— «Эдельвейс», лучшая их модель. — Генри протянул свою руку поверх руки Десмонда и провел пальцем по ложбинке лезвия.— Не скоро снова начнут делать такие, немецкие заводы Бокера разрушены.

Десмонд смотрел, как палец с алым ногтем медленно скользит по черным буквам на сияющей стали. Бритва завораживала и пугала. Мечтал ли он привести себя в порядок? Конечно! Но бриться опасной бритвой ему никогда не доводилось, и теперь он размышлял, не попробовать ли для начала на ноге или руке. Случись порезаться, хотя бы место будет незаметное.

— Спасибо, — пробормотал он и попытался уйти.

— Очень острая, — Генри заступил ему дорогу.

— Боишься, что я пойду и зарежусь? Или что этого не сделаю? — он сделал шаг вбок, Генри тоже. Да что они, снова в средней школе? Десмонд толкнул Генри плечом, прорываясь к двери.

— Одному мне будет скучно, — Генри мягко увернулся от толчка, и Десмонд неловко покачнулся. Окончательно взбешенный, он промаршировал в свою — да, свою! — спальню и попытался захлопнуть дверь, но не успел, конечно, с досадой швырнул футляр на кресло. Не драться же с этим невыносимым типом, который уже проскользнул вслед за ним в комнату.

— Теперь тебе тем более нельзя давать бритву в руки, — Генри улыбался, очень собой довольный. — Посмотри на себя. Того и гляди ухо себе отрежешь.

— Не боишься, что тебе?

Улыбка Генри стала мягче, тон снисходительней.

— Я давал тебе по меньшей мере дважды возможность напасть на меня. Это были хорошие возможности с веской причиной, не то что сейчас. Но нет, это не в твоем характере.

Десмонд отвернулся, чтобы не видеть этого самодовольного лица. Разумеется, он не стал нападать на женщину! Это что, кажется странным?

И тут до него дошел смысл сказанного.

— Так значит, ты злил меня намеренно!

— Само собой, — Генри и не подумал смутиться, его черные глаза блестели весельем. — Как узнать о человеке самое важное? Выведи его из себя, он все тебе покажет. Должен же я был понять, с кем мне приходится жить в одном доме. Ты оказался безопасней котенка.

Десмонд стиснул зубы.

— Но ты продолжаешь!

— Невозможно удержаться, ты так легко раздражаешься! — Генри виновато пожал плечами, но зубы продолжал скалить.

Десмонд не мог больше на это смотреть, схватил с кресла футляр и сунул ему в руки.

— Убирайся. Сейчас же. Обойдусь.

Генри бритву не взял, поймал руку с ней повыше запястья, удержал.

— У меня тоже была возможность напасть, много возможностей. — Он прекратил наконец ухмыляться, лицо его стало пугающе бесстрастным, глаза застыли черным стеклом. — А нападать очень даже в моем характере, поверь на слово. Но ведь я этого не делал?

— Ждешь, что я скажу спасибо?

— Говорю, что мы друг другу пригодимся, — Генри выпустил его руку и примирительно выставил ладони. — Мы в одинаковом положении.

Десмонд впился в него взглядом.

— Флойд должен был привезти тебе новые документы! — догадался он.

— А твоя сестра — тебе. И мы оба застряли посреди этого ничего с пафосным названием. Мы оба никто. Нас зовут никак. — Генри приблизил к нему серьезное лицо. — И нам никто не поможет. У нас есть только мы. Вот что я тебе говорю.

Он мягко вытащил из руки Десмонда футляр с бритвой.

— Я иду тебе навстречу, видишь? Предлагаю мир.

Ну конечно, вяло думал Десмонд, мир до первой возможности сделать какую-нибудь гадость. Сейчас не догадаться, что у него на уме, и не понять даже, врет он в очередной раз или нет, а если врет, то с какой целью, но этому человеку точно нельзя верить. Он как луна, что в месяц раз меняется. Как облако на небе — вот только что казалось одним, теперь оно другое.

Как же он устал от всего этого.

— Пошли, — скомандовал Генри, и Десмонд поплелся с ним в ванную. — Садись.

Генри указал ему на стул, включил лампы над зеркалом, положил на столик бритвенный набор.

Десмонд в некотором оцепенении смотрел, как он готовит полотенца, выставляет на кафель крошечную мисочку, помазок с перламутровой ручкой, раскладывает какие-то флакончики, полоски неизвестного материала и назначения. Последняя звякнула — она керамическая?

— Ты раньше брился опасной бритвой?

Десмонд покачал головой.

— А тебя брили?

Он повторил движение. В их семье мужчины предпочитали станки.

— Значит, нет даже общего понятия, — заключил Генри. — Но тебе понравится, обещаю. Результат совершенно другой.

Его решительность гипнотизировала. Ему ведь никто еще не давал согласия, а он все совершенно спокойно приготавливал. Открыл кран с горячей водой, потрогал пальцем, достаточно ли она горячая, погрузил в раковину полотенце, отжал и повернулся к Десмонду.

— Я оберну тебе лицо, — Генри натолкнулся на взгляд, помолчал, медленно кивнул. — Ладно, понимаю. Подожди минуту.

И вышел. Десмонд смотрел в отражении зеркала, как он прошел насквозь спальню и вышел в холл. Ну вот, что и требовалось доказать. Очередная смена настроения, планов, облика. Чего ждать теперь? Блэкфейса или голого зада? До чего утомительный тип.

Десмонд поднялся и подошел к зеркалу ближе. Ну и вид, пресвятой господь. Бывают люди, у которых волос растет ровно, плотно, его же щетина имела жалкий вид — жидкая, торчком во все стороны, и цвет какой-то… Генри возник за спиной так внезапно, что Десмонд вздрогнул, а когда увидел, что у него в руке, просто окаменел.

— Держи, — Генри сунул пистолет ему в ладонь. — Знакомься, это Беретта. Она всегда была у меня. Смотри, она заряжена, у нее все просто, жмешь сюда — и готово.

Десмонд только моргал, не веря своим глазам. Какая тяжелая. Так значит, Генри в любой момент мог…

— Я даю ее тебе, чтобы мы были на равных. Даже если я перережу тебе горло, ты умрешь не сразу, у тебя будет время меня пристрелить. Но пока держи ее стволом вниз, хорошо?

Он улыбнулся, снова намочил полотенце и вернулся с ним к Десмонду.

— Садись.

И он сел. Полотенце мягко опустилось на его лицо, горячее, тяжелое.

— Я буду говорить, чтобы ты знал, где я, — сообщил Генри. Он продолжал что-то делать, Десмонд слышал то позвякивание, то шаркающие звуки. — С этой бритвой не так, как со станком, здесь все делается неспешно и размеренно. Целый ритуал, если ты умеешь ценить ритуалы. Я в этом не уверен, правда, потому что ни минуты не видел тебя расслабленным. Ты всегда так напряжен? Даже коньяк не помог, м?

Тебе зато помог, думал Десмонд, откинув голову на спинку стула. Тебя просто не угомонить. Лучше бы здесь была Мидори, пожалуй, она куда меньше болтала и не проявляла инициативы. С ней бывало уютно… Десмонд поймал себя на том, что он и сейчас не чувствовал страха. Ну, может, совсем чуть-чуть. Должно быть, так действуют пистолеты, когда они в руке. Прежде ему доводилось иметь дело только с ружьями, но это, как он теперь понимал, совсем не то. Ружье грубее и неудобнее, пистолет же ложится в руку и приятно нагревается твоим теплом. Становится частью тебя. Сливается с тобой.

— Ладно, я тоже нервничаю, — продолжал болтать Генри. — Но нам пора с этим завязывать. Сейчас нам нужно мыслить трезво.

— По-моему, — проговорил Десмонд из-под полотенца. — Ты просто уже что-то задумал и пытаешься втереться ко мне в доверие.

— Немного доверия не помешает, — легко согласился Генри. — Если ты будешь вздрагивать от каждого моего движения, ничего не выйдет. А мне бы хотелось отсюда убраться.

— Куда?

— Флойд должен был купить билеты на «Звезду Америки»*. Думаешь, зачем я тащил с собой столько одежды? Через пять дней мы с ним были бы в Гавре, а дальше каждый бы жил своей жизнью.

Гавр, Франция? Мог бы Флойд везти деньги с собой? Вряд ли он стал бы сворачивать их в рулончики и доверять этому китайцу. Скорее всего, украденные деньги им в банке, у которого в Европе есть филиал.

— Кстати, о доверии, — сказал Десмонд. — Что за деньги у тебя в чемодане?

— Ограбил банк, — совершенно серьезно ответил Генри, и Десмонд не понял, шутка ли это. Конечно, банки не хранят деньги в рулончиках, но все же…. — Я сейчас зайду тебе за спину и сниму полотенце. Оно уже остыло, наверное?