— Прости за записку.

Десмонд удивленно повернулся к мальчишке.

— Я был уверен, что ты врешь, — продолжал тот, глядя в потолок. — Даже мысли не допускал о самоубийстве Флойда. Это так нелепо… Невозможно. Ты просто не понимаешь.

Так он был знаком с Флойдом. Он знаком с Флойдом! Нет, сегодня не день похорон. Сегодня день открытий. И от их количества у Десмонда уже голова шла кругом.

— То есть вы с Флойдом были?..

— Любовниками? — мальчишка фыркнул. — Не говори ерунды, он всегда любил женщин. Даже слишком.

Это точно, подумал Десмонд. Это точно.

— Мой отец тоже человек известный… По своему, — продолжал мальчишка. — И когда я влип в неприятности, он нанял Флойда, чтобы тот помог мне скрыться из Лос-Анджелеса. Ну как нанял… Тот был отцу должен, это услуга в счет долга. Гениально, скажи? Кто станет искать китайца с Западного побережья среди нью-йоркских богатеев?

Он помолчал и закончил с неожиданной тоской:

— Все бы получилось. Если бы не ты.

Мальчишка поднялся, сходил на кухню и вернулся с зажигалкой. Снова распластался на диване, но теперь с сигаретой, а еще с той же грацией и неспешностью, что была в Мидори. Но даже теперь, когда он не играл женщину, это все равно выходило у него совершенно естественно, и Десмонд следил с интересом и завистью. Как они это делают? Флойд, этот мальчишка… Как выходит, что им легко так вести себя? Валяется на диване, словно кот, а совсем недавно был совсем другим, сдержанным, с жесткой спиной. К тому же женщиной. Впрочем, теперь Десмонд и сам себя чувствовал лучше, напряжение схлынуло с него, будто не было, и это тоже его удивляло. Казалось бы, столько всего случилось, саднит от крика горло, на руке царапина и болит отбитое плечо. А ему почему-то свободно и спокойно.

— Как все-таки мне тебя называть?

Мальчишка пожал плечами.

— Зови Генри. Раз уж ты Деймон, — и выпустил струйку дыма сквозь вытянутые трубочкой губы.

Они у него от природы пухлые, яркие. Округлая линия челюсти, небольшие руки и ноги. Нетрудно нарядиться женщиной, имея такую внешность. Но Генри ведь не просто нарядился, он ей был! Иначе держался, говорил как образованная женщина… И планировал ей быть довольно долго, судя по гардеробу. Зачем?

— Никогда бы не поверил, что он с собой покончит, — продолжал Генри. — Только не он. В нем было столько жизни! Он очень любил жить, был страшно жадным до всего — женщин, еды, выпивки… Ты не понимаешь, конечно.

— Однако это случилось прямо при мне, — сухо возразил Десмонд. — Он это сделал.

Куда уж ему понять душу Флойда Ламберта! Он не то что своровать чужое никогда не умел, он и свое-то потерял.

— Может, выпил лишнего, — легко согласился Генри. — Меры он не знал, вечно влипал в неприятности из-за этого дела.

Десмонд нахмурился, пытаясь припомнить. Он, кажется, не слышал о проблемах Флойда с алкоголем. Нет, он пил, конечно, но пьют все. Оказывается, он и тут выделялся. В курсе ли Айрис? Наверняка. Значит, покрывала его, не хотела скандала? Что ж, ее можно понять.

— Ты так хорошо его знал?

Генри снова пожал плечами.

— Где такому, как Флойд, получить всего вдоволь? Только в Чайна-тауне, там много вкусной еды и веселых женщин. Белые в этом мало смыслят.

— Глупость. В Лос-Анджелесе полно ресторанов со всякими певичками, актрисами…

— Ты говоришь о том, в чем не разбираешься, — оборвал его Генри и добавил тише, будто сам себе: — Только и умеете, что считать себя лучше всех.

— Что? — опешил Десмонд.

Генри слабо махнул рукой и замолчал.

Да кто он такой? Десмонд нахмурился. Он был уверен, что знает о китайцах побольше прочих. «Вудс и сыновья» начинала в Макао, использовала умение работать с азиатами уже здесь, в Америке, а после того, как в сорок третьем Сенат снял ограничения на иммиграцию, даже организовывала завоз контрактированных рабочих из Китая. Он видел множество китайцев и знал, что это за люди — некрасивые, щуплые, шумные человечки, лишенные самых начальных представлений о приличии, зато неприхотливые и готовые работать по четырнадцать часов кряду без всяких профсоюзов. Некоторые из них выглядели по-европейски, знали английский, носили костюмы и были богаты, даже отправляли детей учиться в Европу, но с этой прослойкой Десмонду дел иметь почти не приходилось, и потому теперь он во все глаза смотрел на Генри. Они такие, эти дети китайских богачей?

— Где ты учился? — спросил он.

— Университет Южной Калифорнии, я же говорил,— усмехнулся Генри. — «Никому не будет отказано из-за расы». Японцев там тоже было полно, но их кого интернировали, кого выслали, а я доучился. Закончил в сорок шестом.

Десмонд сердито потер шею под подбородком. Проклятая щетина вечно чешется. Этот тип опять морочит ему голову? Выпуск сорок шестого означал, что ему двадцать пять! А Генри выглядел старшеклассником.

— И поэтому ты решил изображать японку? Разве вы с ними не враги?

Генри молчал какое-то время, сигарета дымилась в его неподвижной руке, Десмонд ждал. Он читал, что потери Китая в войне с Японией составили более двадцати миллионов человек. Некоторые называли цифру в тридцать пять, то есть даже больше, чем у Советов. Огромная цифра, целая страна, и все погибли. Каково это, иметь такого врага? А может, Генри считает себя американцем? Но Соединенные Штаты хоть и потеряли на всех фронтах относительно немного, четыреста тысяч, все равно их ненависть к Японии беспредельна.

— Тем более не заподозрят, — ответил наконец Генри. Его рука с сигаретой снова двинулась ко рту. — Хоть Америка и большая страна, спрятать в ней китайца трудно.

Крошечный окурок ткнулся в губы, Генри вздрогнул и потер их. Обжегся.

— Что же ты такое сделал, что тебя ищут по всей стране?

— Меня ищет не полиция, а свои, и значит, тебя это не касается, — отрезал Генри, дотянулся до пепельницы и растер в ней окурок. — Флойд тоже не знал, но он и не лез.

— Зато ты постоянно лезешь в мои дела.

— Потому что ты влез в мой дом!

— Ну да, ты же миссис Гришэм, — хмыкнул Десмонд.

— Я первый придумал тут прятаться. Здесь все было готово для меня, а ты вломился.

— Ты должен был тут встретиться с Флойдом?

Генри потрогал обожженую губу кончиком пальца, провел по ней языком.

— Это он придумал спрятать меня в этом странном месте, раздобыл ключ, все приготовил. Я приехал, чтобы дожидаться его здесь. Вот был бы сюрприз, если бы вы с Флойдом встретились!

Вздор, подумал Десмонд. Он и не подумал бы появляться в этих краях, если бы не смерть Флойда, встретиться здесь им было не суждено. Хотя нет, ведь он планировал показывать дом в четверг… Не так уж невероятно.

И вот еще вопрос, знали ли Пикетты о планах Флойда? Они бы заметили, конечно, что в доме кто-то живет, потому что регулярно обходили территорию «Элефтерии». И они могли знать, есть ли у мистера Гришэма жена, а если есть, то как она выглядит. Десмонд нахмурился. Флойд мог предупредить их, конечно, но…

— Пойдем, у меня есть кое-что для тебя, — Генри пружинисто поднялся на ноги и тронул его за плечо. Легко, как погладил, и чуть побарабанил пальцами. Десмонд проводил его озадаченным взглядом. Что это еще за очередная смена настроения?

========== Часть 13 ==========

А Генри, не поинтересовавшись даже, идет кто-то за ним или нет, уже поднимался по лестнице, и Десмонд двинулся следом. Шел и смотрел, как бежевая ткань брюк то обрисовывает маленькие округлые ягодицы, то ниспадает складками. Они свернули в разгромленную спальню, где повсюду блестело стекло, валялись тряпки и деньги, Десмонд зацепился взглядом за парик, но Генри и не смотрел на это все, он шел дальше, в ванную.

Тут царил порядок. Длинным плавным движением Генри открыл один из шкафчиков, вытащил и сунул в руки Десмонду черный футляр.

— Сил нет смотреть, как ты стесняешься своего вида, — сухо пояснил он.

Десмонд погладил пальцами тисненый на коже ветвистый каштан в круге и буквы «H.Boker & Co.» Бритвенный прибор, явно дорогой! Он осторожно открыл футляр, полюбовался лезвием с вычерненым деревом и множеством надписей на немецком.