Скосив глаза, замечаю, как у всех трех красавиц тут же расцветает румянец на щеках.
– А ты популярен, гэгэ, – усмехаюсь я.
– Они не знают меня, потому и строят несбыточные планы… – флегматично отвечает лис… прекрасный лис – по мнению той женской компании.
– Знала бы, что тут так весело, приползла бы в Небесный дворец еще тысячу лет назад!
– Тебе весело? Я рад. Внутри будет еще интереснее. – Синь Шэнь проходит вперед, игнорируя очередь.
– Высший Бог Лин Хун… – кланяются перед ним стражники.
Ого! А он действительно известен в местных кругах. Меня вот никто не узнает.
– Со спутницей, – кивает на меня Синь Шэнь.
Подыгрываю, прильнув к его плечу:
– Гэгэ так великодушен, что взял меня с собой.
– Хорошо, так и запишем. – Чуть нахмурившись и явно заколебавшись на мгновение, они все же впускают нас внутрь.
Встраиваемся в поток богов, идущих на праздник, и тихонько двигаемся вперед, прислушиваясь к разговорам окружающих.
– Я слышал, что Высшая Богиня Инь Юэ будет присутствовать на празднике наследника! – произносит старец слева от меня.
– Да, я тоже об этом слышал! Именно поэтому и решил приодеться! – хвастает второй седобородый бог. – За весь мой долгий век я впервые встречусь с богиней старше трех тысяч лет!
Во-первых, мне всего три тысячи пять лет. А во-вторых, консервировать свою внешность надо было учиться, а не на всякое баловство силу тратить! Меня мама еще в детстве научила, что лицо – это единственное, что останется со мной до конца, и его лучший период нельзя профукать.
Неужели только такие старцы еще помнят обо мне и готовы положить на меня свой глаз – в прямом и переносном смысле слова?..
– Ты тоже популярна среди богов, а-Юэ! – фыркает Синь Шэнь, за что зарабатывает тычок локтем в бок.
– Да, старше госпожи Инь Юэ разве что легендарный Бао Чжань! Но о нем уже давно ничего не слышно… – продолжают свой разговор старцы.
– Неизвестно даже, жив ли он вообще!
– Конечно жив! Если бы умер – нам бы об этом сообщили!
– Наверное, он умер еще пару тысяч лет назад и о нем действительно просто забыли, – качаю я головой. – Возможно, скелет этого божества лежит в какой-то расщелине на краю земли, а эти почтенные старцы продолжают думать, что великий десятитысячелетний бог Бао Чжань все еще хранит ключи от небесного царства.
– Древнейший и впрямь давно не являл себя, – откликается Синь Шэнь, – но если вспомнить одну мою знакомую, после трех тысяч лет существования у Высших Богов в принципе пропадает желание «являть себя народу».
– Тебе три тысячи двести лет – и ты все еще держишься бодрячком!
– Я дожил до такого возраста, потому что в свое время выбрал путь политических интриг, а не сражений на поле боя. Быть в курсе всего происходящего… довольно бодрит.
– Ты оговариваешь себя: я в курсе, как хорош ты в бою. Ведь именно ты достал для меня алые шелковые ленты, сразившись с древним пауком-шелкопрядом, обитавшем на краю моей долины!
– И целых пятьсот лет после такого же полутысячелетнего траура ты занималась боевыми искусствами, отрабатывая приемы с этими лентами, ставшими грозным оружием в руках молодой Высшей Богини, – кивает Синь Шэнь, припоминая картины из прошлого.
– Да, помнится, по какой-то причине я долго не могла принять свою истинную форму… Абсолютно ее игнорировала и все время проводила в тренировках с лентами. К слову, они все еще при мне, – приподнимаю широкие рукава и демонстрирую притаившееся до поры до времени живое оружие, обвившее оба предплечья до локтей. – Интересно, а что за траур я тогда носила – и по кому?
Встречаюсь глазами с Синь Шэнем и замечаю, как напрягается его взгляд.
Точно. Я же сама решила не спрашивать о том, что предпочла забыть.
– Не отвечай, – отворачиваюсь от него, – я уже сделала свой выбор.
Мое восхождение до Высшей Богини стоило мне дорого. Пройдя испытание в смертном царстве в возрасте пятиста лет, я вернулась в Шелковую долину и еще столько же лет провела в глубоком трауре – теперь уже понятия не имею, по кому. Родители боялись, что я и вовсе зачахну, и хотели просить летописца дать мне шанс испить воды из Чаши забвения, от которой я в свое время отказалась. Но помнить свою жизнь в смертном царстве или нет – это ты должен решить сразу по возвращении с испытания.
И когда я вернулась, я решила помнить.
Летописец ничем не мог мне помочь. И тогда Синь Шэнь нашел в архивах какого-то вымершего клана заклятие, способное стирать память Высшим Богам. Он избавил меня от боли и пошел сразиться с одним из опаснейших священных животных – пауком-шелкопрядом, чтобы добыть его сокровище: волшебные шелковые ленты, которые смогли бы отвлечь меня и завладеть моим вниманием не на одну сотню лет… Ведь изучение их свойств, а после – попытка овладеть ими как оружием занимали колоссальное количество времени. Его-то как раз было в достатке у юной Высшей Богини, лишившейся памяти о большей части своей жизни…
– Я должна поблагодарить тебя, Синь Шэнь. Ты буквально спас меня тогда, – негромко произношу я.
– Ты вспоминаешь о событиях двухтысячелетней давности, – бесстрастно замечает лис, отводя взгляд. – Ты меня пугаешь.
– Я просто не хочу быть неблагодарной…
– Ты неблагодарная, прими это.
Хочу вновь ткнуть ему в бок, но останавливаюсь, поняв, что он прав. Действительно – неблагодарная.
Я не ценила его все это время и даже сейчас ворчу при каждой встрече со старым приятелем.
Он тоже ворчит на меня, но скорее по привычке, а не потому, что устал от меня или всерьез недоволен мной.
Он был тем, кто тянул меня все это время из бездны тоски и грусти. И он был тем, кто в итоге вытянул меня и вернул к жизни, – а я его за это даже не отблагодарила, вновь погрузившись в уныние спустя каких-то пару сотен лет…
Кажется, моя хандра – это уже хроническое состояние души.
– Синь Шэнь, давай найдем тебе жену! – в итоге предлагаю я.
– Это так ты решила меня отблагодарить? – косится на меня старый лис с прекрасным лицом, которое всегда так странно не сочеталось с эмоциями древнего божества.
Такое выражение больше пошло бы старику, чем молодому красавцу с обаятельными раскосыми глазами, привлекавшими внимание всех богинь вокруг.
– Гэгэ, а ты в курсе, насколько у тебя распутный взгляд? Это вообще законно – иметь такие глаза?
– Раньше ты их даже не замечала, – отворачивается Синь Шэнь.
– Зато сейчас заметила. – Беру его за подбородок и заставляю повернуть голову ко мне. – Ты себе внешность изменил за последнюю тысячу лет?..
– Ничего я себе не менял – каким родился, таким и остался, – высвобождаясь, возражает Синь Шэнь, на чьем лице ясно читается досада.
И что ему опять не нравится? Я же в комплиментах тут рассыпаюсь вовсю!
– Что себе позволяет эта девица?! – слышу изумленный голос за своей спиной и вижу, как божества вокруг начинают отступать в стороны. – Господин Лин Хун, вы привели на небо очень невоспитанную богиню. На это тяжело смотреть!
– На что именно? – спокойно уточняет Синь Шэнь, глядя на кого-то позади меня.
– На то, как она вертит вами… на глазах у всех! – находится моя «надзирательница».
– Она вертит мной, потому что я ей это позволяю, госпожа Цяо Цяо, – сухо отвечает Синь Шэнь, не давая мне обернуться.
Да, пожалуй, в этом случае стоит прислушаться, чтобы избежать проблем.
– Неслыханно! – вспыхивает богиня за моей спиной. – Но тут уж ничего не поделаешь: Высшему Богу Лин Хуну все позволено – даже нарушение установленных правил поведения внутри Небесного дворца.
Да что ж ты… Серьезно? Мы прямо-таки нарушили правило, когда я схватила его за подбородок?
– Идем, а-Юэ, – тихо командует Синь Шэнь и умудряется провести меня так, чтобы мое лицо не попалось на глаза воинствующей богине.
Впрочем, в будущем это не сильно мне поможет: я все равно буду весь вечер подле него, и если эта богиня пожелает, то рассмотрит меня всю, с ног до головы.
