На секунду промелькнула мысль: почему я всегда думаю о Стражах со стороны, как будто сам не являюсь одним из них? Неужели года мало, чтобы свыкнуться с мыслью – теперь здесь, на Ррахе, мне предстоит жить и умереть?

– Ван? – окликнул меня Страж. Мы дошли до нужного места: до тумана оставалось всего метров десять-пятнадцать, а рядом росли подходящие крепкие деревья. Слишком часто я начал погружаться в себя, не замечая ничего вокруг.

По нашему простенькому плану Яков должен был просто смотреть со стороны, как мы с Ойсом проворачиваем операцию под названием «Туман: туда и обратно».

Я крепко привязал длинную джутовую веревку к стволу дерева, Ойс подергал ее и уважительно присвистнул. Пожав плечами, я начал обвязывать второй конец вокруг своей талии. Мой дедушка в молодости был моряком, именно он научил меня вязать крепкие узлы. А пригодилось это умение только сейчас.

Остановившись у самой кромки тумана, я оглянулся на Ойса:

– Двадцать минут, помнишь? Потом начинаешь вытягивать. Если что-то пойдет не так, сразу сообщи командиру! – Страж, который изначально был против моей самовольной выходки, только покачал головой. Но я знал, что он меня не подведет.

– Удачи! – раздался сдавленный шепот со стороны кустов. Яков явно представлял себя разведчиком во вражеском стане. Что, впрочем, было не так уж далеко от правды.

Вдохнув свежий воздух в последний раз, я шагнул в туман.

Первое ощущение – тепло. Оно разливалось по всему телу, начиная от пальцев ног. Икры, бедра, живот, грудь, шея… И на этом все. Голова оставалась холодной – во всех смыслах.

Я огляделся. Обычный лес, по которому мы шли уже пару дней: разлапистые деревья, похожие на земные ели; лесной «подшерсток» в виде мелкого кустарника, не боящегося тени; красноватый мох, который использовали для подкормки скота. Единственное отличие – полная, звенящая тишина. Ни пения птиц, ни стрекота местных насекомых.

Не-людей я тоже не видел. Собственно, видимость в тумане ограничивалась всего парой метров. Шаг, второй, третий – а на пятидесятом длина веревки закончилась. Я колебался: отвязывать веревку категорически не хотелось, но и уходить ни с чем – тоже. Будто отвечая на мои мысли, веревка пару раз еле ощутимо дернулась. Наверно, это Ойс намекал, что пора возвращаться.

В итоге здравый смысл победил. Самое главное я выяснил – туман не причиняет мне вреда. Белесая дымка закончилась внезапно – только что впереди было «молоко», а через секунду на мне скрестился десяток взглядов: удивленных, взволнованных, расстроенных, сердитых.

– Ты что творишь?! – голос Ара прогремел так близко, что на секунду захотелось втянуть голову в плечи – как в детстве, когда дедушка отчитывал меня за шалости.

Справившись с секундным порывом и бросив укоризненный взгляд на Ойса, спокойно ответил:

– Насколько я знаю, в уставе Стражей нет запрета на посещение тумана.

– В уставе?! – взревел Ар. – Конечно, там этого нет, потому что только круглый идиот зайдет туда по доброй воле! Ведь все знают, что из тумана невозможно…

И тут на лице командира проступило запоздалое понимание.

– Как ты это сделал? – голос Ара звучал совершенно спокойно, будто и не было недавней вспышки гнева.

Я пожал плечами.

– Не знаю. Было ощущение, что смогу, вот и решил… попробовать.

Не могу же я признаться, что я здесь чужак? И про Якова и его откровения насчет тумана тоже никому рассказывать не собираюсь.

Командир молча сверлил меня взглядом. Умный мужик. Наверняка понимает, что я что-то не договариваю, но пока не знает, как выяснить правду.

– Ван, я ждал целых полчаса! И веревка не тянулась, как будто ее кто-то держал! А ты сам сказал…

Ойс виновато передернул плечами.

– Полчаса? – я кинул взгляд на свои часы. А ведь Ойс был прав! По ощущениям прошло не более десяти минут, тогда как на самом деле – почти сорок. И веревка действительно дергалась, но очень слабо… Странно.

– Ты со мной в шатер, – коротко кивнул мне командир, – остальные – по своим местам. Сопровождение раненых выдвигается через полчаса.

За елью мелькнула вихрастая макушка. Яков в порядке и все слышал. С ним я поговорю позже, в пути. Хотя что-то мне подсказывает, что пацан и так будет в курсе событий: шатер тонкий, а волчонок ловкий и умеет быть незаметным.

– Полный отчет, – бросил командир, наливая в походные стаканы воду. Один протянул мне, второй залпом выпил сам. Я терпеть не мог железистый привкус, который оставался после этих стаканов во рту, поэтому пить не стал.

– Привязал себя к дереву, зашел в туман, пробыл там по ощущениям минут десять, никого не видел. Полная тишина, никаких животных или Не-людей. Веревка была короткая, далеко зайти не смог. Шагов пятьдесят максимум.

Ар стоял ко мне спиной.

– Что-то еще? – голос командира прозвучал неожиданно устало.

– Нет.

– Хорошо. Продолжаем следовать первоначальному плану: ты отправляешься в столицу с ранеными, а там расскажешь Совету все, что видел. Я напишу сопроводительную записку, чтобы тебя не развернули на пороге. Без указаний свыше я не могу повторять подобные… эксперименты. Да и желающие вряд ли найдутся, – усмехнулся Ар, поворачиваясь ко мне. – В следующий раз поговорим подробнее.

– Задание понятно, – я старался отвечать односложно и четко, чтобы не выдать себя каким-нибудь неосторожным словом.

– Иди, – взмах рукой, – и постарайся быть осторожнее. Мне импонирует твоя смелость, но мы люди подневольные.

Кивнув, я покинул шатер. А через десять минут мы уже выдвинулись в путь: раненые на телегах, которые предоставили нам солдаты, а остальные – пешком. Тогда я еще не знал, что сам командир до столицы не доберется.

Яков то мелькал в самом начале нашего импровизированного каравана, то тащился в хвосте. Просачиваясь мимо меня, он каждый раз страшно пучил глаза, подмигивал и всячески пытался подать какие-то сигналы. На привале я отошел подальше от остальных Стражей, сел, привычно прислонившись спиной к высокому дереву и, лениво жуя вяленое мясо, стал ожидать появления своего подопечного. Если я правильно понял его обезьяньи ужимки, он жаждал побеседовать со мной вдали от чужих глаз.

Когда пацан неуклюже плюхнулся рядом со мной, я вздрогнул: мне казалось, что я все держу под контролем и смогу заметить его приближение заранее.

– Ты откуда?..

Волчонок гордо усмехнулся:

– Я могу подобраться к любому так, что он и не заметит, как я его чик – и все!

– Сомнительный повод для гордости, – хмурился я скорее для видимости, – ты уже поел?

– Да… а у тебя есть что-то еще?

Яков смотрел на меня с надеждой, с какой смотрят только щенки, дети и… волчата. Пришлось снова разорять свои и так изрядно уменьшившиеся запасы галет. Пацан был постоянно голоден, хотя я заметил, что Стражи на раздаче всегда кладут ему на пару ложек походной каши больше, чем другим.

– Ну чаво? – по возвращению прежней речи стало понятно: Яков сильно волнуется. Он поразительно быстро схватывал и обучался буквально на лету, и я в который раз поймал себя на мысли, что эти его «чавоканья» были скорее способом мимикрировать под людей, среди которых он жил в последнее время.

– Не «чаво», а «что», – пацан согласно закивал, ожесточенно перемалывая челюстями галету, – что ты успел услышать? Не хочу повторяться.

Яков неожиданно покраснел, как помидор. Не думал, что этот ребенок умеет смущаться.

– Просто мимо шел и услышал, – буркнул он, – будто время в тумане идет по-другому. У меня часов-то нема… то есть нет. Откуда ж я ведаю, сколько пробыл в тумане? А надолго не ходил – боязно.

Кивнув своим мыслям, дал волчонку еще одну галету.

– Все так и есть. По моим расчетам, время там идет в три раза медленнее, чем у нас. Я в туман и зашел, и вышел из него без приключений. В столице мне предстоит передать эту информацию Совету.

Яков выронил изо рта последний кусок галеты, побледнел, хотел по привычке натянуть рукава, но не стал. Наоборот, замахал руками, будто ветряная мельница: