На душе у Ланы стало легче. Она улыбнулась. Остался только доктор. Будто прочитав мысли Ланы, Ира сказала:

– Кстати, Эдуард Андреевич хотел с тобой поговорить. Он сейчас во внутреннем дворике. Когда будешь уходить, обязательно его встретишь. Ну что будем прощаться?

– Да. Спасибо тебе за все. Пока.

– Еще увидимся. Заходи как-нибудь на чай.

Девушки обнялись как добрые подруги. Лана взяла сумку и двинулась к выходу.

Серую промозглость больничных коридоров сменил свежий воздух теплого июньского дня. Лана глубоко его вдохнула. И надо же? Воздух свободы действительно пьянит! Последний рывок, это разговор с Эдуардом Андреевичем, а там действительно домой!

В поисках врача Лана осмотрела внутренний двор больницы. Конечно, она уже была здесь и раньше на прогулках. Здесь были тропинки для прогулок просыпанные гравием, скамейки вдоль них, клумбы, заботливо засаженные всевозможными цветами. Поодаль среди деревьев мелькали маленькие, ухоженные беседки. Но больше всего Лану удивляло, что деревья, а их было здесь много, почти все были плодовыми. Яблони, грушовки, сливовые и вишневые деревья и это совсем не полный список. Сейчас они все цвели густым цветом. А осенью из фруктов делали заготовки для кухонных запасов больницы. Так же здесь были и грядки, где росла зелень. Ну где еще можно увидеть больницу, которые могут похвастаться собственным хозяйством? Явно подобное не входит в должностные инструкции завхоза или поваров, но так приято осознавать, что есть люди, которые любят свою работу и готовы сделать больше.

– Нравится наш сад?

Лана обернулась. Из здания вслед за ней вышел Эдуард Андреевич. Не сговариваясь, доктор и пациентка медленно пошли по самой широкой тропе.

– Да. Здесь так чисто, ухоженно и уютно, – ответила Лана, но ей хотелось перейти к главному.

– Наша управляющая Клавдия Семеновна много сил вложила сюда. Ты, кстати, ее видела. Это она привела тебя в палату. Ну тогда… – Эдуард Андреевич запнулся. Лана видела, что ему так же неудобно, как и ей. – Слушай, как ты это сделала? Ты как будто предвидела, что произойдет с тем мальчишкой?

Вот и посыпались те вопросы, которых опасалась и хотела услышать одновременно Лана. Нужно быть очень осторожной, это единственное, что понимала девушка. Она все еще боялась закрытой психбольницы.

– А что вы видели? – ответила вопросом на вопрос Лана.

– Ты умная девушка, раз начала с этого вопроса. Я точно понимаю, что я видел и что это значит. А ты понимаешь? – сказал доктор. Он остановился и посмотрел на Лану, ожидая ответ.

– Нет. Это медицинская проблема?

– Что? – Эдуард Андреевич явно не ожидал такого вопроса. – Ты вытащила ребенка из-под машины! Спасла ему жизнь! О какой медицинской проблеме сейчас ты говоришь?

– Это и правда было? Я не сошла с ума?

– Надо было с тобой раньше поговорить…

– Эдуард Андреевич, просто расскажите мне все или я сама сдамся в дурдом и буду писать записки Снежному Человеку. Что вы видели?

– Йося будет рад.

– Что?!

– Ладно-ладно. Когда ты выбежала из палаты, а Ира ринулась за тобой, я остался у окна. Иногда шестым чувством знаешь, что делать. И мне надо было просто смотреть. Я увидел, что ты спасла мальчонку, а потом убежала. Растворилась в толпе. Знаешь я вроде не гений, но два и два сложить смогу. Твой приступ до этого… ты же ведь видела его смерть, а потом предотвратила ее?

– Наверное да… Знаете мне сложно что-то утверждать. Я только сейчас услышала, как это было от другого человека. В смысле, я думала это все у меня в голове, – сказала Лана, стараясь не терять самообладание. – В смысле, вы молчали. А я слишком сильно боялась оказаться в психбольнице, чтобы самой начать разговор.

– Хочешь это услышать? – Эдуард Андреевич вопросительно поднял брови. – Мой диагноз: ты не сошла с ума, Лана, ты в полном порядке. Все действительно было, и ты ничего не придумала. И скорее всего, будет повторяться еще.

– И что это было? – спросила Лана после долгого молчания. – Что с этим делать?

– Я не могу тебе сам все объяснить. Это не совсем в моей компетенции, – откликнулся доктор.

– А в чьей?

– Этим я и занимался всю эту неделю.

Эдуард Андреевич достал из кармана медицинского халата маленький потертый ключ и протянул его Лане.

– Ты же ведь училась в ЦУСе?

Лана кивнула. ЦУС это Центральный Университет Связи, в котором училась Лана. Сейчас казалось это совсем не важно.

– Тогда найти его тебе не составит труда. Там рядом с главным входом есть маленькая дверь.

Лана снова автоматически кивнула. В голове крутилась мысль: «Да о чем он? Я что пропустила курс сверхъестественного, когда училась?»

– Возьми этот ключ и зайди именно в нее. Тебя там будут ждать. Все объяснят и расскажут. А ты уже сама решишь, что будешь делать дальше.

– А просто в центральную дверь зайти нельзя?

– Знаешь, это уже тебе решать. Я сделал все что мог. И надеюсь, мы еще встретимся. Уже не здесь. Удачи тебе, Лана, – сказал Эдуард Андреевич. Он улыбнулся, помахал рукой и быстрым шагом направился к зданию больницы.

«Аааааа… нужно просто добраться до дома, а потом обо всем думать», – мозг Ланы плавился от информации и от ее недостатка одновременно.

Такая привычка была, наверное, у всей семьи Серебряковых: не думать о чем-то сложном сейчас, ведь через час все может измениться. Не принимать немедленных решений, чаще всего они не обдуманны, а значит больше вероятности ошибиться. Надо просто переспать с этой проблемой, и подумать об этом утром, подражая известной героине.

Ну вот и родные стены. Именно они должны стать панацеей от всех проблем, которые свалились на Лану, как снег на голову.

Девушка огляделась. Все было идеально чисто. Конечно, мама постаралась. Пахло домом и немного маминой едой.

Квартира представляла собой перестроенную «трешку. Сейчас это две большие комнаты и ванная. В одной располагалась спальня, в другой зал совмещенный с кухней. Формально зал и кухню разделяла барная стойка, которая использовалась как рабочая поверхность и обеденный стол. Изначально это был просто зал и маленькая кухонька, но когда Лана с отцом делали ремонт, было принято решение соединить два пространства и обозначить их условно.

Цвета были в основном светлые, а акцентом выступал зеленый. Так барная стойка и фартук кухни были сделаны под малахит. На светлых обоях красовалось кружево из листвы и соцветий дивных растений.

Мебель была из светлого дерева. А мягкая мебель была цвета сочной травы и добавляла интерьеру цвета. С этой же задачей стравлялся и яркий ковер ручной работы. Вот где было буйство красок! Желтый, зеленый, красный, фиолетовый. Кстати, на диване лежали подушки, кропотливо подобранные Ланой в цвета ковра.

Все лампы, люстры и торшеры были с элементами желтого цвета и вносили больше солнца в квартиру. К тому же Лана настояла, чтобы все лампочки были обычными. Энергосберегающие, хоть и были практичнее, но убивали всяческий намек на уют и вносили в пространство холодную стерильность.

Мама Ланы была вовсе не в восторге от выбора столь не практичных цветов и материалов. Это была практически война, но выиграть ее у Киры Николаевны не было и не малейшего шанца. Лана давно продумала дизайн своей квартиры. Но итоговый результат все оценили по достоинству.

Комната Ланы была стандартной. Кровать, шкаф с одеждой, туалетный столик. Но было и то, что девушка особенно любила здесь. Это был широкий подоконник. Лана его обжила: принесла пледы, подушки и прикрепила небольшой светильник, чтобы вечерами можно было читать.

В комнаты было вложено огромное количество сил и времени. А особенно ценно было то, что каждая деталь была сделана семьей. В каждой мелочи чувствовалась энергетика тепла и любви.

Лана улыбнулась. Ностальгия приводила в чувства, возвращала уверенность и наполняла силами. Окруженная на время приятными воспоминаниями и чувствами, Лана смогла оградить себя от мыслей о недавнем происшествии.