Парень с хвостом захохотал и мотнул головой, небрежно перехватив за талию девчонку, рванувшуюся было отомстить:

– Да стой ты, дура, ты же сама полезла!..

– Курт, пусти! Да я ее!.. – Миранда еще раз рванулась и на время утихла, кося недобрым взглядом на Габриэль и приложив к разбитому носу край задранной футболки.

– Нечего было тащить с собой эту ненормальную. – Филипп посмотрел на Франка зверем, и молодой байкер стыдливо потупился в ответ. Повернув голову, МакГрегор бросил мимолетный взгляд на свою драчливую спутницу. Габриэль слегка виновато пожала плечами.

Раздраженно шикнув на девчонку, Курт сделал еще одну попытку объясниться:

– Вальтер звонил тебе, чтобы предупредить. У нас опять разборки с Десперадос, на ребят вчера напали…

– Я вне вашего конфликта, он это знает, – зло откликнулся Филипп. – Я не хочу знать ничего, что касается вас.

– О нет, ты вернулся – а значит, участвуешь. – На мгновение в глазах темноволосого Франка мелькнул злорадный огонек, тут же, впрочем, сменившийся обеспокоенностью. Курт вытянул руку, передавая Миранду Франку, и парень приобнял ее за плечи, покосившись на Филиппа так, словно извинялся за поведение буйной подруги. – Во всяком случае, они так думают. Я слышал, что на тебя напали. Ты знаешь, что это было не случайно? Они тебя ждали. И она – твое слабое место, – Франк кивнул в сторону Габриэль.

– Это мое дело. – Его ярость вновь была холодной, и следующий вопрос, уже адресованный Курту, прозвучал неприкрытой угрозой: – Это ваша работа? В Брюсселе?

– Ты о чем вообще? – Парень с хвостом смотрел непонимающе, – и его недоумение, судя по всему, было искренним. Лицо Филиппа, каменное и холодное, слегка смягчилось, и он соизволил пояснить:

– Кто-то ограбил склад «Флемаля». Судя по тому, что мне довелось прочитать в новостях, грабители были небритыми, в кожанках и на байках. Звенит звоночек?…

Изменения на лице Курта были карикатурно выразительными: его озадаченность за какое-то мгновение сменилась неприкрытым гневом.

– Рехнулся?! – с искренним возмущением вздернулся байкер, отбросив с плеча светлый хвост. – Да нам Хорст бы ноги повырвал! Придумал тоже… да как у тебя язык вообще повернулся! Мы что тебе, наркоманы поехавшие?!

– Я рад, – буркнул Филипп, и Габриэль наметанным глазом отметила, как его отпустило напряжение; расслабились задеревеневшие плечи, он еле слышно выдохнул, позволив безболезненно раскрутиться спирали сдерживаемого с утра гнева.

Она не знала, что произошло в Брюсселе, но подозревала, что эти неведомые новости и были причиной утренней мрачности Филиппа.

– Хотя идея хороша, нам бы не помешал оружейный склад, – пробормотал себе под нос Франк, но тут же стушевался под взглядом МакГрегора. Миранда, на время притихшая и наконец-то остановившая кровотечение, не стала терпеть то, что ее приятель так явно поддавался в споре Филиппу.

– Отпусти! – взвизгнула девица, стряхивая с себя руки Франка, и тот еле успел ее перехватить. Светлые волосы окончательно растрепались, зацепившись за замок его куртки, и пару мгновений парочка боролась с заевшей молнией, изрядно повеселив молчащую Габриэль.

– Проваливай, Миранда. Хватит истерик, – устало бросил Филипп. – Франк. Позаботься, чтобы Вальтер отодрал себя от койки и забрал у Сабрины ключ от моего дома. Чтобы духу ее там не было. Сейчас же.

– Сделаю, – вздохнул парень и повернулся, не слишком изящным пируэтом пристроив перед собой девчонку. Уже уходя, он повернул голову и бросил почти виноватый взгляд на Филиппа. – Эй, Волчонок. Ты бы навестил отца.

– Не твое дело, – негромко сказал Филипп.

Только когда компания байкеров скрылась из глаз, а рев моторов затих, Габриэль позволила себе заговорить.

– Кажется, ты должен мне… историю. – Она многозначительно помахала в воздухе саднящей рукой, явственно намекая, что пострадала не напрасно.

– Ты любопытна, – вероятно, фраза должна была звучать осуждающе, но в голосе Филиппа было что-то, подозрительно напоминающее веселье.

– Ты так и не ответил на мой вопрос. – Габриэль засунула руки в карманы куртки и вызывающе сощурилась, не отводя от него взгляда. – Итак?

– Могут у меня тоже быть свои секреты?… – Филипп стряхнул с рукава случайный золотой листок. Ответом ему был взгляд исподлобья, полный таких эмоций, что он дрогнул, сдерживая ухмылку. – Ох. Ладно. Только не сейчас и не здесь. Дама не желает в кафе?

– Дама желает… в тир. Здесь есть в парке. Во мне слишком много нерастраченной агрессии.

На лице Филиппа появилось странное выражение, которое Габриэль с ходу определить не смогла.

– Что ж… пусть будет тир.

Вокруг них шумел разудалым, безудержным весельем Октоберфест; последняя радость перед трезвой, холодной зимой. Берлинцы не стеснялись отдыхать, и россыпь аттракционов и небольших кафе на главной аллее парка предоставляла возможность развлечься для любых возможных возрастов.

Крики ужаса и восторга с американских горок мешались с нетрезвым гомоном опробовавших осеннее пиво берлинцев; кругом бродили люди с выигранными в различных состязаниях призами, а от разноцветной феерии костюмов буквально рябило в глазах; всеобщее веселье было заразительным и увлекало за собой, настраивая на мажорный лад.

Тир был скрыт на поляне среди деревьев; небольшой павильон, рядом с которым скучал полицейский, предлагал удивительно богатый выбор оружия для стрельбы. Филипп окинул придирчивым взглядом варианты и в итоге выудил себе нечто, выглядевшее простым и довольно старым; Габриэль предпочла знакомый бельгийский пистолет, вполне современный и вряд ли годящейся для слишком уж точной стрельбы.

– Начнем? – Габриэль подарила МакГрегору легкую улыбку, в которой проглядывало лукавое озорство. Она еле слышно выдохнула и прицелилась из своего пистолета.

Она выстрелила трижды, тщательно целясь перед тем, как надавить на спуск. Ее движениям недоставало изящной, непринужденной легкости профессионала, но результат был достаточным, чтобы впечатлить человека, который впервые видел ее в действии.

– Неплохо, – Филипп неопределенно хмыкнул, оценивая мишень. Первый выстрел можно было счесть пристрелочным, он ушел в «молоко»; оставшиеся два отверстия не затронули центр, но располагались достаточно близко, чтобы их можно было счесть безусловным попаданием. Габриэль быстро делала выводы, и умение справиться с чужим оружием заслужило ей очко на внутренней шкале МакГрегора. – Где ты училась стрелять?…

– Дома, – уклончиво отозвалась Габриэль, уже жалея о том, что позволила себе момент спонтанной глупости. Жизнь научила ее не слишком распространяться о своих умениях и пристрастиях, но сегодня и сейчас – об этом хотелось забыть.

– Отец военный? – с искренним интересом осведомился МакГрегор.

– …Что-то вроде.

Хотелось бы мне, чтобы все на самом деле было настолько просто… но рассказывать слишком долго – и, пожалуй, уже не стоит. Все позади.

– Тебе повезло, – спокойно отозвался Филипп и сощурился на мишень. – Знания не бывают лишними.

Повезло?…

Неужели все так просто?… Может быть – так просто?

Выстрелы. Раз, два. Все в цель, все в очко, твердой рукой, без промаха; так стрелял Робин Гуд. Только вместо лука и стрел – черный пистолет в руках высокого сероглазого мужчины, а вместо Шервудского леса – мишени в парке, на открытом воздухе у развлекательного павильона; золото листвы и все еще зеленая трава.

– Ты снайпер. – Трудно сказать, почему это так ее удивило. В конце концов, Габриэль уже знала, где он работает и чем занимается; следовало ожидать, что он отнесется к стрельбе так же, как относится и ко всему остальному, что было ему важно.

Всерьез.

– Ерунда, – отмахнулся Филипп и почти с нежностью провел ладонью по своему парабеллуму. Странный выбор; старинное, капризное оружие. – Просто люблю оружие. Всякое. Любое.

Я не сомневалась, что для него «любить» – синоним «знать в совершенстве».