа, подтвердил Стефан. — Именно они-то и нужны для осуществления плана.

— Д-для ч-чего? — голос горничной начал боязливо подрагивать.

— Герцог сказал, что, вставив маски на места, откроется проход к слепку, где лежит некий Кинжал Цветов Смерти. — молодой человек помедлил прежде, чем продолжить делиться с камеристкой обретённой информацией. Он не до конца был уверен с чем связанно такое резкое молчание: со смутным недоверием к покладистой девочке, которую сломить и разговорить будет проще простого, или же сам факт того, для чего, даже для кого, это орудие предназначено. Всё же смятения его не покидали. — Заимев его, Димитреску будет нам не страшна. Если придётся — убьём её и сбежим.

— Это возможно? — Илина искренне удивилась, поинтересовавшись в полголоса, и присела рядом с брюнетом, согнув колени, дабы он мог слышать её шёпот.

— Видимо.

— Вы…в-вы уверены, что вам будет по силам навредить Г-Госпоже? — сомнения в тоне камеристки выбили парня из колеи. А действительно ли сможет он вонзить остриё клинка в сердце гигантского вампира?

— Я постараюсь не лезть на рожон, — Стефан демонстрировал чрезмерное спокойствие, дабы убедить девушку в своих серьёзных намереньях и полной уверенности в положительном результате, пусть сам переживал не меньше, — И использовать орудие только, если буду вынужден. — он с трудом натянул уголки губ, изображая фальшивое умиротворение. Молодой человек помнил слова Герцога о том, что Кинжал Цветов понадобится использовать в любом случае, как бы он решался и не решался, ведь Леди Димитреску не позволит никому покинуть замок живым, тем более, если некто ворвётся в родовую гробницу и беспардонно присвоит семейную реликвию себе.

— Какой же вы храбрый, Стефан… — Илина восхищённо вздохнула. — Так рисковать будет не каждый. И брать ответственность за кого-то ещё уж подавно…Неспроста вы единственный мужчина, который живёт здесь дольше двух дней.

Но Стеф ничего ей не ответил. Он совершенно не считал себя храбрецом, героем, рыцарем, и прочими лестными званиями, которыми его наделяли, без всяких основательных на то причин. Только парень мог знать, что творилось в собственных мыслях, какие мотивы были и какими побуждениями следовал. Стефан самолично причислял себя к самым обыкновенным трусам, попросту лишённых инстинкта самосохранения и действующих на горячую голову, не думая о последствиях. Сам его путь сюда являлся конкретно таким: абсолютно необдуманное желание показать себя и доказать всем, что они слепцы и глупцы, задушевно верующие в лжебогов, но в итоге незрячим болваном оказался именно он.

— Не скромничайте. Это самая настоящая правда. — шатенка смотрела на молодого человека, не скрывая благоговения и некой симпатии. Как же легко завоевать её расположение. Бедная девочка настолько забита и не уверенна в себе, что малейшее внимание и поддержка со стороны противоположного пола заставляют её взирать с обожанием, восхищаться и беспрекословно довериться.

— Мне приятно, что ты так думаешь. — брюнет не стал переубеждать юную камеристку. Какой смысл рассказывать истину, если у каждого она своя? Он всего-навсего благодарственно кивнул.

Илинка тепло улыбнулась, радостная от того, что кому-то отрадны её слова и немного расслабила плечи, больше не беспокоясь о близком присутствии подле Стефана. Она слишком длительно не спускала с него своих зелёных глаз, наполненных нежностью и уважением, посему молодой человек слегка поёжился и отвернулся, возвращая своё внимание к ангельским маскам.

— Та-а-а-ак, как ты… — брюнет застенчиво почесал затылок, начиная новую тему, дабы избежать неловкой, сводящей с ума, тишины. — Раздобыла ключи Камелии?

— А… — девушка чуточку растерялась, будучи не готовой к смене разговора, потому тоже быстро отвела взгляд. — Ну-у, она очень крепко спит. Я просто зашла в её комнату и…и открыла тумбочку, там связка и лежала. Знаю, что совершила плохой поступок, что без приглашения проникла в покои и выкрала то, за что она ответственна, можно сказать, жизнью. — Илинка виновато склонила голову. — Связка всё ещё у вас?

— Угу-у. — Стеф полез в карман и достал самый простейший путь на свободу, протягивая его шатенке. — Знаешь, с их помощью можно было бы сбежать.

— Нельзя. — она вновь мило улыбнулась. — Даже Камелии Госпожа Альсина не доверила бы ключи к дверям, что ведут за пределы замка. — служанка взяла, из протянутой парнем ладони, связку и осмотрела так, словно проверяла все ли на месте. — А если и доверила, то Лия охраняла бы их, как зеницу ока.

Молодой человек шевельнул руками в разные стороны.

— Но, по крайней мере, уточнить я был обязан. Эх, ладно, — Стефан взялся за правый верхний угол одеяла, потянул его к нижнему левому и повторил то же самое с другими двумя, укутывая мраморные личины в белую пелену, затем вернул свёрток под кровать и встал на ноги, отряхивая руки, — У нас скоро начнётся работа. Да и завтрак пропускать как-то не хочется. Кстати, что там в меню? — брюнет помог горничной встать, подав ей свою ладонь.

— Хм-м-м, у хозяек, кажется, на утро должен быть сырой… — поправив слегка приподнятое платьице, Илина сглотнула ком тошноты, неожиданно подкативший к горлу. — Фарш. — она с особым омерзением выплюнула это слово, будто есть измельчённое сырое мясо будет сама. — А у нас…тоже. Только прожаренный.

— Надеюсь, хоть с зеленью.

— Как Камелия захочет.

Стеф покрутил круглую медную ручку, распахнул дверь и галантным жестом указал камеристке путь в коридор, пропуская вперёд. Служанка поблагодарила молодого человека почтенным поклоном: чуть согнув ноги в коленях и сделав лёгкий кивок, изобразив, вероятно, книксен и они оба, друг за другом, покинули маленькую комнатушку.

***

День близился к вечеру. Редкое январское солнце стремительно садилось за снеженный горизонт, его зимние лучики больше не проникали в окна замка, бегая тусклыми бликами по стенам и полу старинного дворца. Богатые чертоги вновь помрачнели, вогнав в тоску живых обитателей. А время, хоть и не позднее, уже склоняло ко сну. Стефан закончил с послеполуденнымиделами и стоял, прислонившись к поручню, на большой лестнице Главного Зала, выжидая, когда юная горничная расправится со своими обязанностями и вновь соизволит составить ему компанию. За завтраком, пока Камелия не слышала, парочка успела договориться встретиться в центральной гостиной сразу же после службы, дабы попытаться вдвоём выкрасть маску наслаждения, проникнув в оружейную Кассандры, покуда имелась возможность в виде бренчащих связанных между собой ключей, отпирающих многие двери. Главенствующей камеристке вернуть связку решено было чуть позже, но без сильных задержек, потому медлить стало бы неразумным и воспользоваться шансом необходимо неотлагательно, из-за чего в этот же день, без всякой подготовки, обговорено действовать согласно плану. Пусть до всеобщего “отбоя” времени оставалось достаточно, они надеялись не застать на своём пути никого.

— О! Наконец-то. — молодой человек отстранился от перильного поручня, выпрямился и поднял руку в знак приветствия. — Ты сегодня была вовсю нагружена?

— Угу, — устало подтвердила она, подходя ближе к ступеням, на которых возвышался приятель, — Не знаю, что я такого сделала, но получала распоряжение вымыть все полы в замке, протереть везде пыль, убраться в комнатах хозяек, и ещё за ужин отвечала я! — голос Илины звучал расстроено, с нотками непонимания того, чем заслужила такой завал работы. Её тоненькая нижняя губа задрожала, а глаза наполнились устремившейся к ним влагой. Молоденькая горничная была слишком сентиментальной и ранимой. — Простите, Стефан, что заставила себя долго ждать.

— Да-а, пустяки, я всё понимаю, — Стефан махнул рукой, указывая на то, чтобы девушка совершенно не переживала по поводу задержки, — Единственное, за что тебе стоит извиниться — плохо проваренное мясо. До сих пор неприятное послевкусие. — он слегка посмеялся, видя, как на лице камеристки появляется розоватый румянец. — Шучу. Хотя, свинина и правда была сыровата. А так, даже не волнуйся, я мог бы ещё подождать.