– За Победу! За Победу! За Победу! Ура! Ура! Ура! Пили садились и плакали, кто навзрыд, кто вытирал слезы, но равнодушных не было. Потом пели песни, пили и снова плакали. Мужчины выходила из-за стола плясали, громко топая ногами, поднимая пыль. Люди выходили из-за столов, подходили образовывая круг.

Когда мужчины отходили пускались в пляс женщины, размахивая руками как крыльями, на них были большие цветные платки, они плыли по кругу подбочениваясь, топали ногами выкрикивая частушки. Вечером разожгли небольшие костерки и до глубокой ночи пели и плакали. Это были не только слезы печали о погибших, это были слезы радости, слезы надежды. Каждый думал о своем, о муже, о сыне, о тех, кто еще не дома, о тех, кто еще в пути.

И каждый надеялся и молился, что их семью, минут беда, что все вернутся домой, каждый думал об ужасах войны, но никто даже в страшных снах не мог видеть и крохотной доли того, что происходило на самом деле на фронте. А кто там побывал и выжил, никогда не сможет забыть и стереть из памяти все ужасы оскала смерти той страшной трагедии, охватившей многие народы. Кто-то оплакивал своих близких, на которых уже пришли похоронки, они понимали, что уже никогда не обнимут своих мужей или сыновей.

Тася шла по широкой дороге села. У нее было хорошее настроение. В ее сумке сегодня не было похоронок, только треугольники. Война уже как год закончилась, но люди еще не все вернулись домой. Кто-то долечивался в госпиталях, кто-то ушел на фронт в конце войны, дослуживали положенное время.

Светило ласковое теплое солнце, начали распускаться первые яркие, блестящие листочки, распускались первые мелкие цветочки. И от этого в воздухе стоял аромат хмельной, пьянящий, будоражил все чувства. Тася расстегнула телогрейку, опустила на плечи платок, весело шагая, подставляя солнышку лицо, наслаждаясь весной.

Она по пути разносили треугольники, люди радовались хорошей весточки. У Тасе еще больше поднималось настроение. Она думала, что занесет последний треугольник и весело зашагает домой в обратную сторону. Сквозь забор она увидела женщину. Наклонившись она капалась в огороде.

– Вам весточка, радуйтесь. Улыбалась Тася.

– Мне? От кого? Удивленно пожала плечами женщина. Она медленно, устало подошла к калитке, удивленно взяла в руки треугольник. Трясущимися руками открыла его, закричала и заплакала, оседая на землю.

– Что? Что случилось? Недоумевала Тася.

– Живой! Живой! Кричала женщина, целуя письмо и заливая его горячими слезами.

– Живой, мой сокол ясный. Она, заикаясь и всхлипывая рассказала, что на мужа пришла похоронка в 44, а тут он пишет, что произошла ошибка с его однофамильцем, а он живой, был контужен, амнезия, лежал в госпиталях, сейчас пошел на поправку и скоро приедет домой.

– Счастье то какое! Спасибо вам за такую весть. Нет, я вас так никуда не отпущу. Пожалуйста зайдите в дом, я вас хоть чаем травяным угощу. Пожалуйста не обижайте меня. Женщина обнимала Тасю и почти силой завела ее в дом, налила чаю, поставила на стол угощение. Она все плакала и плакала от радости никак не могла успокоиться. Она рассказывала о муже.

– У вас такие волосы хорошие, длинные, густые, жесткие. Я вам сейчас сделаю шестимесячную завивку.

– Не надо. Что через шесть месяцев они опять будут прямые?

– Нет. Это так называется. Просто они у вас отрастут через полгода, если не будите срезать, несколько лет будите носить локоны. А когда отрастут, можно на корни накручивать. Я ведь до войны в городе работала парикмахером. У Гоши мама приболела, мы переехали в деревню присмотреть за ней, когда она умерла, мы так тут и остались Она все рассказывала и рассказывала про свою жизнь пока делала химию.

– Дети то как обрадуются. Ну вот и все, просто принцесса. Нет, только не надевайте эту телогрейку с такими шикарными волосами она не пойдет. Нужна приличная одежда. И не возражайте. У меня от свекрови осталось много вещей, она модница была та еще. Знаете, я уже половину раздала. Сейчас я вам что-нибудь подберу. Сейчас весна, счастье, любовь. Вот это платье, это полупальто, а вот и полусапожки, и эти туфли возьмите. Здорово! Вам все в пору. На танцы теперь будете в клуб ходить. Все парни теперь ваши. Вот этот платочек на шею. Пожалуйста не отказывайтесь, не омрачайте мой праздник, что-то тут не хватает. Ах вот же чего, сумочки, радостно воскликнула женщина.

Тася шла по дороге, а в ее глазах стоял ее образ, который она только что видела в большом зеркале. Ей хотелось не идти, бежать, лететь.

– Какое счастье, это разве я там была, нет это не я. Она забежала домой, бросила мешок, в котором были ее старые вещи, побежала к маме на ферму похвастаться.

– Мань. Маня, глянь-ка, твоя кукла пришла, ты прям городская стала.

– Таюша, дочка, какая же ты красивая! Мать обнимала дочь и плакала. Женщины обступили девушку.

– Это у тебя свои такие волосу?

– Ну а чьи же, конечно мои.

– Что ж ты такую красоту под платком прятала? Так и ходи теперь.

– Так и буду теперь ходить, весна. Тася возгордилась своей красотой, она теперь не ходила, она летала, нет порхала, она знала, что она теперь самая красивая девушка в деревне, да нет не в деревне, по всей округе нет ее краше.

По асфальтированной дороге мчался автобус по маршруту Саратов-Верхнее озеро. Все посадочные места были заняты. У окна сидел молодой красноармеец Антон. Он смотрел в окно на села и деревни, потом начались поля, поля. Он вспоминал, как его вызвал капитан Госбезопасности.

– Старший лейтенант Полеванов, завтра утром выезжаете на задание в Саратовскую область, село Степное. У вас там тетя живет, навестите ее. Пообщайтесь с крестьянами, охватите соседние села. Поступил сигнал от местного жителя, что в этом районе скрывается от людей подозрительный тип. Похоже дезертир. Вот словесный портрет. Вам выдадут красноармейскую форму. О всех подозрительных лицах немедленно докладывать.

Посевная закончилась, Тася работала на почте. В село возвращались с фронта парни, мужчины. Они были совсем другие, задумчивые и много курили. Война никого не пощадила. Много было искалечено тел и судеб. Ваню забрали на фронт осенью 44, Сашу забрали весной 46, ему повезло, он даже, как говорят порох не понюхал и не увидел войну. Родные уже получили от него письмо, он служил в Алма-Ате.

– Маманя, здесь хорошо, тепло, яблоки апорт такие большие, как репа у нас в огороде по осени. Хочу остаться здесь жить после военной службы, присмотрюсь, может вас всех сюда со временем заберу.

Витя был ранен осколком в плечо и ногу, лежал в госпитале, сейчас идет на поправку. Осенью родные ждут его домой. Аня и Витя пошли в школу, первый раз в первый класс. Они сидели за одной партой. Построили новый клуб. На 1 Мая и День Победы было там шумно и весело.

Тася вечером ходила с подружками на танцы, но ребята были все или младше нее, или пришедшие с фронта раненые, инвалиды или контуженые, они были грустные, задумчивые, много курили. В основном они собирались своей компанией, пили по выходным самогон и обсуждали события фронта или политику в мире. На танцы приходили в основном девчонки и малолетки. А девушкам на выданье, таким как Тася, нужен был принц.

И однажды такой появился. Красивый, высокий, статный, подтянутый, веселый и общительный. Он приглашал всех девушек на танцы и мило всем улыбался. Антон пригласил на танец Тасю. Она, как только заглянула в его голубые, глубокие, полные жизни глаза, обрамленные черными, густыми, длинными ресницами, сразу же утонула в этих озерах безвозвратно и не собиралась ни за что из них выплывать.

Куда пропал ее по натуре дерзкий, задиристый, даже немного хамский характер. Она была перед ним как суслик перед удавом. А он ей все время что-то говорил, спрашивал, что-то рассказывал, потом вышел покурить, она за ним. Потом они долго гуляли по деревне, вышли на полянку, присели у подножья высокой копны, пахнувшей свежескошенной травой, смотрели на звезды, целовались и любили друг друга всю ночь.