Сделала я акцент на практичной части вопроса, на том, что должна понять деловая Мелисанда. О выгоде.

– Хорошо, – процедила она. – Не подведи, Мелопея.

Усмехнулась напоследок глава дистрикта, и прозвучало это как угроза.

Когда за мной прибыл гидролёт, мы с Майраной уже со всеми попрощались и стояли в ожидании транспорта.

– Ты волнуешься? – спросила Миневра.

Я же обменивалась прощальными взглядами с Мерлоком, который стоял недалеко и с грустью смотрел мне в глаза. Рядом с ним крутилась нарядная Мурена. Слишком нарядная. Это мой отъезд что ли для неё такой праздник?

– А чего ей волноваться? – откуда-то сбоку вынырнула голова Майны. – Она красавица и поёт лучше всех.

Я посмотрела на девчушку и погладила по голове.

– Я не волнуюсь. Я буду скучать по вам, – чмокнула я обеих в щёку одну за другой. – Если у меня получится устроиться, я…

– Не загадывай ничего, – замахала на меня руками Миневра. – Не будем испытывать терпение Итандра.

Подруга сделала защитный осеняющий жест бога воды и океана.

– Мелопея, спой, пожалуйста, нам напоследок, – подошёл поближе и попросил Мерлок. – Хочу услышать твой голос на прощание.

– Только мой голос ты и будешь теперь слышать с визора, – неловко пошутила я.

– Это другое. Я хочу услышать вживую. И каждый из нас представит, что ты поёшь для него, – выразительно посмотрел он на меня.

Я кивнула.

– На шоу я также буду петь для вас. Буду представлять Миневру, Майну, тебя… – завуалированно сказала я, что буду петь, думая о нём.

Он понял, кивнул медленно. Синие его глаза сейчас выдавали столько страстей, что у меня сжималось сердце. В ответ на это сразу из души полилось пение:

Я оставляю здесь свою любовь,

Я оставляю здесь своё сердце.

С собой возьму лишь память твоих слов,

Усиленных эхом Итандром-громовержцем.

Я буду верить, что найду путь назад,

И звёзды укажут мне место встречи,

Я пройду лабиринт из преград, сквозь бури и снегопад,

И мой подвиг любви будет увековечен…

Древняя баллада о любви итанэ, отправившегося искать материк после катастрофы, чтобы потом вернуться и забрать свою возлюбленную, как нельзя лучше подходила моменту. В балладе всё закончилось тем, что итанэ не нашёл материк, зато вернулся к своей паре, и они устроили первую общину на рифе, а к ним потом присоединились ещё несколько пар итанэ.

Послышался шум гидролёта. Этот транспорт умел передвигаться как по воде, так и по воздуху.

Ко мне подошла Мелисанда, требуя знаками от других отодвинуться от меня.

Мерлок порывисто притянул к себе и прижал к сильной и тёплой груди, в которой сейчас учащенно билось сердце.

– Прощай, Мелопея. Несмотря на то, что я желаю тебе удачи на конкурсе, я буду ждать тебя, – Мерлок сунул мне в руку что-то гладкое.

Он отошёл, и я увидела в руке выточенную из камня, скалы нашего рифа, крылатую фигурку сирены. Она смотрела вдаль, с мечтательной улыбкой на лице. Её волосами играл ветер, и, казалось, что она живая, а не сделанная из камня, настолько искусно была сделана работа. Я прижала её к сердцу, Мерлоку удалось проникнуть в душу полюбившейся сирены.

Последние объятия с Миневрой, и вот мы уже около открытых дверей гидролёта. Наши вещи уже там, а Мелисанда тянет меня к транспорту.

– Мне удалось выторговать двух итанэ в сопровождение. Ставки на этот конкурс растут, и вам сделали послабление, – кричит она мне, потому что гидролёт поднял сильный ветер.

Я смотрю в сторону Миневры. Но прежде чем успеваю открыть рот, Мелисанда меня обрывает. Обзор закрывает Мурена.

– С тобой полетит Мурена.

Меня толкают в тёмную пасть гидролёта. За мной входят Мурена и Майрана. И меня озаряет. Как я не могла понять этого раньше? Мурена – дочь Мелисанды.

Встречающий итанэ проводил нас на наши сиденья, люк гидролёта захлопнулся, и мы поднялись в воздух.

В гидролёте нам накрыли столик, на котором были расставлены закуски – фрукты, ягоды, орешки и трубочки из теста с какой-то начинкой. В воздушном экипаже имелась отдельная кабина пилота, там же кресло для стюарда – обслуживающего персонала для гостей гидролёта.

Вежливый итанэ предложил нам тайн – горячий отвар на травах. Такое в дистриктах тоже было редкостью – всё тот же дефицит трав и огня. Мы с удовольствием согласились.

Четыре пассажирских кресла были расположены напротив друг друга по два, между ними столик. Рядом со мной села Майрана, и теперь нам приходилось любоваться Муреной напротив. Но сидеть с ней рядом бок-о-бок было бы хуже.

Всю одежду для материка мне привезли оттуда же. Сначала для участия в отборочных этапах, а теперь я надену её на шоу. Одежды было немного, на первое время. По контракту, мне будет предоставляться полное обеспечение на время шоу.

Сначала оно будет в пределах одинаковой суммы для всех. Затем бюджет будет увеличиваться по мере завоевания симпатии у зрителей и жюри. А также если дракон выбирал свою санорэ.

Вот тут уже можно было судить по рубинам или аквамаринам (рубины как знак внимания дракона, аквамарины – как комплимент в цвет глаз итанэ), насколько щедрый и влиятельный покровитель у конкурсантки.

Мы долго спорили, должна ли я появиться на материке эффектно или оставить весь блеск на лучший момент, раскрываясь постепенно. Мнения нашего рифа разделились почти пополам.

– Пойми, второго шанса у тебя может не быть, – стояла на своём Мелисанда, и её последователи были с ней согласны. – Ты должна запомниться всем сразу и привлекать интерес на всём протяжении.

– Там все также будут привлекать внимание, я ничем не выделюсь на их фоне, – не соглашалась я.

Не то чтобы категорично, в итоге я бы сделала, как мне скажут. Но, как ни странно, меня поддерживали все те, чьё мнение я ценила. Минерва, Майрана, Мерлок были на моей стороне. Точку в споре поставила моя мать.

– Мелопее ни к чему соревноваться в ярких кричащих красках. Её сила и красота в голосе, а внешность должна лишь оттенять её талант. Она красива от природы, ни к чему её раскрашивать как вульгарную певичку, – вступилась за меня мама, чей вкус как лучшего дизайнера мозаики нельзя поставить под сомнение.

Она и придумала мне наряд для первой встречи со зрителями по прилёту на материк.

Серебристая, словно украшенная чешуйками рыбы накидка без рукавов до пят с разрезами по бокам и капюшоном, которая скроет тёмно-синее, в цвет северного моря, облегающее платье до пола с длинными рукавами.

– В капюшоне на глаза ты будешь выглядеть загадочно. На фоне выпрыгивающих из платьев девушек, ты будешь выгодно выделяться сдержанностью и достоинством. Весь акцент сделаем на губы. Они у тебя красивой формы изогнутого лука. И всем останется гадать, какого цвета у тебя волосы и глаза. Все с нетерпением будут ждать следующей встречи, чтобы рассмотреть твою внешность. Но старайся не открывать всё сразу. Играй со зрителями. Делай акцент на чём-нибудь одном, то на глазах, то на волосах, не открывая всё сразу. Пусть твою внешность собирают как кусочки мозаики, – советовала мама.

– Может, мне тогда выступать в маске? – спросила я. – Пусть слушают только мой голос. А в последний момент можно и снять…

– А как ты узнаешь, когда наступит этот момент? Вам заранее не сообщат, – покачала головой мама. – Да и скидывать со счетов внешность в борьбе за победу не стоит. Известно же, что симпатичная при общих условиях обойдёт некрасивую. Тебе просто надо всего лишь подогреть интерес зрителя.

На том и порешили. Сейчас я смотрела на ярко накрашенную и обвешанную жемчугом Мурену в откровенном блестящем красном платье и радовалась, что не пошла у её матери на поводу, а послушалась свою. Тогда бы встречающие не определили кто из нас конкурсантка, а кто провожающие.

Сейчас же понятно кто – Мурена.

Что ж, подурить всем головы не самый плохой вариант для начала шоу. Маленькие скандальчики вокруг имени конкурсантки только на руку. Если, конечно, в них замешана не она сама.