Генри смотрел на него, тяжело дыша, но лицо его снова застыло маской.
— Помнишь, ты спрашивал, зачем я все это делаю — пледы, печенье? — он перешел на злой шепот. — Это был самый правильный вопрос, потому что ты тогда еще был в состоянии мыслить здраво. Я не стал отвечать, а сейчас могу. Хочешь? Я делал все, чтобы ты оказался на моей стороне, приучал тебя к себе. Чтобы когда тебе придется выбирать между сестрой и мной, ты хотя бы задумался. Что ты смотришь? Я умею влюблять в себя, мне это как пальцами щелкнуть. И я никогда не верил в самоубийство Флойда, ясно тебе? Я только не знал, кто из вас его убил. Но теперь у меня к вашей семье больше нет вопросов.
Десмонд смотрел на него — на кривящиеся губы и злые глаза, смотрел не мигая, ждал, что вот-вот станет понятно, зачем Генри все это говорит. Но не становилось. Это было все так же больно, нечестно, несправедливо. Хотелось оттолкнуть его, заставить заткнуться, но он только смотрел, искал в этом страшном и прекрасном лице ответ. Зачем он?
Потом смотрел, как Генри исчезает за дверью. И уже знал — навсегда.
========== Часть 20 ==========
Детектив Колгрейв расцепил пальцы рук и откинулся на спинку стула, прогнулся в пояснице, поморщился. Он был немолод и лысоват, две глубокие морщины по сторонам рта делали его похожим на одного из диснеевских гномов.
— Может, выпьем кофе? — предложил он. — Нам еще долго так сидеть.
Десмонд кивнул. Кофе. Хорошо.
Женщина в синем костюме, которая в течении всей их беседы щелкала клавишами стенографической машинки, тоже подняла голову и откинулась на спинку стула. Прозрачные волосы, думал Десмонд, глядя на нее. Вот у нее как раз такие, очень светлые, мягкие. Женщина смутилась под его взглядом и встала.
— Я схожу, детектив.
Колгрейв кивнул, вытащил папиросу, неспешно размял ее и закурил. Они молчали.
Десмонд посмотрел в окно. Все в мелких каплях, на улице дождь. Его ни разу не было с тех дней. И уже почти не больно думать о том, где сейчас Генри. Как его на самом деле зовут?
Стенографистка вернулась с двумя стаканчиками кофе, поставила между Десмондом и Колгрейвом, снова вышла. Затем она принесла кофе себе и села на свое место. Детектив жестом предложил Десмонду продолжать.
— Я переночевал в «Трех соснах», но когда проснулся, понял, что скоро придут Пикетты делать генеральную уборку, и испугался, потому что они бы меня узнали. Кроме того, в этом доме не было еды, никакой совершенно. И я решил найти другой дом, а к восьми вечера вернуться в «Три сосны» и встретиться с Айрис.
Он рассказывал монотонно, не задумываясь. Он столько раз рассказывал все это себе. В панике, с трудом собирая мысли, когда Генри исчез так же внезапно, как несколько дней назад появился. Кратко, когда приехали полицейские. Потом крутил и крутил в голове, продумывая все детали, пока лежал на больничной койке. Рассказал адвокату, а затем уже с ним — детективу Колгрейву. И вот теперь под запись. Разбуди его ночью, он начнет с любого места.
— …я впал в панику и побежал через лес, потерял фонарик… Долго не мог успокоиться. Даже разломал в доме какую-то мебель… Потом долго спал. Но не встретиться с Айрис было нельзя, поэтому вечером пошел обратно к «Трем соснам». Не по дороге, а через лес. Ждал долго, но так никто не появился. Вернуться я решил по дороге, к тому времени я уже взял себя в руки и начал о многом задумываться. Я решил собраться с духом и выяснить, от чего умерли Пикетты. Увидел рану, выковырял пулю… — Десмонд закашлялся. — Простите, как вспомню… Но мне требовалось хоть что-то понять. Пуля была свинцовая, а это значило, что стреляли из револьвера. Других выводов я сделать не смог, я и про револьверные пули не помню откуда знаю… Должно быть, от отца, у него был револьвер. Меня все это снова потрясло, конечно. Я вернулся домой… Ну, то есть в дом «У ручья». Нашел немного коньяку, выпил… Я не знал, что и думать. Все эти дни я слушал радио, смотрел телевизор, но там так мало сообщали о моей истории. Наверное, в газетах было больше? — Десмонд взглянул на Колгрейва.
Тот был увлечен расщеплением спичек вдоль: три первые у него уже сломались, четвертая была зажата между толстыми, не очень аккуратными ногтями.
— Загляните в библиотеку, — пробормотал детектив, не сводя со спички глаз. — Я, признаться, не следил.
Десмонд наблюдал, как четвертая сломанная спичка отправилась к трем первым.
— Я плохо помню теперь, как проводил дни, они все были одинаковые. Я ел. Спал. Думал. Пытался читать, но даже не помню, что это были за книги. А потом я услышал про несчастный случай с Айрис… Какой это был день? Да, пятница! Сказали, что она не смогла присутствовать на похоронах, — Десмонд помолчал. — Как вы думаете, может, она не поехала на них намеренно? Хотя гроб все равно был закрыт, какая разница…
— Похороны не играли никакой роли, она ведь опознала тело сразу же, — Колгрейв то приближал новую спичку к глазам, то чуть отводил от себя. Должно быть, зрение его уже подводило. — Но травмы ее были пустяковые, на самом деле.
— В общем, тогда я и понял, что нужно прекращать прятаться, это ничего не даст. И решил, что в субботу отправлюсь в имение сам. Просто невозможно было продолжать дальше жить в этой неопределенности. По моим прикидкам выходило, что пройти нужно будет миль сорок, это показалось мне вполне возможным. Четыре мили в час, десять часов… Я решил рискнуть. Но я скоро понял, это решение оказалось неудачным.
— Вот уж точно, — Колгрейв восторженно прищелкнул языком, спичка наконец распалась на две ровные щепки. — Там все шестьдесят.
— Но меня подвезли, и это здорово меня выручило. Вы, кстати, не нашли этого мужчину? Я бы хотел его отблагодарить. Все-таки посадить в свою машину человека подозрительной внешности…
— Этим занимается шериф округа, если будут новости, он сообщит.
— Позвоните и мне, если не трудно. В общем, к имению я пришел уже за полночь, просто на ногах не стоял. Чтобы меня никто не увидел, я пролез через забор с восточной стороны, там есть такое место, я могу показать. В дом тоже забрался тайно, я же рос в этом доме и знаю, какое окно можно открыть снаружи. Первым делом я, конечно, пошел к себе, снял сапоги, да и вообще всю одежду, она была такая грязная, просто не терпелось…Туфли надевать не стал, потому что очень болели ноги. И отправился в крыло Ламбертов. Айрис спала, я постучал, но она не слышала. Тогда я приоткрыл дверь и позвал ее. Она вскочила с подушкой в руках. Тогда я подумал, что это от испуга, но теперь-то понимаю, конечно, что она спала с пистолетом под ней. Видимо, по моему поведению она поняла, что я ни в чем ее не подозреваю, и не стала стрелять сразу. Да и рискованно было, наверное, пока я стоял в дверях, ведь если бы она промахнулась, я мог бы убежать… Это мои теперешние домыслы, конечно, тогда я ничего такого не думал. Я хотел всего лишь поговорить с ней, понять, как обстоят дела… Пистолет я заметил совершенно случайно. То есть револьвер… Но я тогда его не видел, просто она сунула его в карман халата, и он, знаете, перевешивал. Сначала я почти не обратил внимания именно на это, но меня смутило, что Айрис была как-то напряжена, и я тоже насторожился. А потом… Это все быстро случилось, я даже думаю, что мне просто повезло, потому что она немного замешкалась, и я отскочил. Ударил скорее от испуга, просто схватил, что попалось под руку. Переживал потом, что не так все понял, я ведь не сразу заметил, что ранен. Потом увидел револьвер на полу, сдернул шнур со шторы и попытался как-то связать ей руки. Ну и… Что еще рассказывать, я позвонил и ждал вас.
Десмонд замолчал, стенографистка еще какое-то время щелкала клавишами, затем остановилась.
— Думаю, на этом закончим, — Колгрейв шлепнул по столу ладонью.
Женщина деловито смотала ленту, упаковала машинку в чемоданчик.
— Расшифровка будет в среду к трем часам.
Мужчины поднялись и поклонились, провожая ее.
— Вам нужно будет приехать еще раз, — сказал Колгрейв Десмонду, тяжело опускаясь обратно на свой стул. — Прочесть показания и подписать.
