— Кассандра?…

— Бэла, что он сделал с тобой?

— Как ты посмел?! — Леди Димитреску схватила лежащего на полу Стефана и приподняла за воротник белой рубашки. — Я разорву тебя.

Стефан уже был готов принять плачевные последствия своего неудавшегося плана, кой в последствии привёл чуть ли не к гибели одной из дочерей Госпожи. Он так же понимал, что Бэла, полностью оклимаясь, расскажет матери о главной причине его бессонницы. И тогда точно можно будет распрощаться с жизнью, если, конечно, его не захотят помучить всякими изощрёнными способами, о которых как-то выболтала Кассандра, с такой увлечённостью, что стало весьма страшно.

— Мама! — влез в разговор звонкий голосочек. — Я сама с ним разберусь. Он мой! Ты же помнишь? — Стеф в первый раз был чертовски рад слышать Даниэлу, за исключением тех случаем, когда из её рта выходят не слова, а сладкие стоны полные удовольствия.

— Но, дорогая…

Рыжая ведьма взглянула на матерь с лаской и детской невинностью, будто просила у неё разрешения на то, чтобы оставить никому не нужного уличного щенка. Госпожа Альсина мгновенно изменилась в лице: ярость и ненависть сменились спокойствием и любовью. Она отпустила молодого человека, швырнув его к дочери. Дана сразу же поймала чуть не упавшего брюнета, взяла его под руку и вывела из главного зала. Как только дверь за парочкой закрылась, рыжеволосая одарила Стефана сильной пощёчиной.

— Зачем?! Зачем ты это сделал? — ведьма возмущённо вскрикнула, замахиваясь второй ладонью для повторного удара.

Красный след на другой щеке загорелся в ту же минуту. Брюнет подумывал о том, как перехватить её руку и остановить следующие друг за другом удары, но он вряд ли бы осмелился так дерзко дотронуться до младшей и, во всей видимости, любимой дочери Хозяйки, особенно после того, как чуть не убил старшую. Он и так приковал к себе лишнее внимание.

— Ты и понятия не имеешь как ужасен холод! — колдунья продолжила вскрикивать, к небольшой истерике прибавилось шмыганье носом. «Они и на слёзы способны?»

— Даниэла…

— Знаешь, что происходит, когда тело замерзает?! Знаешь, как это страшно и больно?!

Глаза рыжеволосой незамедлительно намокли, а пальцы задрожали. Она обхватила свои голые плечи, словно попробовала себя согреть. И только обратив внимание на данный жест, Стефан заметил, что Даниэла одета в красную шёлковую сорочку, вместо привычного чёрного платья в пол.

— Дана…

Услышав, как молодой человек виновато, но так мягко произносит её имя, вампирша не сдержалась и прильнула к нему в объятья, уткнувшись своей щекой в его. Девушка была без туфлей, каблук которых значительно увеличивал им рост, потому пара уровнялась. Стефан неуверенно положил свои ладони на её спину и начал поглаживать. Всё, что он мог сейчас — успокаивать заведённую колдунью.

— Почему ты так поступил с Бэлой? Ты же случайно, да? Ты ведь не хочешь причинять нам боль? Ведь так, Стефан? Ты же больше не причинишь никому из нас вреда? — по её сменяющемуся с каждым вопросом тону не до конца было понятно, утверждает она или спрашивает его. Но именно такой непостоянной была Даниэла с её неоднозначными фразами.

— Нет. — бесстрастно произнёс он, едва касаясь пальцами её позвоночника, медленно спускаясь вниз.

Получив желанный ответ, почувствовав лёгкие, нерешительные прикосновения, Дана накрыла его горячие алые губы своими холодными синими и обвила руками его шею. Шею, по которой носились тёплые струйки крови.

Ежегодно, в самом начале января к огромному готическому дворцу съезжаются толпы незнакомцев. Разодетые в дорогие шелка чужаки собираются в очереди и медленно шествуют друг за другом прямиком к воротам замка, который дружелюбно раскрывает перед ними свои двери. Погода, в этот торжественный вечер, благоволит нездешним и позволяет прогуливаться по слегка заснеженным путям без происшествий: прохладный ветер ласкает румяненные, накрашенные лица, осторожно, не вредя зализанным воском волосам и пышным причёскам, снег, за пару дней, как по приказу, подтаял и лёг белоснежным тонким ковром на тропу, ведущую на праздничный пир. На пир, в котором главное блюдо вряд ли понравилось бы гостям. А не понравилось бы? Может, люди, идущие ко входу в сумрачные чертоги и сами являются подобными кровожадными тварями, лишённые человечности? В конце концов, кто в здравом уме добровольно отправится в мрачную обитель плотоядных монстров?

Молодой человек, с чёрными, как уголь, волосами гребнем аккуратно расчёсывал каждый непослушный локон, приглаживая назад. Его вечно растрёпанный длинный каскад выглядел неподобающе для таких банкетов, потому тут же получил указ прилизать их гелем. Делать было нечего, а состригать как-то не хотелось. Впрочем, привести шевелюру в порядок не составляло большого труда, несмотря на то, что раньше брюнет за патлами своими не ухаживал. Наведение красоты потревожил нервный стук в дверь.

— Открыто! — поправив причёску, крикнул он.

Главная камеристка, как только показалась на пороге, удивлённо ахнула и свободной ладонью прикрыла глаза. Её реакция немного озадачила молодого человека, ведь на нём отсутствовала лишь рубашка, ничего, казалось бы, постыдного в мужском оголённом торсе не было. Однако, смущение служанки было таким, будто парень щеголял перед ней полностью нагишом.

— Почему ты не предупредил, что одеваешься? — стараясь не смотреть на Стефана, спросила камеристка растерянным голосом.

— А ты и не спрашивала. — ответил парень, разводя руками. — Я же не голый стою.

Камелия тяжко вздохнула.

— Смотреть на обнажённого мужчину, даже если его непотребства прикрыты — не пристало приличной девушке.

Молодой человек понимающе кивнул головой и накинул на себя белую парадную рубашку.

— Что-то случилось?

— Слава Матери Миранде, нет. Вот, пока ты не вышел в главный зал, принесла тебе бритву.

Служанка положила на маленькую тумбу шаветт, наполненную тёплой мыльной водой чашу, помазок с жесткой щетиной, махровое белое полотенце и зеркальце на подставке.

— Зачем это? — Стеф с недоумением захлопал глазами.

— Как зачем? Взрослый мужчина и не знает для чего нужна бритва? Не смотри на меня так. Это, как выразилась Госпожа, для того, чтобы ты убрал сие безобразие с лица.

Брюнет интуитивно дотронулся до своего колючего отросшего волосяного покрова на лице. Замечание, хоть и грубое, было очень точным. Стефан уже и не помнил, когда последний раз брался за лезвие и подравнивал волоски, придавая щетине более прилежный вид. Сейчас, наверное, растущая борода выглядела неопрятно и непривлекательно.

— Госпожа так захотела? — парень усмехнулся и взял с тумбочки опасную бритву.

— Госпожа так приказала. — Камелия ответила сердито, окинув молодого человека хмурым взглядом. Она частенько была недовольна Стефаном, его ответам, манерой речи, шутками, словно успела подцепить эту пренебрежительную привычку у хозяйки.

Стеф на её слова только цокнул языком и начал готовиться к процедуре сбривания жёстких волос на лице.

— Как закончишь приводить себя в порядок — жду у спуска в главный зал. Получишь свои обязанности на вечер.

Камелия процедила последние слова, закончив нагружать парня наказами и оставила его одного, покинув комнату. Он не долго копошился с лицом, в конце концов, в этом опыт имел, новую праздничную одежду тоже надел незамедлительно и на сей раз даже остался доволен обновками: чёрный сюртук сидел прекрасно, да и выглядел тоже очень ничего, клетчатый темно-серый жилет идеально лёг поверх рубашки, парень не стал застёгивать пуговицы костюма, так смотрелось лучше, а брюки, к большей радости, нигде ничего не стягивали. Данный официальный наряд Стефан готов был носить постоянно, особенно вместо тесного фрака, который, на пару размеров определённо, был меньше необходимого. Посмотревшись перед выходом в принесённое Камелией зеркальце, брюнет потёр подбородок, чувство новизны на лике как-то не воодушевило, ему показалось, что без растительности он слишком помолодел.