Катится себе по тихой и пустынной дороге машинка. На нем, этом самом дорожном полотне, нет никакого приличного покрытия, утоптано она ногами, копытами и деревянными колесами повозок, да и всё тут. А четырем широким шинам машинки совершенно всё равно, рессоры у неё — на зависть кому угодно!

Машинка катится не простая. Да и не машинка она вовсе, а самый настоящий дом-пагода на колёсах, разве что не квадратный, а чуть вытянутый аки странная фигура параллепипед, да спереди вместо торцевой стены широкое лобовое стекло. В стекле видно руль и кресло водителя, которое сейчас занято ну совершенно молодым человеком слегка азиатской, но очень уж широкоглазой внешности. Юноша хорош собой, его черные волосы в меру лохматы и не причесаны, карие большие глаза чуть сощурены в сосредоточенности… такой вполне себе милый юноша. Если б только не его уши, которые буквально шевелятся, пытаясь как можно дальше вытянуться назад, чтобы услышать то, что творится в недрах джипопагоды, носящей гордое имя «Читозе».

А творится там внутри всякое-разное-интересное, но исключительно печальное для хмурого молодого человека, забившегося в один из углов гостевой комнаты автомобиля. Человек худощав, в меру высок, несет на челе слегка смазанную печать интеллекта, а его волосы до плеч похожи на шкуру зебры, где белые полосы перемежаются с черными. Майка и свободные штаны, что носит этот выдающийся внешне джентльмен, не скрывают длинных продольных шрамов, которыми, кажется, покрыто всё его тело. Чуть задравшаяся майка демонстрирует часть сложной рыже-черной татуировки, расположившейся большей своей частью на спине этого человека. На коленях же у него сидят две девушки совершенно компактных габаритов. Одна из них так и вовсе откровенно миниатюрна везде, кроме здоровенной рыжей гривы и выдающейся груди третьего размера, да злоехидной улыбки во все красивое зеленоглазое лицо. Вторая лохмата, худа, зла, но зато обнимает печального юношу за шею с искренней заботой, несмотря на некую зловредность, вечно теплящуюся в глубине больших фиолетовых глазок.

Почему они так тесно сидят в комнате — нужно спрашивать забившегося в другой угол помещения старика. Он, этот самый дед, невысок, слегка сутул и сильно лыс, демонстрируя всем своим видом, что пожил очень немало. Проще говоря — слишком стар для всего, что здесь и сейчас творится. Последним же пассажиром этого очень оригинального транспорта является никто иной, как трехметровый двухтонный стальной голем, заполнивший своим телом весь остальной объём помещения. В големе нет ничего особенного, это самая обычная, довольно устаревшая, а местами так и просто неудачная серия «Сервилюс Кнут 11», но в данный момент она находится под прямым управлением одного очень известного, весьма могущественного и слегка раздосадованного архимага, из-под носа которого сбежала одна нарушительница, провокаторша, воровка, бесстыдница, неплатительница штрафов и пеней… в общем, именно та рыжая, что старательно скалится, глядя в окуляры голема.

Обстановка, естественно, слегка накалена.

— Восемь ваз исторической ценности, — тем временем нудно перечисляет здоровенный магический робот, — четыре ковра ашварских, три сосуда с эликсиром Нуагуггы, лыжи друида Вертиса Повелителя Ароматов…

— Два сосуда! — тихонько пищит лохматая рыжая особа, на какой-то момент прекращая пихаться со своей соседкой. За это она удостаивается взглядов каждого разумного в помещении. Нехороших взглядов.

— Три сосуда, — нажимает голосом волшебный голем, — «Семнадцать мгновений счастья», Тами Мотоцури. Вместе с этим драгоценным камнем, который, к счастью, уцелел, ты снесла с полки третий фиал с эликсиром. Еще раз меня перебьешь, Тами Мотоцури… и дальше мы продолжим без тебя. Не забывай, что ты теперь не нужна…

— Как это не нужна? — возмущается парень с черно-белыми волосами, — Уважаемый Бенджоу Магамами полагает, что я буду оплачивать ущерб, что нанесла ему эта бедовая особа? С какой стати?!

— Ты принял её клятву верности до гроба, по всем правилам, — меланхолично, но с нотками злорадства скрежещет голем, — Теперь ты в ответе за все, что госпожа Мотоцури натворит… или натворила. Уважаемый Тсучиноко-доно может подтвердить мои слова.

Лысоватый старичок, на чьем лице крупными и неприличными буквами написано «За что это мне?!», нехотя кивает, от чего полосатый парень смурнеет. Спустя несколько секунд его лицо озаряет идея:

— Так я просто прикажу этой вредительнице до конца дней выполнять ваши поручения тщательно и беспрекословно, да и вопрос закрыт! — предлагает он.

И воцаряется тишина.

Бросивший смотреть на дорогу юноша с хрустом выворачивает шею, чтобы вонзиться взглядом в безмятежно-победоносное лицо черно-белого. Тем же занимается его старший родственник, неверяще покачивая головой с остатками шевелюры. Сидящая на коленях у виновника молчания худенькая девушка с русыми взлохмаченными волосами исполняет нечто вроде танца победы. Голем озадаченно гудит. Рыжая и лохматая девушка тем временем задирает лицо по направлению к невозмутимо-позитивной физиономии того, на ком продолжает сидеть. Её щеки надувают, глаза наполняются слезами, а плотно сжатые губки начинают дрожать.

— Идея хороша, — наконец, изрекает архимаг посредством управляемого им конструкта, — У идеи есть душа. Но… нет. Я не променяю возможность использовать кого-нибудь с мозгами на возможность пожизненно использовать эту дурочку. Ты будешь нести ответственность за Тами Мотоцури, Герой Мач Крайм!

— Это не справедливо!

— Незачем было принимать её клятву!

— Я не дура!

— А я случайно! С Саякой её спутал!

— Сделанного не воротишь!

— Давайте я её просто убью?!

(молчание, огромные глаза девушки, удар, содрогание всего дома-на-колесах, врезавшегося в дерево. На последнее никто не обращает внимания, так как все (включая здоровенного магического робота) интенсивно смотрят на сделавшего новое предложение Мача Крайма. Тот непонимающе крутит головой)

Спустя полчаса выговоров, морального уничтожения, нотаций и уничтожающих взглядов (от всех, включая голема), Герой затравленно признается, что пошутил.

— Итак, — откашливается архимаг, — Продолжим…

— А что, там еще что-то есть? — сумрачно интересуется Крайм.

— Да, еще несколько позиций, — вполне добродушно отвечает ему голем, — Ну, испорченные по причине пожара книжные шкафы я учитывать не буду, всё равно их менять хотел. На большую часть книг тоже закрою глаза, мне их бесплатно пришлют из Великой Библиотеки. Цени, Герой. Но вот четыре гримуара, сломанный каменный кинжал Адзури-Бошика и разбитый глаз Обор-Мотто… их возместить придётся! И заметь, что я предлагаю простое возмещение! Без процентов! Только из уважения и почтения перед Аллеаллой-сама, чье задание ты продолжаешь успешно выполнять и, разумеется, из-за Тсучиноко-доно, долгих ему лет!

— И какие у вас на этот счет идеи? — кислотой в голосе Героя можно вытравить все фрески в большом храмовом городе, либо испортить впечатление от первого секса всем храмовым мальчикам-певцам в этом же городе. Хотя, подождите-ка…

— Я возьму натурой! — весело громыхает голем.

Едва вывернувшая на дорогу джипопагода врезается в следующее дерево несмотря на то, что еле ползёт три километра в час. Водитель, не оправдывающий надежд, надежно выведен из строя. Дедушка изумленно кашляет зеленым чаем на огромного робота, рыжая придушенно хрипит, а тоненькая русоволоска идёт в атаку на человекоподобный механизм. Сам Герой задумчив, слегка печален и возвышенно отстранен, но зачем-то извлек из воздуха широкий одноручный меч, разворачивая тот острием к своему животу.

— Спокойствие! Только спокойствие! — весело гудит Бенджоу Магамами в самый последний момент, — Я имел в виду, что собираюсь воспользоваться твоими способностями как Героя, Мач Крайм-кун! Хо-хо-хо!

— Какими именно? — сварливо осведомляется невинно обвиненный и облыжно закабаленный молодой человек, демонстративно не убирая оружие.