Лицо мисс Эймс слегка побледнело.

— Мистер Лоутон — не Лоутон? Боже мой. Это не то, что нужно услышать мальчику.

Было очевидно, что Брэди не говорил мисс Эймс то, о чем я его просил. Она только сейчас услышала все это в первый раз.

Я думаю иначе.

— В следующем месяце мне исполнится восемнадцать, и все это будет моим. Они с мамой переедут и найдут себе жилье. Все меняется. Но что еще важнее... Уилла. Мне нужно ее увидеть.

Мисс Эймс села на ближайший стул.

— Боже мой, Боже мой, — повторяла она, качая головой.

Добрый Господь не собирался бросаться вниз и что-то менять. У них был секс, и дети родились много лет назад. Все было уже решено.

— Могу я увидеть Уиллу?

Наконец она подняла на меня глаза.

— Ее мать была здесь. Расстроила ее, и она отдыхает. Дай ей немного времени, прежде чем отправишься на ее поиски. Она должна сама решить, что для нее лучше. Наверное, я не смогу спасти ее от всех. Нет, если она не нуждается в спасении.

Я могу принять это. Как бы мне ни хотелось сбегать туда и убедиться, что с ней все в порядке, я дам ей немного времени. Но не слишком много. Уилла спасла меня. Она показала мне, как любить, и увела меня с пути саморазрушения. Без нее в моей жизни, я был бы развалиной прямо сейчас. В жизни ты сталкиваешься с препятствиями, и должен бороться через них. Если тебе повезет, ты тоже найдешь кого-то, кто будет сражаться за тебя.

Мне повезло.

Встретимся в доме на дереве

УИЛЛА

Я только вышла из кухни, как что-то упало на пол. Это не было громким, но все равно производило шум.

Остановившись, я обернулась и посмотрела назад. У двери лежало письмо. Подойдя к нему, я поставила свою тарелку с едой на стол, затем наклонилась, чтобы поднять конверт. Мое имя было написано сверху. Это был почерк Гуннера.

Я не открыла его, а рывком распахнула дверь, чтобы посмотреть, не он ли это. Но там никого не было видно. Я была босиком, в пижамных штанах и майке, но мне было все равно. Я выбежала на улицу, все еще держа в руках письмо и осматриваясь в поисках Гуннера. Нонна сказала, что даст мне знать, как только услышит что-нибудь о нем.

— Гуннер! — Позвала я его по имени, но там никого не было.

Расстроенная, я открыла письмо, стоя в одиночестве на траве.

Уилла,

Бегать без тебя не так весело. Это одиноко. Я скучал по дому, потому что мой дом там, где ты. Когда ты сказала, что любишь меня, я уже знал, что чувствую к тебе. Я почти уверен, что чувствовал это, когда мы были детьми. Я просто не понимал этого. Вся эта эмоция была мне чужда.

Я уже дома. Здесь мое место. С тобой.

Встретимся в домике на дереве.

Гуннер

Я не положила письмо обратно в конверт и не думала о католической школе. Все, о чем я могла думать, это добраться до Гуннера. Увидеть его и знать, что с ним все в порядке. И я побежала. Палки впивались мне в ступни, но я, казалось, не замечала этого. Мне просто нужно было добраться до того домика на дереве.

Я сунула письмо в карман брюк и поднялась по лестнице наверх, с нетерпением ожидая встречи с ним. Сказать ему, что я сожалею. Я не должна была просто дать ему письмо. Он заслуживал большего.

Его глаза были первым, что я увидела, когда вошла внутрь, и легкая улыбка растянулась на его лице.

— Ты прекрасно выглядишь. Мне особенно нравятся растрепанные волосы, — сказал он, рассматривая мой наряд.

Домашнее обучение не требовало, чтобы я расчесывала волосы или надевала приличную одежду.

— Ты вернулся, — только и смогла я сказать.

Он кивнул.

— Так и есть.

— Прости, — выпалила я.

— Я люблю тебя, — был его ответ. – Всегда любил. Я просто не понимал этого, пока ты не вернулась в мою жизнь и не дополнила меня снова.

— О.

Я хотела сказать больше, но не ожидала, что он скажет это. Он застал меня врасплох.

— Да, о, — согласился он со смешком, затем закрыл пространство между нами и притянул меня к себе.

Он держал мое лицо в своих руках.

— Моя жизнь испорчена, но я могу пообещать тебе одну вещь, и это то, что ты будешь владеть моим сердцем до самой моей смерти. Это может показаться клише и глупо, но я имею это в виду. Я не могу быть счастлив без тебя. Ты мое счастье.

— А ты мое.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и я вцепилась в его руки, чтобы не упасть. От поцелуя Гуннера Лоутона у меня подгибались колени. И я знала, что это никогда не изменится.

Шесть лет назад...

ГУННЕР

Это заставило мою грудь испытать острую боль и мой живот скрутило, когда Уилла плакала. Я сделаю все, чтобы она остановилась. Я ненавидел ее слезы. Я просто хотел, чтобы она была счастлива. Я не знал ее маму, но я ненавидел ее. Она заставляла Уиллу плакать, и я не знал почему.

Я обнял ее за худенькие плечи. Я всегда чувствовал себя таким большим по сравнению с ее маленьким телом. Мы были одного возраста, но она не была большой девочкой. Она была самой невысокой девочкой в нашем шестом классе. А еще она была самой хорошенькой.

— Не плачь, Уилла. Просто скажи мне, что случилось, и я все исправлю.

Я не был уверен, что смогу что-то исправить, но я хотел и сделаю все возможное, чтобы попытаться.

Она покачала головой и наклонилась ко мне. Что чувствовалось хорошо. Она доверяла мне, и мне это нравилось.

— Ты не можешь, никто не может, — всхлипнула она.

Это должно было быть что-то очень плохое. Если ее Нонна не могла это исправить, тогда что же это было? Ее бабушка больна? Может, ее уволили, а мне никто не сказал?

— Я могу попробовать, — мягко сказал я.

Она уткнулась лицом мне в грудь и заплакала еще сильнее.

— Нет... ты не можешь. Моя мама приедет за мной, — сказала она между рыданиями. — Мне нужно уехать.

Я был мальчиком, а мальчикам не полагалось плакать, но, услышав эти слова, мне тоже захотелось плакать. Уилла не могла оставить меня. Она была моей лучшей подругой. Мы все делали вместе. Она была первым человеком, о котором я думал, когда просыпался каждый день.

— Ты не можешь уехать, — сказал я с большей силой, чем намеревался.

Она отстранилась и вытерла мокрое лицо.

— Я должна. Нонна сказала, что моя мама хочет забрать меня, и пришло время нам стать семьей.

Нет. Нет. Нетнетнетнет.

Я покачал головой.

— У тебя здесь семья. Твоя бабушка и я.

Она кивнула в знак согласия и продолжила вытирать лицо.

— Я знаю. Я сказала ей об этом, и Нонна обняла меня и сказала, что любит меня, но что моя мама нуждается во мне сейчас, и Ченс нуждается во мне.

Ченс был ее младшим братом, которого она никогда не видела. Я чувствовал себя виноватым за то, что не хотел, чтобы она жила с ним. У меня был брат в моем доме, и это было здорово. Она упустила шанс, и когда разговаривала с ним по телефону, то всегда плакала, когда они вешали трубку. Я часами рассказывал ей анекдоты, чтобы она снова улыбнулась.

— Ченс может переехать сюда, — сказал я, думая, что это звучит как хороший план.

Уилла всхлипнула, но ее рыдания постепенно стихли.

— Он не может. Его папа и моя мама поженились. Они хотят привезти меня туда, чтобы я стала частью их семьи.

— В Арканзасе?

Она кивнула.

— Это так далеко, — сказал я, позволяя своей собственной печали взять верх.

Она снова начала всхлипывать, и я понял, что делаю только хуже, а не лучше. Я не хотел терять Уиллу, но, если у нее не было выбора и она должна была уйти, я не хотел, чтобы она грустила. После ее ухода я мог плакать в одиночестве в своей комнате. Но мне хотелось знать, что она улыбается и счастлива.

— Ты все равно будешь навещать свою Нонну и меня. Это не будет длиться вечно. А когда подрастешь, можешь приезжать сюда на все лето. Держу пари, они позволят тебе сделать это, если ты попросишь их.