— Я не помешал?

Оба волшебника сразу же замолчали и обратили взгляды на него, причем Дамблдор смотрел ласково, а Северус — как на смертельно-больного.

— Геральт, ни в коем случае! Спасибо, что зашли.

— Добрый день, директор.

— Вы очень вовремя. Мы с Северусом как раз обсуждаем мое предложение, которое касается вас напрямую.

Судя по лицу Северуса, предложение заключалось как минимум в том, чтобы полетать на драконе.

— Я посчитал, что вам будет полезно посмотреть на обитателей школы поближе. С учителями вы можете пообщаться на педсовете, с гостями — за ужином, а вот ученики… — Дамблдор развел руками. — Единственная возможность познакомиться с ними — встретиться с ними в качестве преподавателя. Профессор Грюм — отличный специалист по Защите от Темных искусств, но он немолод, и если бы вы взяли на себя половину учебных часов, это пошло бы на пользу всем.

Геральт оперся плечом о стену и выжидательно посмотрел на Северуса. Неспроста же он так кричал, верно?

— Альбус, ты понимаешь, что это просто бред? — не заставил себя ждать зельевар.

— Нет, Северус, не понимаю, — мягко улыбнулся Дамблдор, — напротив, это решение кажется мне крайне логичным, особенно в свете последних событий.

— Он просто не сможет вести уроки у толпы магов-недоучек. Взрослые волшебники не всегда справляются с поддержанием дисциплины, а Геральт вообще колдовать не может. Думаешь, старшие курсы не решат проверить его на прочность?

Дамблдор сдвинул очки на кончик носа и хитро посмотрел сначала на Северуса, а потом на улыбающегося Геральта.

— Я думаю, Северус, наш гость вполне может за себя постоять.

— Я нисколько не умаляю его талантов, директор, но…

— Я все еще здесь, — заметил Геральт. Северус осекся и отошел к насесту феникса, сказав:

— Я предупредил.

— Директор, я не педагог, не ученый. Мои знания касаются монстров, проклятий и борьбы с ними. А единственные методы обучения, которые я знаю — это те, которые применялись ко мне. Вы уверены, что доверите мне своих студентов? — спросил Геральт. Дамблдор рассмеялся:

— Кажется, вас беспокоит не ваша сохранность, а сохранность студентов. Что ж, надеюсь, вы не будете их калечить. Но я буду спокойней спать, если дети узнают о том, что мир не всегда бывает дружелюбен. А Геральт, в свою очередь, сможет познакомиться со всеми обитателями замка. Северус, помоги Геральту составить план занятий. Кажется, сегодня последним уроком у четвертого курса Гриффиндора и Слизерина Защита от Темных Искусств? Думаю, это будет хорошим началом. А Аластора я предупрежу, что он может заняться своим делом. Доброго вам дня.

Дамблдор снова улыбнулся и поправил очки. Разговор был окончен, и Геральт вслед за Северусом покинул кабинет.

— Ты зря согласился. Но если хочешь покончить жизнь самоубийством — не мне тебя отговаривать, — прошипел Северус, едва они отошли от горгульи на порядочное расстояние.

Геральт вздохнул и сказал:

— Есть у вас здесь поляна или тренировочный зал?

— Разумеется, в подземельях есть дуэльный зал, правда, небольшой, — ответил Северус и добавил: — Только не говори мне, что предлагаешь спарринг. Не хочу быть грубым, но я боевой маг, а ты — просто мечник, пусть даже очень хороший.

Геральта это вовсе не удивило. Регулярно в мире находились самонадеянные идиоты или наивные мечтатели, которые пытались проверить силу и реакцию ведьмаков или самоутвердиться за их счет. Среди магов — почти так же часто, как среди фехтовальщиков. Так что время от времени легендарному Белому Волку приходилось доказывать, что его репутация вполне оправдана.

— Надеюсь, ты меня не убьешь, — сказал он, и Северус зашагал в дуэльный зал.

Это оказалось небольшое помещение, чуть больше обычного класса, безо всякого круга или помоста. Северус магией зажег факелы на стенах и занял место у дальней стены. Геральт остановился чуть в стороне от двери и предложил:

— Начинай.

Северус моментально выхватил палочку из рукава и ударил белой горячей молнией, от которой Геральт просто уклонился. Два воздушных потока он тоже пропустил мимо, решив не проверять, насколько они опасны, а потом сложил знак «Квена», чувствуя, как по телу разливается тепло щита. И не зря — Северус ударил сразу тремя заклинаниями подряд, одно из которых все-таки задело Геральта, заставив щит напряженно зазвенеть.

Бои с чародеями не были любимым занятием Геральта, но они были в разы приятней боев с, например, допплерами, которые стремились принять вид его самого или начинали менять обличья с большой скоростью. Северус дрался хорошо — как настоящий боевой маг, но, как все они, он напрочь забывал двигаться. Геральту потребовалось чуть больше минуты, чтобы прорваться через шквал заклинаний и коротким ударом «Аарда» отправить его в полет. Правда, ради этого пришлось подставиться под последний удар — щит с треском лопнул, приняв ущерб на себя. Меч он даже не доставал — слишком велика была вероятность задеть им мага слишком сильно.

Северус мрачно поднялся на ноги и почти с обидой сказал:

— Ты говорил, что не владеешь магией.

— Я не владею магией. Это ведьмачьи знаки — ограниченный набор операций с энергией.

Северус поправил мантию и сообщил:

— Это было интересно. Почему ты не использовал мечи?

— Думаю, потому же, почему ты не использовал «Аваду». Этот меч не предназначен для игр или тренировок, я им убиваю, — Геральт поправил перевязь, немного сбившуюся за время боя, и ответил на вопрос, который буквально витал в воздухе: — Я просто нелюдь. Ты отличный маг, но ты человек, а я — уже давно нет.

— То есть ты таким не родился? — спросил Северус, имея в виду не то глаза и волосы, не то скорость реакции.

— Нет, я был обычным ребенком, но меня забрали в ведьмачью школу. Нас готовили — тренировали, учили, а потом испытывали травами.

Северус помрачнел и сказал:

— Я надеюсь, это не то, о чем я думаю. В нашем мире это называется мутацией…

— Именно это. Тщательное изменение строения тела, метаболизма, рефлексов. Из десяти детей не всегда даже один переживал испытание травами, поэтому сейчас ведьмачьи школы пустуют.

Северус кивнул и сглотнул — видимо, со своей алхимической точки зрения пытался представить, что и в каких количествах нужно влить в ребенка, чтобы превратить его в ведьмака. Но за него Геральт не переживал — он такие эксперименты проводить не будет, побоится за жизни детей.

— Думаю, нам стоит заняться твоим уроком, — сказал он после паузы.

Геральт наклонил голову в знак согласия.

Северус скептически приподнял бровь:

— Серьезно? Ты хочешь сказать, что собираешься проводить урок с толпой неконтролируемых болванов на улице, где нет даже такого ограничивающего фактора, как стены? Кажется, у ведьмаков начисто отсутствуют инстинкт самосохранения и здравый смысл.

— Все сказал? — хмыкнул Геральт. — Конечно, я не ас педагогики, но думаю, что с некоторым количеством детей справлюсь.

Безусловно, в своих педагогических талантах Геральт ничуть не сомневался — он просто знал, что они начисто отсутствуют. И уж конечно он никогда в жизни, даже под прицелом какого-нибудь очень мерзкого заклинания не смог бы прочитать одну из тех лекций в духе профессоров Оксенфуртского университета, о которых ему нередко рассказывал Лютик. Однако на свежем воздухе и, если можно так выразиться, в своей стихии он надеялся справиться с непростой задачей.

— Это монстры, Геральт, клянусь Мерлином. Настоящие чудовища, — заметил Северус. Геральт ответил:

— Мой профиль. И мне кажется, тебе пора на свое занятие. Чудовища ждут.

Зельевар кивнул и вышел из комнаты, пробормотав под нос:

— Вот только убивать их нельзя.

Чертовски верное замечание.

О том, что детей нельзя убивать, Геральт пожалел практически после начала урока. Они были куда шумнее, чем десяток накеров и надоедливей утопцев в лунную ночь. К тому же, они делились не просто на два факультета, а на два враждующих лагеря — по цвету галстуков. И готовы были вцепиться друг другу в волосы в любую минуту.