Я говорила спокойно и размеренно, словно объясняла маленькому ребенку какую-нибудь непреложную истину. В роде той, что засовывать палец в розетку может быть опасно для жизни, а земля и мелкие камушки из песочницы на самом деле не съедобны.

Мужчина сощурил глаза. Усмехнулся.

– Я учту, что к тебе не стоит подходить со спины, Кира, – со странной, неясной интонацией произнес он, – но не нужно задерживать здесь допоздна.

Допоздна?

Я мельком взглянула на огромные панорамные окна, занимавшие всю левую от спальной зоны стену. Вечер ещё не наступил, лишь небо было затянуто серыми тучами, отчего казалось, что уже почти стемнело.

В комнате горела большая потолочная люстра, которую я включила, когда ещё было совсем светло, а поэтому неудивительно, что, погрузившись в работу, счёт времени я потеряла и приближение вечера практически не заметила. Но, вроде бы, в этом мой план и заключался. Работать, ни на что не отвлекаясь, а в особенности – не следя за временем. И именно поэтому я так обрадовалась оставленным Софией ключам.

– У нас с вашей сестрой не было договорённостей относительно времени работы. Она оставила мне дубликаты ключей и сказала, что приходить я могу в любое время, согласно удобному мне графику. Мне нравится работать по вечерам и даже ночью.

– И всё же, ты не будешь работать здесь так долго.

– Это что, ультиматум?

Мне не ответили. Кажется, игнорирование моих вопросов уже становится традицией.

Вместо этого, Дамир скользнул взглядом по моему лицу, рассматривая, а потом…

– У тебя краска на щеке, – мужчина протянул руку, касаясь кожи чуть ниже правой скулы.

Я, никак подобного не ожидавшая, резко отпрянула, едва не вляпавшись в разложенные на полу тюбики и палитры. Выругалась сквозь зубы.

Мужчина вновь нахмурился.

Ну, я ведь ещё в прошлый раз просила не тянуть ко мне руки! Как же ещё ему объяснить, что чужие прикосновения меня… нервируют.

Выхватила из кармана телефон, посмотрела на собственное отражение в черном экране, стерла тыльной стороной ладони пятно белой краски. Кажется, испачкалась, когда замешивала нужный мне оттенок.

– Ты боишься меня? – внезапный вопрос заставил вздрогнуть и вновь поднять глаза на стоящего всего лишь в шаге мужчину.

Боюсь? Да нет, вы меня определенно бесите, господин Корсаров. Тем, что трогаете, тем, что указываете, когда мне возвращаться домой, а когда нет, тем, что смотрите вот так вот… странно. Тем, что пытаетесь самым банальнейшим образом контролировать.

Но вслух я этого, конечно же, не сказала. Вместо этого просто коротко пожала плечами и честно ответила:

– Нет.

– Нет… – с какой-то невнятной интонацией эхом повторил мужчина.

Я отвернулась, вновь склоняясь над красками.

– С вашего позволения, я вернусь к прерванному занятию, – бросила через плечо хмуро.

И опять не поняла, откуда во мне это желание грубить и странная, необъяснимая, глухая злость.

– Ты не будешь больше работать допоздна. И возвращаться домой, когда уже стемнело, тоже, – голос прозвучал жестко и требовательно.

Я закатила глаза, радуясь, что сейчас мужчина наблюдает лишь мою спину. Вновь присела на корточки, перебирая кисти. Украдкой бросила взгляд через плечо.

Дамир стоял всё в том же положении, буравя меня взглядом.

Нет, он что, издевается?

Поняв, что никуда из квартиры мужчина исчезать не планирует, а работать под его пристальным взглядом крайне… некомфортно, я вздохнула и повторно поднялась с пола. Очистила кисти, сложила тюбики с краской в органайзер, упаковала в мусорный пакет одноразовые стаканчики, в которых смешивала цвета, чтобы потом выбросить их в корзину мусоропровода.

Возможно, Дамиру прямо сейчас, внезапно, зачем-то понадобилась эта квартира, а моё присутствие здесь является помехой?

Ведь он действительно в своём праве, как старший брат, и вообще, родственник.

Вздохнула. Ничего, зато сейчас ещё не слишком поздно, не придётся возвращаться домой в полной темноте, когда автобусы и электрички метро начинают ходить со всё возрастающими перерывами.

Я сложила все свои вещи в органайзер и обернулась к мужчине.

– Я решила оставлять свои вещи здесь. Надеюсь, вам они не помешают?

Молчание в ответ. Пожала плечами.

– Квартиру закрывать не буду, думаю, ключи у вас есть. Свой дубликат, как мы и договорились с Софией, оставлю на пункте охраны. Всего хорошего, Дамир Эдуардович, до свидания.

Я набросила на плечи куртку, проверила, не забыла ли телефон, и вышла из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Мужчина остался внутри.

Интересно, зачем ему вдруг понадобилась квартира?

А, не моё дело. Тряхнула головой и начала спускаться по лестнице на первый этаж. Толкнула тяжелую дверь подъезда, оказываясь на улице. В лицо сразу же ударил порыв ветра, принеся с собой волну разлетающихся брызгами капель.

Дождь был не сильным, скорее, неприятным.

Я оглядела совершенно пустой двор. Звонко барабанили об асфальт льющиеся из сточных труб дождевые струи, пахло озоном и свежестью. Небо над горизонтом было чистым, и алело пурпуром разгорающегося заката. А это значит, что грозовой фронт уже совсем скоро покинет пределы города.

Прямо передо мной, у самой кромки тротуара стоял хищный чёрный автомобиль. Я знала, что это за машина. В детстве, пока все мои сверстницы играли с Барби и в дочки-матери, я строила многоуровневые стоянки для своего личного автопарка. Отец регулярно дарил мне игрушечные машинки, и, на удивление, я хорошо разбиралась в их марках.

И даже сейчас, приглядевшись, смогла узнать значок. Кажется, это был Додж, вот только я никак не могла понять, какой именно модели.

– Садись в машину, довезу тебя до дома.

Кажется, я всё же подпрыгнула на месте от раздавшегося за спиной голоса. Обернулась рывком.

Дамир выходил из подъезда следом за мной.

– Разве вы не собирались остаться в квартире? – я вопросительно вскинула бровь.

– Я собирался отвезти тебя домой, – бескомпромиссно ответил мужчина, подходя ко мне и одновременно с этим доставая из кармана пиджака продолговатый электронный ключ от автомобиля.

Черный Додж, привлекший моё внимание ещё какую-то минуту назад, коротко моргнул фарами, приветствуя хозяина.

– Люди ночью должны спать, а не торчать в чужих квартирах.

– Я не торчу! Я работаю! И сейчас ещё даже не ночь.

– Работать нужно днём.

Я устала потерла виски указательными пальцами. Такими темпами у меня скоро вообще не останется сил с ним спорить.

– Ладно, хорошо, я поняла. Ночью спать, работать днём, – подняла руки в примирительном жесте и отступила на шаг, – в любом случае, сегодня до дома я доберусь самостоятельно. Ещё раз всего доброго.

Я уже практически развернулась, чтобы спуститься со ступеньки и шагнуть под дождь, направляясь в сторону выхода с территории жилого комплекса, но внезапно мою руку перехватили мужские пальцы.

Мягко… и в то же время невероятно цепко. Так цепко, что я, наверное, при всём своём желании не смогла бы вырваться.

Дернулась, но хватка стала лишь крепче.

– Кира, не глупи, – мужчина смотрел спокойно и серьезно, – На улице дождь. Ты хочешь вымокнуть и заболеть?

Я поджала губы. Затем с грустью посмотрела на пустой двор, на дождевые лужи, на струи, льющиеся с козырька подъезда.

Вздохнула. А потом аккуратно, один за одним, постаралась разжать мужские пальцы на собственном запястье.

– Хорошо. Я согласна. Довезите меня до дома. Но только пообещайте больше не выскакивать у меня из-за спины… вот так вот, – я неопределённо махнула рукой в воздухе, – это нервирует, знаете ли.

Кажется, правая бровь мужчины всё же дернулась от удивления.

– Я попробую, Кира. Но обещать этого точно не могу, – со странной интонацией проговорил он, а потом шагнул со ступенек подъезда прямо под дождь.

В два шага приблизился к автомобилю, распахнул дверь со стороны пассажирского места и выжидающе оглянулся на меня.