Каз остался в комнате, где не работал выключатель. Скорее всего это означало, что щиток на этаже не включен. Каз порой сталкивался с тем, что в больших домах отрубали целые этажи за неиспользованием. А его, судя по запаху, привели туда, где уже лет сто никто не жил.

Каз лениво зевнул, а потом достал телефон. Связи до сих пор не было, и это было плохо. Очевидно, в этой глуши сигнал вышек не долетал. Каз открыл список доступных сетей вай-фай, и телефон снова не показал ничего утешительного. Зато в телефоне был фонарик.

Каз вышел в коридор и действительно обнаружил щиток. Открыл его и повернул рубильник. Пробки не вылетели, что было большой удачей – проводка в доме казалась старой.

Каз вернулся в комнату и снова попробовал свет. Теперь он горел. На двери не нашлось никакого замка. Каз не был параноиком, но не гостеприимные хозяева всегда вызывали желание как-то отгородиться от них. Чуть подумав, Каз взял стул с мягкой зеленой обивкой и подтащил его к двери. Ножки стула проехались по полу с таким скрипом и скрежетом, что Каз мог быть уверен – если кто-то попытается ночью зайти к нему в комнату, Каза это разбудит. На стул Каз бросил свой тяжелый рюкзак. Удовлетворившись простенькой сигнализацией, Каз стянул с себя верхнюю одежду, обувь и штаны и забрался в кровать в одной футболке. Он отключился, как только его голова коснулась подушки.

Проснулся Каз от будильника. У него всегда стоял будильник на девять, на случай, если организм решит спать дольше. Телефон показывал печальные двенадцать процентов зарядки. Каз вечером забыл подключить его к сети. Впрочем, связи до сих пор не было, что означало, что и телефон пока что просто бесполезная игрушка.

Каз вылез из кровати, поежившись от холода. Он быстро натянул на себя штаны и свитер. Обувь у него была одна, поэтому пришлось обувать грязные ботинки. Стул и рюкзак стояли на месте. Каз сдвинул их и отправился коридор.

Санузел он обнаружил с большим трудом. Ему удалось там умыться холодной водой и справить нужду, а также ополоснуть ботинки в раковине. Вода из всех кранов шла ледяная, так что о душе не приходилось и мечтать. Закончив с холодными водными процедурами, Каз прошелся по этажу. Он рассчитывал обнаружить комнату Тима, но, очевидно, ее здесь не было. По крайней мере, Каз постучал во все двери, а потом подергал их. Ничего.

Как они поднимались ночью, Каз помнил плохо, поэтому он спустился по лестнице, не слишком задумываясь над тем, куда идет. Кухня нашлась по запаху, на первом этаже. Нельзя сказать, что на ней пахло чем-то вкусным, например, горячим и ждущим гостей завтраком. На кухне было пусто и так же холодно, как и во всем доме, но слабый запах еды там присутствовал. Каз осмотрелся и увидел холодильник. Попытался его открыть, но тот оказался заперт. Это, кажется, был лимит впечатлений Каза от этого дома. Он сел за стол и задумчиво постучал по поверхности пальцами.

В коридоре раздались быстрые шаги, а через несколько секунд в кухню зашел Тим. На нем были только джинсы и футболка, а на ногах – носки. Парень заметно ежился от холода.

– Я надеялся тут найти не тебя, – сообщил Тим Казу, – а еду. Моя комната на четвертом этаже в другом крыле и чтобы попасть в нее, мы вчера спустились вниз, а потом снова поднялись. Там нет света. Я еле уснул из-за пыли, мне кажется, у меня началась на нее аллергия. И спал дерьмово. С трудом нашел туалет, думал буду ходить обосанный.

Тим подошел к холодильнику, подергал ручку, а потом выдвинул ближайший к холодильнику ящик и радостно достал оттуда ключ.

– Это кем, вообще, надо быть… – прокомментировал он, скорее всего, ситуацию с холодильником.

– Чтобы включить свет, надо поднять рубильник в щитке, – поделился Каз, с любопытством наблюдая за действиями Тима. – Ого, да ты нашел ключ!

Каз встал и подошел к холодильнику, чтобы изучить его содержимое.

– К слову, я тоже надеялся найти тут еду или кого-то, но они то ли уже ели, то ли еще спят… А почему ты в носках? Холодно же.

Вчера вечером Тим показался Казу весьма забавным, хоть и странноватым студентом. Сегодня, при утреннем свете это впечатление только укрепилось.

– Обувь грязная, – отозвался Тим, а потом вытащил из холодильника хлеб и сыр.

На продуктах не было никакого брендирования.

– Я помыл, – заметил на это Каз.

Он обнаружил молоко в кувшине и яйца.

– Как думаешь, на нас обидятся, если мы все это приготовим и съедим?

– Ага, – отозвался Тим. – Но давай все-таки не будем помирать от голода.

– Тоже верно, – согласился Каз.

Он обнаружил в шкафу чисто вымытую сковородку и поставил ее на плиту. Масло нашлось в холодильнике. Все лежало без упаковок, в керамической посуде или на подставках. Каз подумал, что тут где-то натуральное хозяйство, не иначе.

– Как ты познакомился с Сэм? – спросил Каз Тима, выливая яйца на сковородку.

– В интернете, – пожал плечами Тим. – Написал пару комментов к постам в ее блоге. Завязалось общение. Ничего такого. А ты?

– Написал жалобный пост о том, что не могу найти работу, – фыркнул Каз, переворачивая свой омлет на сковороде. – Дай-ка мне сыр и хлеб, вкуснее будет… А Сэм написала мне, что я могу поработать на нее. Вот и все, собственно. Но до сих пор я только отправлял посылки. Ты не знаешь, что мы здесь должны сделать, с точки зрения Сэм? Она написала мне “разобраться”.

Тим сунул сыр и хлеб в руки Казу, а потом уселся за стол.

– Понятия не имею.

– Ну что же, – вздохнул Каз. – Тогда будем разбираться. Кстати, у тебя сеть ловит?

Тим отрицательно помотал головой.

Каз посыпал омлет сыром, а потом поджарил тосты на сковороде и сделал им по большому бутерброду. Рядом нашелся чайник, а в баночке с нарисованными птицами какой-то чай. Они позавтракали на пустой кухне, и Каз уже достаточно воодушевился, чтобы попробовать найти здесь кофе, как в дверях возникла женщина. Казу она на секунду напомнила приведение. Бледная кожа, худое лицо с темными кругами под глазами, длинные светлые волосы, которые мелкими кудряшками спускались чуть ли не до пояса. Одета женщина была в белое платье с юбкой в пол. Каз чуть было не подумал, что это ночная сорочка.

– Доброе утро, – поджав губы, сказала эта дама. – Вы… готовили здесь еду?

– Да, – согласился Каз. – Это помещение было очень уж похоже на кухню.

Бледнолицее видение скривило губы, не оценив шутки, но промолчало.

– Меня зовут София Горакова, – величественно представилась она. – Это я пригласила вас сюда. Но я думала, что вы… – пани Горакова замялась.

– Что? – спросил Каз, подавив в себе желание еще раз пошутить.

К примеру: “Вы думали, что мы не едим?”

– Я думала, что вы будете… в рясах, – сказала она. – Как служители церкви.

Каз скосился на Тима, проверяя, нет ли у того какой-то занимательной теории на этот счет.

– Обязательно будем, – заверил Тим, – как только дело дойдет до обряда. Однако сначала нам нужно определить, что именно происходит с вашим сыном. От этого будут зависеть… детали обряда.

Тим посмотрел на Каза и в его глазах было немного паники.

– Я думала, служители церкви всегда… – начала София, и Казу показалась, что она вот-вот на них обидится.

– Просто мы путешествующие экзорцисты, – перебил он ее. – И ходить в рясах по лесу не удобно, так что нам можно ходить в гражданском, – заверил он, надеясь, что нигде не ошибся.

Пани Горакова хотела же именно экзорцистов? Судя по тому, что обиженное выражение на ее лице сменилось более менее удовлетворенным. Каз решил, что угадал.

– Расскажите подробнее, что с мальчиком? – попросил Тим, очень удачно переведя тему.

София посмотрела на них, а потом подошла к столу, выдвинула себе один стул и села на него. Вид у нее при этом был как у королевы, оказавшейся в хлеву.

– В Эдварда вселился дьявол, – тихо сказала София. – Недавно…

– Когда именно? – перебил Каз.

– Около недели… да, семь дней назад. Семь дней назад Эдвард стал вести себя странно. Он…