Присутствие за дверью я ощутил, не успев войти, замер на полушаге. Первое, чем обзаводится охотник на нечисть — это чутье к засадам. И именно засада и ждала меня в комнате.
– Двое, – произнес Салуран. – Ты как, претендуешь?
– Да забирай. Только допроси сначала.
Призрак ухмыльнулся и втянулся сквозь плотные доски. Я досчитал до пятидесяти и вошел. Посмотрел на результат, сходил за веником с совком и вытряс в окно две кучки пепла.
– Ну?
– Да ничего они не знали, нанимателя не рассмотрели, на нем был плащ с капюшоном. За твою башку дал десять золотых... скупердяй! В Сааконе семьсот дают!
– Но я же еще только появился, имей совесть, Салуран! Дай человеку оценить меня по достоинству!
Легкий бриз развеял останки убийц по мостовой. Основное преимущество "карманного некроманта" – не надо думать, куда девать трупы, вызывать стражу, просто подмести пол и все.
– Господин Дракон Песка, – встретила меня хозяйка, когда я возвращал инструменты на место. – Там вас два человека искали, уверяли, что ваши друзья.
– Они только что нас покинули, – ответил я чистую правду. – У ребят был очень неудачный день.
– У кого неудачный, а у кого удачный, – проворчал Салуран. – Две жизни, два тела. Думаю, года через три я избавлю тебя от своего присутствия.
Осталось только помолиться Лейту, чтобы некромант не передумал, ему определенно у меня нравилось. А еще пожрать и отдохнуть, ночь предстояла рабочая.
Глава 3
Небо было ясное, усыпанное тысячами звезд, далеких и холодных. Я не придавал им того значения, что моряки. Просто огни Келлы на небесном своде, укрывающим ферганат от бурь Замирья. Мы с Салураном убили весь вечер прикидывая, куда должна прийти тварь за добычей, чуть не охрипли споря, но все-таки нашли идеальное место для охоты. Осталось дождаться и узнать, совпадают ли наши мысли с мыслями хищника.
Салурана пришлось отослать вместе с конем, ни одна нечисть не приблизится к магу такой силы, особенно к дохлому магу, жаждущему крови и плоти жертв. Я опустил перстень в седельную сумку и хлопнул красавца коня по крупу – призрак заверил, что он побегает и вернется, когда я закончу бой. Перед глазами мелькнула картина мертвого тела, над которым горюет конь и черным вороном вьется Салуран. Бр-р-р! Когда топот стих, я шагнул в пропахшую морем и рыбой тесноту переулка – ждать гончих. То, что кроме гончих там окажется еще кто-нибудь жаждущий встречи с Драконом Песка – я не подумал.
Ночь – время охоты, будоражащей кровь, перехватывающей дыхание от предвкушения вида простершейся у ног добычи, предвкушения победы. И не так важно, охотишься ты или на тебя! Сбившееся дыхание, вонь немытого тела и спиртного, легкая досада от того, что убийца – обычный подвыпивший моряк, извлеченный из кабака, поставленный на ноги и протрезвленный настолько, чтобы выполнить задачу. Но и при таком удачном раскладе лезть в открытый бой не хотелось: сколько было их, самоуверенных, пойманных на подлый потайной удар? Умирающих под прищуренным взглядом противника?
Под подошвой предательски хрустнули вкрапленные в камень ракушки. Противник тоже чуть слышно прошуршал, приближаясь. Блеснул широкий морской нож – враг собирался бить снизу вверх, под ребра, не ощущая бесшумной поступи смерти над головой. Надо быть сотворенным, чтобы уловить за шумом ветра и моря чуть слышный скрип черепицы под весом чудовища, чирканье когтя по неровному стыку. Учуять острый, неприятный запах хищника, вплетающийся в уже привычные ароматы города. Вот нас и трое. Гончая нависла над улицей, ожидая удобного случая. Я вжался в стену – ей все равно кого жрать, так почему бы не моего врага? Нож мелькнул, переброшенный в другую руку. Левша или просто позер? И кто же его нанял? Тот, кто прислал тех двоих, или кто-то еще? Один ли он тут? Я стоял, прислушиваясь, прикрывая от света клинок, готовый отразить любую атаку.
Зверь начал первым – стек по стене, словно ящерица, цепляясь за стыки между камнями, мелькнула оскаленная пасть, яростные красные глаза. Нож глухо, плашмя ударил о жесткую шкуру. Короткий вскрик и короткое рычание твари, сменившееся шумным лаканием. Я рубанул, ориентируясь на хлюпающие звуки, ощутив сопротивление живого, мускулистого тела зверя. Гончая завалилась на бок, бессильно скребя лапами по камню мостовой, хвост лупил, как бешеный. Попятившись, я ждал, когда закончится агония твари, но она встала, удивляя своей живучестью! С полуотрубленной головой пошла на меня, скользя по выливающейся из раны крови. Я пятился вдоль стены, готовый рубить еще, если понадобится, но ни одно существо не может обойтись без крови. Гончая сделала еще один рывок и рухнула, на этот раз – мертвой.
К счастью зверь был один, нарвись я на двоих, пришлось бы жарко – при такой их выносливости и скорости. Подходить, осматривая добычу, не хотелось, вдруг еще какие-нибудь судороги, способные оставить без руки или ноги? Но сверху заскрипел ставень и недовольный мужской голос уточнил:
– Все? Стражу звать или сразу повозку?
– Повозку зови и стражу, – отозвался я. – Им будет на что поглядеть.
Из окна высунулся фонарь осветив желтым пятном обоих моих противников.
– Внезапно! – удивился обитатель дома. – Значит, мужика тварь схарчила, а ты – ее?
– Выходит так. – Стоя над трупом с мечом, отрицать очевидное глупо. – Только ты не расслабляйся, тут еще две таких бегают!
– Чтоб им подавиться! – окно поспешно захлопнулось. Вдалеке застучали, приближаясь, копыта – возвращался мой скакун.
Полностью видимый Салуран восседал на его спине. Надо признать, смотрелся он потрясающе и мог бы являть собой образец красоты и мужественности, если бы не портили впечатление просвечивающие сквозь тело звезды.
– Вижу, ты закончил, – он спрыгнул, протягивая мне повод. – Прошу! С почтением, от верного слуги!
