– Это необыкновенно! – пыталась перекричать воцарившееся безумие.

Дидье стоял совсем близко, но, как оказалось, смотрел он с восторгом вовсе не в небо, а на меня.

– Ты необыкновенная, – произнес парень, отчего-то разволновавшись. В том, что расслышала его верно, я не была уверена.

– Ты что-то сказал? – переспросила и тут же пожалела об этом, осознавая, что в этой романтичной обстановке Дидье может наговорить лишнего и испортить нашу такую хрупкую дружбу.

– Ты мне очень нравишься, Наденька.

Он уже протянул ко мне свои длинные руки, и я испуганно сделала шаг назад, опасаясь, что мечты бабушки вот-вот начнут сбываться.

– Пожалуйста, не надо, – попросила его остановиться в своих признаниях, пока не поздно.

– Нет, я должен это сказать!

Теперь взрывы фейерверков, которые совсем недавно наполняли душу беззаботной радостью и уносили в детство, отчего-то стали пугать, а я невольно вздрагивать от каждого нового разряда. Один шаг и этот мальчишка-переросток навис надо мной. Не взирая на шумную толпу, которая обступила нас подобно живому океану, он решительно продолжил начатое.

– Мы уже достаточно взрослые, Надя, и я люблю тебя. Сколько можно делать вид, что это не так?!

Вот и закончилась дружба. Славный добрый Дидье только что сделал мне признание, даже не подозревая, что одинокая, неуверенная в себе очкастая соседка не сможет на него ответить, не разбив ему сердца. Эх, бабушка, что же ты наделала?!

– Прости, Дидье… Но ты для меня только друг, – выдала, собрав всю свою храбрость. Едва закончив фразу, я стремительно развернулась и трусливо сбежала прямо из-под его длинного французского носа.

Растворится в толпе оказалось несложно. Я неслась, что было сил, пробираясь в просветы между гостями праздника, застывшими за рассматриванием салюта. Преодолев площадь, торопливо выскочила на узкую улочку, затем на другую. Остановилась я лишь тогда, когда в абсолютно пустом переулке едва не сбила с ног ветхую старушку. Из ее корзины рассыпалось все содержимое, а прикупила на ярмарке она немало.

– Простите, пожалуйста, я все исправлю, – извинилась, коря собственную невнимательность. Практически на ощупь я принялась собирать и закидывать ее вещи в корзину. – Здесь так темно, а мои глаза и при свете неважно видят, – оправдывалась я.

– Ну что ты, деточка, – успокоила меня старушка, прикоснувшись сухой морщинистой рукой к моей ладони, перехватывая корзину. – Такие глаза, как у тебя, стоят миллиона подобных.

«Еще и издевается», – обиделась я, но тут же дала себе мысленный подзатыльник. Даже думать так о немощной старушке было неуважительно. Ведь это я врезалась в нее в кромешной темноте, и ей точно было не до моих очков.

– Не от любви ли ты неслась во весь опор? – продолжила насмехаться подозрительная старушка, не выпуская моей руки. – Так она уже ждет тебя за новым поворотом. Не успеешь оглянуться, встретишь того, кто предназначен тебе судьбой.

В первую секунду ее слова меня испугали. Не каждый день такое услышишь. Но разве не я совсем недавно ждала чего-то подобного от своей бабушки? А желания, даже самые странные, имеют свойство сбываться. Я все еще верила в это.

– Как же я узнаю, что это он? – отбросив все разумные доводы, задала пусть глупый, но столь важный вопрос.

– Глазам не верь, они у тебя слишком много видят, сердце слушай. И вот еще…

Старушка засуетилась, будто куда-то спешила. Позвякивая, она выудила из кармана какую-то подвеску на цепочке и неожиданно накинула мне на шею со словами:

– Возьми, тебе пригодится. И не снимай! – при этом старуха пригрозила мне скрюченным пальцем, будто так ее наказ отпечатается где-то в особом месте на подкорке.

– Спасибо, – только и ответила я, ощупывая на груди странный подарок от еще более странной женщины.

– А теперь ступай…

С этими словами старушка отправила меня восвояси. Продолжая переваривать услышанное, я послушно двинулась вдоль темной улицы по направлению к дому. Над головой взрывались последние фейерверки. Один из них яркой вспышкой осветил пространство вокруг, и я решила оглянуться, проверить, не привиделась ли мне эта женщина. На пустой улице кроме меня уже никого не было. Только кулончик, пригревшийся на груди, подтверждал то, что эта встреча не плод моего воображения.

Каким-то чудом проскользнув незамеченной мимо бабушки и месье Готье, я поднялась на второй этаж в свою комнату. Первое, что мне хотелось сделать, так это рассмотреть подарок. От всей этой истории веяло каким-то волшебством, и когда я сняла с шеи цепочку, только еще раз убедилась в этом.

Кулончик оказался непростым. Это был прозрачный стеклянный кувшинчик с маслянистым содержимым, облаченный в кружевной наряд из серебра тонкого плетения. Простая с виду вещица была так искусно выполнена, будто создал ее не обычный ювелир, а самые настоящие эльфы, о которых я столько читала в книжках.

Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть и поспешно вернуть удлиненную цепочку на шею. На экране смартфона высветилась довольная физиономия моей лучшей подруги Майки.

– Приветствую тебя, человеческое дитя, – проговорила я, предварительно зажав двумя пальцами нос, продолжая нашу добрую традицию разыгрывать друг друга при каждом удобном случае.

– Привет, Надюха, – звонко рассмеялась на том конце Майка. – То, что тебя инопланетяне похитили, будешь своему брату рассказывать. А у меня для тебя такие новости, закачаешься! Готова?!

– К чему? – все еще не понимала я, не ожидая услышать от этой взбалмошной и ветреной натуры хоть что-то важное.

– Смерч возвращается! – торжественно возвестила она и замолчала, наверное, ожидая, что я тут уже упала в обморок и мне нужно время прийти в себя после этой сногсшибательной новости.

– Какой еще смерч? Майка, ты вообще о чем?!

– Ну, этот твой Алекс стихийное бедствие!

– Алекс Шторм… Он возвращается? – теперь я, и правда, была близка к обмороку.

Сразу вспомнились слова старухи, и кулончик на моей груди, откуда уже норовило выпрыгнуть сердце, показался горячее обычного. А что, если Алекс и есть тот самый, предназначенный мне судьбой?

– Только не веревочки! – взмолился я в пункте подбора одежды.

– Деревня, это ж последняя коллекция с применением лучших технологий! – восхищенно рекламировал странную земную обувь паренек, трудившийся в ММК знатоком местной моды.

Когда он представился, имени я так и не запомнил, изумленно и даже настороженно разглядывая его собственный чудаковатый прикид.

– Лучшие технологии уже на моих ногах, а это… – у меня не было слов, только отчаяние.

Даже не предполагал, что расставание с трансфобутами и другими привычными элементами экипировки может оказаться таким болезненным. Моя прежняя жизнь, как и у любого эрабианца, подчинялась строгому распорядку. У меня имелось несколько вариантов зептокостюмов, утвержденных уставом. Каждый был предназначен для определенных целей: каждодневный, парадный – для встреч с представителями управления и главнокомандующим, тренировочный и усовершенствованная модель, подходящая для походов на другие планеты и экстремальных условий, в нем я и прилетел.

Этой одежды мне хватало на все случаи жизни. Снабженная многочисленными датчиками она была не только верным помощником, но и, в случае чего, защищала лучше второй кожи от перепада температур, огня и воды, опасных для жизни и здоровья газов, облучения.

То, что лежало передо мной сейчас, «заботливо подобранное по размеру», я и одеждой назвать не мог. Привычные костюмы сами подстраивались под мои размеры, а это – всего лишь куча тряпья.

Пытаясь найти поддержку, я встретился взглядом с Хоуп, но вредная Букмус без лишних слов дала понять, что без переодевания еды мне не видать, а кушать хотелось уже невыносимо.

– Ладно. Давайте быстрее с этим кончать, – тяжело вздохнув, сгреб вещи в охапку и скрылся в примерочной.

Отражение в зеркале отнюдь не радовало. В земных лохмотьях я выглядел хуже, чем неприкаянные изгнанники, дрейфующие по вселенной на своих обветшалых кораблях. Если этой ссылкой главнокомандующий хотел снизить мою самооценку до уровня глубоководных впадин, ему это удалось. Вид у меня был отстойнее не придумаешь.