— Что не сегодня? — ехидно спросила Машка.

— Можно и сегодня, — пожал плечами Игорь. — Но у нас же ничего с собой нет. Надо хотя бы провиантом запастись… Если вы действительно хотите полетать. Это же не на один день.

Мы стояли у костра, некоторые сидели на корточках, кто-то облокачивался на кусты. Неужели Игорь всё-таки не врёт?

— Ты что, серьёзно? — проблеял Ванька.

— Я всегда и всё делаю серьёзно. Завтра весь день придётся воровать из столовки — мы вроде как дежурные.

Мы притихли. Все смотрели на Игоря. Я поняла, что до этой минуты никто не верил в существование какого-то особого корабля в бункере за лагерем. В гробовой тишине потрескивали горящие сучья. Вдалеке залаяла собака. Над поляной пролетела летучая мышь. Меня тяпнул комар за ногу сквозь штанину, и я его ухлопала.

Игоря начали бомбардировать вопросами.

— Подожди. Это. А как мы стартовать будем? Тут же всё разнесёт! И грохот будет.

— Старт не отсюда. По подземному туннелю корабль едет к Чёрному морю, погружается в воду и стартует ночью вдали от берега. Никто не заметит.

Кто-то присвистнул, и я вспомнила, что до сих пор не научилась свистеть. Но разве тут научишься — то дежурство, то волейбол, то в космос лететь надо. Ни минутки свободной!

— Вода там есть. А хлеба побольше наберите. И овсяных хлопьев, и печенья, — невозмутимо продолжал Игорь. — Котлеты только на один день, а то испортятся.

— Что, на космическом корабле даже холодильника нет? — язвительно спросила Машка.

— Всё там есть. Только его нужно заранее включать. Переполох поднимется, и мы вместо полёта получим по ушам. Если уж угонять корабль — то тихо и быстро.

— Подожди, — спросил Санька. — Мы же все без подготовки, без тренировок. Вдруг девчонки не выдержат перегрузки?

— Никаких перегрузок не будет, — пообещал Игорь. — Сказал же — это не ракетный корабль. Он летает по иному принципу. Долго объяснять.

— И куда мы полетим? — спросила я.

— Ты же хотела на Сатурн. Уже забыла?

— Стоп, какой Сатурн? — крикнул Эдька. — Ты сам понял, что сказал? Даже до Марса лететь четыре года как минимум, а до Сатурна — лет десять, наверно.

Весь отряд опять уставился на Игоря. Но он выкрутился и на этот раз:

— Вам известен закон схлопывания пространства? Корабль развивает определённую скорость, пилот запускает на ЭВМ специальную программу, и пространство схлопывается. Нужно только безошибочно указать координаты точки назначения, чтобы не проскочить мимо на сотню парсеков. Отец показывал мне разные программы. Для полёта на Марс, например, требуется семь часов, а на Плутон — неделя.

— А что же тогда этот закон не используется во всём мире?

— Потому что исследования не закончены, сто раз говорил. Нужно ещё немного времени. Но когда их опубликуют, это будет мировая сенсация. Картохи готовы, — сказал Игорь и выкатил веткой из костра несколько обуглившихся картошечек.

О как.

Внезапно все будто с катушек слетели. Полёт в космос вдруг стал реальным и неизбежным, как баскетбол. Началось бурное обсуждение: что взять, что надеть, не опасно ли, и Игорь еле нас утихомирил. Как утихомирил? Да просто заорал: «Нельзя идёт!» — и все заткнулись, потому что опять ему поверили. А потом мы ели печёную картошку, посыпая солью из спичечного коробка, и строили планы на завтра. День предстоял весьма ответственный.

*

Вы когда-нибудь воровали куски хлеба в столовке так, чтобы поварихи ничего не заметили? На кухне только и слышалось весь день то «шухер», то «чисто». Мы все подозрительно часто отпрашивались «выйти» и бегали до барака, в смысле до корпуса, пряча хлеб и печенье за пазухой. А в палатах прятали под подушку и под матрас. В тумбочку нельзя — шмонают.

Во время завтрака, обеда и ужина мы тоже старались прихватить и спрятать в карман хоть что-нибудь. Мой целлофановый пакет был забит до отказа и едва умещался под подушкой. Вообще все подушки в нашем отряде были в тот день особенно хорошо взбиты.

И кража еды была единственным нарушением, которое мы допустили в тот день! Во всех лагерных мероприятиях были настолько шёлковыми, что вожатые с Алевтиной даже перепугались и настучали Нельзе. Нельзя пришла, позырила на нас, погрозила пальцем и ушла. Стоит ли говорить, что пока она зырила, весь отряд держал фигу в кармане и мысленно молился Чуру. Чур помог.

Шутка ли! Через каких-то несколько часов нам предстояло покинуть пределы родной планеты, а мы должны были, как ни в чём не бывало, бегать эстафету, гонять мяч и петь хором военные песни. Думаете, это легко вытерпеть так, чтобы никому не разболтать? Но мы вытерпели.

Машка проверила, сколько кадров осталось на плёнке в её «Смене»: целых двадцать пять. Решено было снять корабль снаружи, корабль изнутри и весь отряд на фоне корабля, а остальные кадры пустить на фотки Сатурна. Я забыла спросить у Игоря, будем ли мы высаживаться на планету. Судя по тому, что она состоит из газа — наверно, не будем.

Моя вчерашняя котлета в рюкзаке протухла, и пришлось её выбросить. Но это не омрачило.

И вот.

Наступила.

Ночь!!!

Алевтина проверила носки и ушла, но мы были хитрые. Знали, что она придёт ещё, и изо всех сил лежали в постелях. Кое-кто даже по-настоящему уснул, но через полчаса, правда, опять пробудился от второго визита воспитательницы, которая топала, скрипела половицами и заглядывала нам в лицо, как привидение.

Долежав до половины одиннадцатого, мы поняли, что сегодня проверок больше не будет, и вскочили. Звёздный час настал. Все, кроме Бамы — бедняжка крепко спала — скакали по палате, напяливая майки, штаны и проверенные носки, а также заплетая косички, у кого есть. У меня уже не было. Эрка красилась в темноте.

Внезапно мой взгляд упал на Таньку рыжую, неподвижно сидящую на койке и совершенно никуда не собирающуюся. Ночью не было видно, что она рыжая, но я точно знала, что это она.

— Тань, а ты что? — спросила я.

— Вы и правда в это верите? — спросила в ответ наша заводила. — Что тут есть какой-то корабль, и мы на нём полетим?

— Да какая разница! — зашипела я на неё. — Надевай штаны, там разберёмся! Удумала тоже, на самом интересном месте малину портить.

Танька тяжко вздохнула и начала одеваться.

*

Как и было условлено, мальчишки ждали нас на полянке. Но на этот раз не было никаких костров, только рюкзаки и приглушённые разговоры. И пара-другая сигаретных огоньков. Больше всего меня интересовало, здесь ли Игорь. Если бы он не явился, я бы его поняла. Но когда я всё-таки увидела его чёрную шевелюру и круглые очки (светанув на группу мальчишек фонариком), то сердце моё радостно забилось в предвкушении полёта к звёздам. Игорь не обманул! Корабль существует! Песня «Заправлены в планшеты космические карты» зазвучала у меня в голове, убивая остатки сомнений и здорового скептицизма.

— Все в сборе? Тогда идём, — скомандовал Игорь.

И мы пошли. Он вёл нас через поле сначала по тропинке, потом по грунтовке, а потом опять по тропинке. Здесь бы описание природы вставить, но я не знаю, как её описывать. Ночь, холодно, комары лезут. Сверху звёзды, снизу трава. Мокрая. И мы такие идём.

Фонарики выключили сразу, как только вышли из кустов, чтобы не жечь зря батарейки. Луны хватало вполне. Впереди виднелся круглый купол какой-то постройки, обнесённой каменной стеной, и Игорь пояснил, что это и есть научно-исследовательская станция, а купол — обсерватория. Меня смутило, что там не горело ни единого огонька, но я отнесла это на счёт секретности.

Хотела ли я в космос? Ещё как! И боялась лететь до дрожи в коленках. Но ещё сильнее боялась быть обманутой. До меня дошло, что сейчас в моей жизни произойдёт что-то решающее, ведь если в бункере действительно спрятан космический корабль, мой мир уже никогда не будет прежним. Но ведь может случиться и так, что Игорь врёт! Поводит нас вокруг забора, а потом скажет, что не нашёл вход, или потерял ключ, или подшутил над нами, и придётся возвращаться.