– Бабочка. Сначала шла целая стопка рисунков зубастой бабочки, а потом вот это. Я полагаю, художник – Эдвард.

– Зубастой? – переспорил Каз, а потом вернул листок Тиму. – Ну и жуть, – фыркнул он. – И какой же из Эдвардов художник? Который сын Софии или “совсем другой”?

Тим пожал плечами.

– По-очереди рисуют, надо полагать, – пошутил Тим.

Каз снова фыркнул.

– Ладно, я тоже кое-что нашел, – сообщил он.

Каз выдвинул ящик тумбочки и достал оттуда уже отмытый ключик. Тот был сделан в стиле дверных ручек этого дома, так что Каз не исключал, что он к чему-то подходит. Только не знал, к чему.

– Откопал, – уточнил он и положил ключ на кровать, откуда Тим мог его взять.

А потом Каз пересказал свои приключения. Рассказчик из него был неплохой. Каз подробно описал Кристину, ее ужасный стишок, собаку с костями, живодерские наклонности главы семейства, а потом тайник Эдварда, – или все-таки Кристины? –  в котором был ключ.

– Понятия не имею, что с этим всем делать, – завершил свой рассказ Каз.

– Найти дверь, – пожал плечами Тим. – И вот еще… у тебя к щеке что-то присохло. Ты, вообще, в зеркало не смотрел, когда брился?

– Смотрел, но невнимательно, – отмахнулся Каз.

Зеркало в его комнате висело на стене, и Казу пришлось встать, чтобы посмотреть в него.

– Всего-то кусочек пены, – заметил он, смахнув его со щеки.

Закончив наводить марафет, Каз повернулся к Тиму, чтобы предложить ему совершать еще один незаконный набег на кухню. Это помешало Казу увидеть, как его отражение в зеркале наклоняется вперед, будто желая выйти, заглядывает Тиму в глаза и рисует пальцем смайлик: двоеточие и скобку.

Ужин, если верить Гораковой, должен был начаться ровно в восемь вечера, но Тим спустился чуть раньше и осмотрел зал, где проходили трапезы. Зеркал там не было. Он облегченно выдохнул. После непотребного поведения отражения Каза в зеркале Тим вылетел из его спальни пулей, бросив, что его тошнит. В первый момент он действительно думал, что его вырвет, но к тому моменту, как Тим добрался до своих покоев, четыре этажа вниз и четыре наверх, его слегка отпустило.

По залу сновала девушка, на вид ровесница Тима, и накрывала на стол. Тим хотел познакомиться с ней и задать пару вопросов, но та быстро прошла, считай пробежала, мимо него, не поднимая глаз.

Тим встал у окна и принялся ждать остальных членов семьи. Первым пришел Карел, что совершенно не обрадовало Тима.

– Сядьте за стол, – раздраженно сказал он.

Тим сел в центре стола.

– Не сюда, – поморщился Карел. – Пересядьте. Почему вы все еще здесь?

– Потому что наша работа еще не закончена, – отозвался Тим, пробуя другой стул.

На сей раз его выбор, видимо, устроил Карела, потому что тот ничего не сказал. Потом в зал спустилась София вместе с Эдвардом, а вот Кристина прибежала уже после звонка. Последним к ним присоединился Каз, который не демонстрировал никакого смущения или раскаяния по поводу своего опоздания.

Каз выглядел обычно. Растянутый убогий свитер, темные брюки и ботинки, которые ему, в отличие от Тима, удалось помыть. Сидел с мрачной рожей без какого-либо намека на улыбку. Тим поежился. Он понятия не имел, что все это значит.

София кашлянула, привлекая внимание.

– Давайте все возьмемся за руки и произнесем молитву, – София посмотрела на Каза. – Казимир, прошу вас как гостя…

Тим ощутил, как его охватывает паника. Если его напарник попытается выполнить просьбу Софии, то они и минуты после этого не пробудут в доме. Каз посмотрел на Софию заинтересованно, но Тим не дал ему ничего ответить.

– Пани Горакова, – неуверенно начал Тим, который еще не придумал, что сказать дальше, но надеялся на вдохновение. – Дело в том, что… Дело в том, что нам очень важно наблюдать за тем, как ужины проходят у вас обычно. Да и к тому же слова Казимира обладают… особой силой и могут вызвать эффект, – Тим слегка округлил глаза, – если вы понимаете, о чем я.

Тим очень надеялся, что София понимает о чем он, потому что сам Тим понятия не имел. Каз бросил на Тима слегка обиженный взгляд, но Горакова, внезапно, понимающе кивнула.

– Конечно, – ответила она. – Я прочитаю молитву сама. Возьмемся за руки.

Во главе стола сидел Карел. По правую руку от него располагалась София, дальше сидел Эдвард, а последней на той стороне стола была Кристина, все еще в таком же белом платье, как ее мать. По левую руку от Карела оказался Тим, а рядом с ним сел Каз.

Карел сжал руку Тима так, что захотелось ее выдернуть, а вот рука Каза оказалась очень горячей. Вечно мерзнущий в огромном особняке Тим подумал, что, возможно, ему стоит везде ходить, держа Каза за руку.

Тим опасался, что умрет от голода раньше, чем они, наконец, начнут есть, но, к счастью, ошибся. София прочитала длинную молитву, закрыв глаза. В конце все хором сказали “аминь”. Каз немного стормозил, но успел закончить “…инь”, а потом отпустил руку Тима.

На ужин на столе была запеченная тыква с рисом. Каз положил себе сразу двойную порцию, и Тим позавидовал его незамутненности.

– Карел, – сказала София, когда все приступили к еде и уже немного опустошили свои тарелки. – Наши гости просили переселить их ближе друг к другу, это возможно?

– Нет, – коротко ответил Карел.

– Нет других свободных комнат? – не удержался Тим от сарказма.

Карел посмотрел на него, как на идиота.

– Есть, но они не предназначены для проживания, – серьезно заявил он. – У нас нечасто бывают гости. Так понятнее?

Тим с трудом справился с раздражением, но все же кивнул.

– А интернета здесь нет? – подал голос Каз.

– Зачем вам интернет? – ужаснулась София.

– Мобильный не ловит, – пояснил Каз. – А мы… должны время от времени отчитываться о том, где мы, – не моргнув, соврал он.

– У нас есть телефон, – поджав губы, сказала пани Горакова. – Аппарат стоит здесь, в холле. Можете позвонить.

– Спасибо, – серьезно отозвался Каз. – Скажите, а у вас своя ферма? – – поинтересовался он. – Магазинов тут рядом нет, а все продукты очень свежие.

Судя по тому, что тарелка Каза была уже пустой, свежесть продуктов пришлась ему по вкусу. Хотя в семье Гораковых, вместе с интернетом презирали и специи – вкус еды был абсолютно пресный.

– Не у нас, у пана Кучера, он… – начала говорить Кристина, но отец перебил ее.

– Детей должно быть видно, но не слышно, Крис. Особенно за столом, когда разговаривают взрослые.

Кристина вздохнула и снова уставилась в свою тарелку.

– Пан Кучер – это ваш сосед? – спросил Каз.

– Живет во втором доме, – поведал Карел, чем, сам того не желая, невероятно обрадовал Тима.

Значит, номер шесть на доме – это не формальность, а тут действительно несколько домов, просто на таком расстоянии друг от друга, что это не очевидно.

– А сколько всего особняков вокруг? – заинтересовался Тим.

– В нашей общине двадцать семей, – отозвался Карел.

– Наверное, дома далеко друг от друга, – предположил Каз. – Мы не видели ни одного.

– Около получаса быстрым шагом.

– Вот как, – кратко отозвался на это Каз.

Тим не знал, о чем думает Каз, но сам он размышлял о том, что если здесь кто-то будет кричать или звать на помощь, то никто не услышит. Скорая и полиция не успеют доехать вовремя, если они понадобятся. Абсолютная глушь, изолированная не только от цивилизованного мира, но даже и от других членов секты, которую Гораковы называли общиной.

Эдвард весь вечер молчал, не давая узнать о себе что-либо новое. Увы, информации о самом ребенке это не давало. Учитывая тиранические замашки главы семьи, было скорее удивительно, что они услышали голос Кристины, которая до конца ужина тоже не проронила больше ни слова. Дети очень медленно ковыряли в тарелках, но все же методично запихивали в себя еду, не капризничая. Вдруг София закричала и схватила Эдварда за руку, которой он держал ложку.