— Да, я понимаю.

Ему хотелось наконец уйти, но Колгрейв всем своим видом демонстрировал намерение продолжить беседу.

— Вы ведь предположили верно, мистер Вудс, ваша сестра и в самом деле нанимала детектива, это некто Джозеф Боссом… Я его знаю, бывший коп. Он работал на нее две недели и предоставил снимки, на которых ее муж был заснят с молодой китаянкой. Причем не только в увеселительных заведениях, это было бы полбеды. Он покупал ей одежду на Пятой авеню. — Детектив отхлебнул остатки кофе и закашлялся. — Представляю, какой фурор они произвели в тамошних магазинах! Я не одобряю поступков миссис Ламберт, не подумайте, но могу понять ее чувства. Дойти до такого бесстыдства… Саму девицу мы не нашли, как вы уже наверняка поняли, от этих узкоглазых разве добьешься! У них ведь какой порядок: все дела со своими людьми они решают сами. Ни словечка не скажут тем, у кого глаза шире щели для пятицентовика. Я вот думаю, может быть, на тех фото были разные женщины, а не одна, ведь кто этих чинков разберет. Но не больно она нам нужна, эта девица, одна или сколько их там было… Миссис Ламберт в убийстве мужа все равно созналась. А вот с Пикеттами не так просто, дело пока буксует, там ведь совсе-е-ем другая история. Присяжные могут пожалеть обиженную мужем жену, однако убийство пожилой пары честных работяг… Это уж не поймут. Мы, кстати, осмотрели дом «У ручья», сделали все экспертизы…

Десмонд смотрел в окно и старался не выдать себя ни единым мускулом. Это так легко удавалось Генри, лицо как безупречная маска… Можно ли научиться этому, только наблюдая? Нет, не стоит и пробовать. Детектив обратит внимание на перемену в его поведении, нужно вести себя совершенно обычно, дергаться, сбиваться, моргать. Ведь Колгрейв не зря изображает простачка и забалтывает его. Он уже переходит к главному — к дому «У ручья», а Десмонд точно знал слабые места своей истории, и этот дом был одним из них. Там очень многое могло вызвать вопросы полиции: разорванная женская одежда, стаканы, чашки… Волосы, наконец. Он ни о чем не подумал, когда уходил из этого дома, и ничего теперь не мог исправить. Зато со второй ложью он справился лучше, сказал, что добирался от «Элефтерии» пешком и где-то между Гроухельвом и Аркисоном его подвез человек на черном фиате. Номер, он, разумеется, не запомнил, да и сам старался выглядеть как можно неприметнее, даже снял красную куртку. Детектив наверняка не отказался взглянуть на заключение врачей, а значит, уже в курсе, что у него до крови сбиты ноги.

Никакого Генри никогда не было.

Иногда Десмонд и сам в это верил. Только в первые дни не мог забыть о нем ни на миг, было слишком больно, но постепенно чувства притуплялись, мысли упорядочивались, и тогда — сколько прошло? почти неделя? — Десмонд наконец понял, что его так задело в словах Генри, что торчало занозой в его душе. Не сами слова и их несправедливость, а вопиющая нелогичность сказанного. Ведь если Генри раньше него понял, что Флойда убила Айрис, если он глубоко презирал его, Десмонда, что мешало ему уехать? Связать незваного сожителя или даже прикончить, что надежней, вернуться к своей машине и уехать с билетами и паспортами. Но вместо этого он потратил на него ещё целые сутки, причем не самые простые. Ворочал с ним мебель, показывал, что Пикеттов убил не он, следил, как поведет себя Айрис при встрече… Может, Десмонд и в самом деле неважно разбирался в людях, но то, что он понял, теперь очень его злило. Кем этот тип себя вообразил?

— Работенка оказалась непростой! — продолжал рассказывать Колгрейв. — Одно дело — прийти в дом и аккуратно все изучить, и совсем другое — проводить экспертизу в таком бардаке.

Десмонд почувствовал, что на него выжидающе смотрят, поерзал на стуле.

— У меня… — он прокашлялся. — Понимаете… Было очень плохое душевное состояние, я… Думаю, я утратил контроль и совершил несколько необдуманных поступков.

— Это точно, вы их насовершали изрядно! — хмыкнул Колгрейв. — Это ж надо было придумать такое! Между прочим, это введение следствия в заблуждение, если не кое-что похуже!

Десмонд медленно повернулся к нему.

— Мне не стоило соглашаться на беседу без адвоката?

— С вашим делом ничего не изменилось, — отмахнулся Колгрейв. — Сгорел-то дом без посторонней помощи.

— Что? — Десмонд уставился на детектива, не веря своим ушам. — Что значит сгорел?

— А что это может значить? — хохотнул Колгрейв. — Был дом и нет, вот и все. Проводку замкнуло. А кто знал, что он там горит? На мили окрест ни души. Когда в Эшли дым увидели, тогда и позвонили только. Пожарные приехали, а что толку, тушить уж было нечего.

— Когда это случилось? — выдавил из себя Десмонд.

— Пожарные говорят, возгорание случилось утром воскресенья, — пожал плечами Колгрейв.

— Я ушел в субботу…

— Вас никто и не обвиняет. Но все-таки это выглядит странным совпадением, согласитесь?

Десмонд деревянно кивнул.

— Возможно, мне просто не хочется думать, что женщина может быть убийцей… — задумчиво протянул детектив. — И не просто по неосторожности убить, а умышленно. Ночью она попрощалась с вами, а уже утром поехала убивать. Немыслимо! Допустим, она приняла мистера Пикетта за вас, потому что ее ввела в заблуждение красная куртка. Но миссис Пикетт была застрелена на улице! Вы понимаете? Миссис Ламберт погналась за ней, чтобы прикончить свидетельницу! Молодая женщина, образованная, из хорошей семьи… В такое не хочется верить. И я думаю, а не было ли у нее соучастника?

— Любовника? — Десмонд посмотрел Колгрейву в глаза.

Тот не смутился.

— Вероятно, да. Вы же сами говорили, мистер Ламберт мало уделял внимания жене.

— Нет, — Десмонд покачал головой. — То есть да, мало, но Айрис мужа очень любила.

Тем обиднее ей было его предательство. А если предположить, что она сама ему изменяла, это значит… Нет, она не настолько бессердечна. Она просто не справилась со своими чувствами.

— Я тоже думал об этом, — признался Десмонд. — Никак не мог понять, я ведь своими ушами слышал выстрел, когда мы с Айрис были на улице. Двери были заперты… Но потом понял, что это можно устроить и без помощника, что-то вроде бомбочек, которые мы делали в детстве. Наверняка поэтому в комнате так сильно пахло порохом.

— Да, это несложно.

— Чего я не могу понять, так это зачем Флойд после ссоры со мной отправился в охотничий домик.

— Ваша сестра его попросила. Сказала ему, что хочет кое-что показать, — детектив Колгрейв аккуратно смел все сломанные спички в корзину.

Она ведь даже не любила охоту, думал Десмонд. Кажется, не любила. И все-таки решилась выстрелить в мужа из ружья. А если бы он его отобрал? Затея не выглядела очень надежной. Должно быть, она что-то придумала. Она оказалась очень способной придумывать, его добрая сестра. Но ни к чему было расспрашивать об этом детектива.

Десмонд поднялся.

— Если мы закончили, я хотел бы попрощаться.

— Разумеется, — Колгрейв поднялся, протянул Десмонду руку. — Ах да, вот что хотел спросить. Если не секрет, мистер Вудс, как вы ухитрялись бриться?

Десмонд посмотрел в его простецкое толстощекое лицо. Генри был прав, дураков на громкие дела не назначают.

— Спички, детектив, — он улыбнулся. — Возьмите на заметку, вдруг пригодится. Только обязательно сначала потренируйтесь на руке или ноге. Запах будет неприятный, предупреждаю, но мне лично противнее было ходить со щетиной.

На улице Десмонд остановился и поднял к небу лицо. Холодные капли разбивались о губы и щеки, но он улыбался.

Ему нравилось быть живым.

========== Эпилог ==========

— Видишь, какой огромный самолет? — Вирджиния вытянула руку, указывая на сияющий «боинг». — Он сейчас полетит высоко-высоко!

Она сама сияла — улыбкой, волосами, шелком платья. Маленький Николас у нее на руках мусолил палец, но на самолет смотрел так внимательно, будто в свои полтора года и правда мог что-то понимать.

— Я куплю тебе такой, — пообещал Десмонд, забирая малыша у Вирдж и усаживая себе на руку. — Но поменьше, ты ведь и сам пока маленький.