– Как конкретно?

– Он словно чужой мальчик. Он говорит не так, как говорит Эдвард. Двигается не так, как двигается Эдвард. Его взгляд не такой….

– А что конкретно не так он делает? – снова перебил Каз, за что удостоился гневного взгляда Софии.

– Он держит ложку между большим и указательным пальцами, хотя всегда держал ее тремя: большим, указательным, и средним! И все другие вещи… Вы должны понять. Он все делает иначе. Но не всегда. Бывают дни… Бывают дни, когда Эдвард – это мой Эдвард. Он так же держит ложку, так же смеется, так же бегает…. А потом снова не он.

– Но он ничем не болеет? – спросил Каз, памятуя, что в средневековье за одержимость могли принять и эпилептические припадки.

– Нет, он здоров, – удивленно отозвалась София.

– Пани Горакова, а когда мы сможем поговорить с Эдвардом? – спросил Тим.

– Я схожу наверх и предупрежу его, – сказала София, а потом поднялась из-за стола, одернув юбку. – Потом можете зайти. Комната Эдварда на втором этаже в левом крыле. Вы не заблудитесь, потому что к комнате моего сына ведут волшебные следы. Мы так учили его находить дорогу к себе.

На этом София Горакова окинула презрительным взглядом пустые тарелки и вышла из кухни, держа прямую осанку.

– Ты что-нибудь понял? – спросил Тим у Каза.

– Нет, – ответил тот. – Предлагаю помыть тарелки и пойти… на поиски.

Впрочем, посуду Каз помыл сам. Он не был большим любителем кухонных дел, но Тим выглядел так, словно его лучше не трогать с подобными просьбами.

После они вышли из кухни. Лестница наверх обнаружилась быстро, хотя Каз не был уверен, что это нужная лестница. Они поднялись на второй этаж и оказались в коридоре. Начиная от лестницы, по полу и стенам были расклеены голубые наклейки в форме бабочек. Каз видел такие на прилавках всякой детской канцелярии.

– А это, наверное, волшебные следы, – предположил Каз.

Коридор второго этажа отличался от коридора четвертого, куда заселили их с Тимом. Он был выполнен в таком же стиле, но казался куда более обжитым. По стенам были развешаны ночники, которые сейчас не горели.

Эдвард действительно был в своей комнате. Когда они зашли, мальчик сидел за столом, спиной к Казу и Тиму, и что-то увлеченно рисовал.

– Привет, Эдвард, – сказал Тим, аккуратно садясь на кровать. – Поговоришь с нами?

Стул Эдварда медленно повернулся, и они увидели лицо мальчика, который по мнению своей матери был одержим демонами. Было видно, что Эдвард пошел в отца. У него были темные волосы и серые глаза, крупные черты лица и выглядел он старше своих лет. Сэм писала, что мальчику семь лет, но, если бы Каз этого не знал, то предположил бы что ему примерно десять.

– Зачем? – тихо спросил он.

– Твои родители переживают за тебя, – дружелюбно улыбнулся Тим, – им кажется, что с тобой что-то происходит.

Эдвард пожал плечами.

– Я не делал этого, – заявил он. – Это Кристина.

– Что именно сделала твоя сестра?

– Выкинула в помойку моего медведя, – сказал Эдвард таким тоном, будто глупо было этого не знать. – И не сделала домашнее задание по математике, – добавил он.

Тим рассмеялся.

– Нет, так быть не может. Только ты можешь выполнить или нет свое домашнее задание.

– Я всегда делаю.

– Понятно. Может быть, ты хочешь нам что-то рассказать?

Эдвард покачал головой.

Каз, тем временем, прошелся по комнате Эдварда, но садиться не стал. Тим беседовал с мальчиком, а Каз вот не мог похвастаться тем, что умеет общаться с детьми. Иногда он просто терялся от них. Эдвард, пожалуй, был из таких детишек. Маленький, со своими фантазиями в голове, Каз совершенно не понимал, что у него можно спросить. Одержимым бесами Эдвард не казался. Просто обычный ребенок. И комната у него – обычная детская. Игрушки, книжки, мебель… Что тут можно было найти? В чем разобраться? И чего хотела Сэм? К сожалению, отсутствие интернета не позволяло уточнить у нее подробнее. Каз собирался спросить в следующий раз у хозяев дома, как попасть во всемирную сеть.

Эдвард ничего не сообщил Тиму. Каз и не рассчитывал.

– Пойдем? – спросил Каз.

Но Тим попросил минутку. Он подошел к столу и посмотрел рисунки мальчика. Перебрал несколько, пожал плечами и кивнул, мол, можем идти.

Они уже стояли в дверях, когда Эдвард окликнул Тима:

– Подойди, я скажу тебе секрет.

Тим подошел.

– Наклонись ниже…

Когда Тим наклонился к Эдварду, тот дотянулся и сказал что-то ему на ухо. Тима перекосило.

– Вот как, – ответил он Эдварду. – Очень жаль. Это все?

Эдвард кивнул, и Тим буквально вылетел из комнаты, отпихнув Каза, который стоял к двери ближе.

– Что он сказал? – спросил Каз, выходя следом и закрывая за собой дверь.

– Он сказал, что ненавидит бабочек, – ответил Тим.

Каз рассмеялся.

– Это совершенно не смешно! – возмутился Тим, у которого от слов Эдварда про бабочек мурашки по спине побежали. – Ты мог бы и более серьезно относится к этому делу. Нам, в конце концов, платят за него деньги.

– Да свихнуться же можно, если относиться ко всему серьезно, – ответил Каз.

Они немного удалились от комнаты Эдварда и теперь шли по следу бабочек наоборот.

– К тому же, я все еще не знаю, что мы здесь делаем. Ты сам веришь в то, что в парня кто-то вселился? – уточнил Каз.

Тим нервно дернул левым плечом.

– Может быть. Я не знаю. Если бы я знал, мы бы тут не торчали в попытках разобраться, – буркнул он.

– То есть, вы с Сэм это серьезно? – фыркнул Каз. – Ну-ну.

– Что “это”? – раздраженно переспросил Тим. – Я же сказал тебе, что пока не знаю, что конкретно произошло. Зачем ты, вообще, сюда приехал, если считаешь, что здесь все замечательно?

– Да здесь все точно не замечательно, – ответил Каз. – Ты этих Гораковых видел? Королева в хлеву и пан “не-заплачу-вам-ни-кроны”. Не удивительно, что ребенок у них странный. Но дело не в этом… я же работаю на Сэм. Она сказала приехать, я и приехал. – Каз пожал плечами. – Какие еще причины нужны? Если Сэм нравится платить за то, чтобы я за тобой присматривал – это ее дело.

– Да без тебя было бы в сто раз проще! – повысил голос Тим, останавливаясь посреди коридора. – Следи лучше за собой. А я займусь делом.

Не дожидаясь ответа, Тим прошел мимо Каза и быстрым шагом поднялся по лестнице на третий этаж.

У Тима были свои причины избегать разговоров про странные и паранормальные вещи, и, как он полагал, довольно веские. Да и про свое общение с Сэм Тим рассказал Казу далеко не все.

Он прошел по коридору, нажимая на каждую ручку, но все комнаты, кроме одной, были закрыты. Тим зашел в не запертое помещение и зажег свет. Похоже, семейство Гораковых использовало комнату, как нечто среднее между складом и свалкой. На стеллаже, который стоял у самого входа, лежали рисунки. Тим взял большую синюю папку и принялся листать содержимое. В рисунках Эдварда, что были в его спальне, ничего интересного не было, но Тим полагал, что это не повод расслабляться. У Тима было много догадок, чем может быть занят странный ребенок, потому что он и сам был таким в детстве.

Тихим, не особо общительным, погруженным в свои мысли. Родители всегда ставили старшего брата ему в пример. Не удивительно, ведь Ник был очень удобным сыном. Не сказать, чтобы Ник был душой компании, но зато его старший брат всегда знал, чего хочет, и упорно шел к цели. Был лучшим во всем, за что брался. Окончил школу с медалью, потом получил красный диплом – вся эта чепуха, которая совершенно не занимала Тима. Когда Тиму было пятнадцать, а Нику двадцать пять, их родители разбились в автомобильной аварии. По брату это ударило сильнее, чем по Тиму. По крайней мере, так казалось со стороны. Ник сильно горевал, а потом заявил, что они уезжают в Чехию, в город под названием Стабор. Тим никогда о таком не слышал, но оказалось, что Стабор был расположен всего в часе езды от Праги.

Брат тогда постоянно спрашивал Тима, что он думает о переезде, но Тим только пожимал плечами. Ему было все равно. Тем временем с Тимом начали происходить вещи, которыми он не мог ни с кем поделиться. Сперва ему начали сниться сны. Первый он увидел как раз накануне гибели родителей. Ему тогда приснилось, что под их домом, многоэтажкой, где они жили на пятом этаже, разверзлась земля. Их родители полетели вниз, а Тим и Ник – наверх. Понятное дело, что любой бы назвал это совпадением. Да даже если и предчувствием, то что с того?