— Не сомневаюсь. А конкретнее?

— Честно, я и сама точно не знаю. Но вон те, — она указала пальцем на четверых, стоящих у длинного накрытого стола, мужчин, облачённых в чёрные смокинги, с однотонным галстуком, и красные рубашки, — Кажется, сатанисты. А с левой стороны от них — видишь, три девушки и два парня — колдуны и колдуньи. Якобы. — Касс усмехнулась. — На праздничном вечере собираются вся чудная “нечисть”, которая боготворить маму, остальных лордов и эту Миранду. Есть ещё более почётные гости, они посерьёзнее фанатиков и шарлатанов. — брюнетка подняла голову и устремила взор на выпуклый балкончик второго этажа. — Понятия не имею, кем они приходятся Миранде, но приближённые наверняка. Она подпускает к себе только их. Не учитывая маму и трёх владык.

За поднятой головой Кассандры последовал взгляд молодого человека. На балконе стояли таинственные фигуры, на глазах которых были надеты карнавальные маски, скрывающие половину лица. Одежда тоже отличалась и выделялась от нарядов гостей, что находились снизу: их костюмы были старомодными, прямиком из XIX века. Видимо, в стенах этого мрачного замках плелись какие-то интриги.

— А ты почему не с ними? — от загадочности, что исходила со сторон скрытных пребывателей, стало тошно и Стеф вновь вернулся осматривать людей, отлично проводивших время в главном зале.

— Не смеши. Мне там делать нечего. С этими важными дядьками очень скучно, да и вообще…

— Тебя туда не пускают?

— Да.

Стефан украдкой улыбнулся. То ли алкоголь так подействовал, то ли колдунья была под впечатлением праздника, но её разговорчивость удивляла и одновременно радовала. Она не была такой жестокой и безумной, как обычно и какая жалость, что продлится это недолго. А к этому он уже начал привыкать.

Ещё чуть прогулявшись по главному залу, Кассандра привела парня к тому самому холлу, где по идеи должны стоять статуи с женским торсом, на которые позднее он собирался прикрепить четыре маски, однако, сейчас от них и след простыл. На месте скульптур стояли банкетные столы полные различными аппетитными вкусностями: и пироги мясные, сладкие, и салаты овощные, запечённая свинина и воздушное картофельное пюре. И это только те блюда, которые Стеф пробовал и знал, остальное же хотелось продегустировать как можно скорее. В течении десяти дней, пребывания в рабстве, брюнет плохо питался, слуги, к сожалению, вынуждены есть только остатки. А с отменным аппетитом четырёх женщин объедок мало того, что еле хватало на одного только молодого человека, чего говорить об остальных камеристок, которые, бывает, остаются без обеда. Хозяйкам необходимо было подавать сырое мясо, со стекающей по нему тёплой кровью. То с какой жадностью они ели человечину, как багровая жидкость разливалась по белоснежным тарелкам и по их красивым лицам, мгновенно отгоняло чувство голода. Немудрено, что служанки спокойно обходятся без приёма пищи. Сейчас же разнообразие всякой еды и солёной, и сладкой и острой поднимало настроение. Каким волшебным образом Камелия и Илина справились с приготовлением такого количества съестного за сутки — было загадкой.

Как только они подошли к одному такому длинному столу, набитому доверху вкусно пахнущими блюдами, Стефан был готов схватить сочное шоколадное пирожное, пропитанное глазурью, с кремовой розочкой на верхушке, и съесть его моментом, не прожёвывая. Плевать было на этикет и на то, что о нём подумают. О нём уже плохо думали, так и ли иначе, куда хуже. Потянувшись рукой за столь желанным угощением, молодой человек услышал звонкий знакомый голосок.

— Вот ты где!

Не успел Стефан насладиться десертом, как к их странной парочке подошла Даниэла. Тут же стоило отметить, что выглядела она просто великолепно: рыжие волосы, с накрученными прядями и плетением, были собраны в пучок, создавая композицию высокой причёски. Длинное бардовое платье с глубоким декольте и открытыми плечиками, держащееся на лямках, идеально облегало тело, подчёркивая большую грудь и стройную фигуру. Если бы Стеф не видел её обнажённую так часто, то она заинтересовала бы его по больше, чем шоколадное пирожное с сиропом из рома.

— Даниэла, я как раз думал о тебе. — положив сладость обратно в двухъярусную этажерку, солгал он.

— Хотел увидеться со мной? Это взаимно!

Брюнет неуверенно кивнул и тишком вытер липкие от пирожного пальцы об сюртук.

— Угу-у-у, — насмешливо подтвердила Кассандра, продолжая неосознанно держать его за предплечье.

Дана конечно же заметила этот жест. То как старшая сестра прижималась к её собственности не могло остаться без внимания.

— Сестрица, спасибо, что привела его ко мне. — рыжая произнесла эту благодарность с детской искренностью, но Даниэла не была бы Даниэлой, если бы её слова и действия означали то, что она действительно думает и подразумевает. Сложно было сказать, что сейчас у ведьмы на уме, но явно ничего хорошего. — Бедный Стефан мог бы заблудиться. — закончила она с издёвкой, слегка изменив тон. Собственно, что и требовалось доказать.

— А? — Касс удивлённо вскинула брови, затем взглянула на стоящего совсем близко молодого человека. — О да, конечно, — она быстро отпустила его предплечье и отодвинулась на пару шагов, — Можешь забирать.

Даниэла довольно улыбнулась и встала с другой стороны, взяв парня под руку так, как до неё держалась сестра. Рыжеволосая слегка прислонила свою щеку к его виску и Стеф ощутил лёгкую прохладу. Дане, как и ребёнку, была необходима ласка и чувство собственной значимости, потому она позволяла себе такую слабость перед ним. Поначалу, в первые пару дней, брюнет огребал от неё, как только мог: ведьма, во время страсти, любила впиваться своими ногтями ему в грудь, вгоняя их достаточно глубоко, ей нравилось пускать парню кровь, а потом слизывать разгорячённую, вытекающую из царапин, красную жидкость прямо с кожи. Она любила и всячески унижать своего пленника, даже колотить. А он лишь терпел и молил всех богов, коих только мог, дабы вампирша закончила с ним побыстрее. Однако, постепенно, Дана приступила к нежностям: требовала целовать себя в щеку, затем в губы, шею, позволяла коснуться себя там, где ей сильнее всего хотелось ощутить его. Но, так или иначе, вряд ли за этим могло стоять что-то большее, чем просто похоть.

— Все уже собрались? Ты не видела?

— Видела. Все лорды здесь. По крайней мере я видела дядюшку Гейзенберга рядом с коридорчиком у двери. — рыжая ведьма пальцем, не поворачиваясь, указала за спину в то направление, о котором говорила.

Девушка не солгала, у проёма стоял мужчина средних лет с седоватыми волосами, собранных в небольшой хвост. На нём не было пиджака, лишь белая рубашка и пара подтяжек, держащих темно-серые в клеточку брюки. На глаза, как и у остальных почётных гостей, была натянута карнавальная маска, но это не мешало всмотреться в его желтоватую радужку и суженные зрачки. Он стоял, прислонившись лопатками к стене, возле арки дверного проёма, скрестил руки на груди и презрительно оглядывал каждого, находящегося в его поле зрения, гостя. Рядом с лордом стоял коренастый парнишка, на вид семнадцати лет, с каштаново-рыжими волосами, всё его лицо осыпалось веснушками, а курносый нос то и дело шмыгал. Одежда его была бедная, непримечательная, скорее всего, мальчик был прислужником этого мужчины.

— “Дядюшка Гейзенберг”, — передразнила младшую сестру Кассандра, — Услышав это мама — оторвала бы тебе голову.

— Не оторвала бы. — обиженно кинула Дана, почти топнув ножкой.

— Оторвала бы.

— Нет! Мама любит меня больше.

— Думай как хочешь. — черноволосая, после упоминая “мамы” и “любви” немного рассердилась.

— Я не думаю, я знаю. Да, я определённо её любимица.

Кассандра окинула свою младшую сестру сердитым взглядом и казалось, что вот-вот обе девушки вцепятся друг-другу в шикарно уложенные волосы. Тогда Стефану придётся разнимать двух разъярённых бестий и беда тому, кто окажется поблизости.

— А, дамы, — молодой человек решил, что всё же не хочет становиться посредником и будет лучше сменить тему, — Этот Гейзенберг он…кто?